— Мне очень обидно, что из-за этого ты решил, что обойдешься без детей, — тихо сказала Кэмми. — Ты словно сам наказываешь себя за эту историю, хотя ты тут совершенно не виноват.
— Дело не только в Гейл, — со вздохом произнес Тай. — Самуэль тоже сыграл свою роль.
— Но ты же тут ни при чем, — возразила Кэмми. — И тебе вовсе ни к чему отождествлять себя с Сэмом.
Тай оставил эти слова без ответа. Он лишь потряс головой, словно избавляясь от гнетущих мыслей. — Недавно я чуть сам ему не позвонил, — сказал наконец он. — Я даже набрал его номер, но потом, стоило мне только услышать его голос… — Тай тяжело вздохнул. — Наверно, пройдет ещё лет десять, прежде чем я сумею это забыть.
— Ты к нему несправедлив, — неожиданно для себя выпалила Кэмми.
— Ты это серьезно? — изумился Тай. — После всего, что он со мной сделал?
— С возрастом люди меняются, — рассудила Кэмми, не чувствуя себя в силах спорить, однако пытаясь смягчить гнев, который испытывал Тай к родному отцу.
— Только не Сэм! — отрезал Тай.
— Откуда ты знаешь? Ты ведь уже десять лет с ним даже не разговаривал.
— А почему ты его выгораживаешь?
Кэмми чуть не рассмеялась.
— Это я-то? Да будь моя воля, так глаза бы мои его не видели! Но он, как-никак, твой отец. И рано или поздно тебе придется с этим считаться.
Тай решил, что пора уже оставить этот бесплодный разговор.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Гораздо лучше, — ответила Кэмми, отпивая чай.
Тай кивнул, затем снова заговорил, тщательно подбирая слова:
— Я бы не хотел казаться черствым и бессердечным. И то, что лично я не хочу иметь детей, вовсе ничего не значит. Что касается тебя, то мне очень жаль, что для тебя это невозможно. Мне бы очень хотелось, чтобы это было не так.
Искренне сочувствие, прозвучавшее в его голосе, снова настроило Кэмми на плаксивый лад, но, сделав над собой усилие, она все-таки овладела собой.
— Ничего страшного, — промолвила она. — Я выдержу.
— Кэмми, поверь, для меня это ничего не значит, — сказал Тай. — Но я хочу, чтобы ты всегда была рядом.
Слова его потрясли Кэмми. «Я хочу, чтобы ты всегда была рядом». Для Тая это было равносильно признанию в любви. Надежда вспыхнула в её душе с новой силой, но почти тут же угасла; не могла она остаться жить здесь, в Бейроке.
— В чем дело? — спросил Тай, заметив смену её настроения.
— Мне нужно вернуться, — ответила Кэмми, пряча глаза.
— Почему?
— Я не способна вести отшельнический образ жизни.
— Но ведь вовсе не отшельник! — изумился Тай. — Вдобавок, мы с тобой будем вместе.
— Нет, Тай, — покачала головой Кэмми. — Ты же сам понимаешь, что ты не прав. Ты хочешь, чтобы я бросила все, что у меня есть в жизни, только ради того, чтобы перебраться сюда, к тебе. Это несправедливо.
— Но ведь это не навсегда, — возразил Тай. Чувствовалось, что он уязвлен.
— А на сколько? — спросила Кэмми. Но он не ответил. — Тай, я ведь вовсе не прошу тебя вернуться со мной в Лос-Анджелес. Я понимаю, что ты ещё не созрел для такого решения. Но у меня своя жизнь, свои обязательства — я не могу просто взять и бросить все на произвол судьбы.
Серые глаза Тая внимательно всмотрелись в её лицо.
— Когда?
— Что — когда?
— Когда ты должна вернуться?
Кэмми сглотнула комок, внезапно застрявший в горле.
— Скоро. — Да, ей было необходимо вернуться, и тянуть с отъездом она уже не могла. Хотя бы для того, чтобы похоронить надежды Коннелли заполучить Тайлера Стовалла в свой новый фильм. А заодно — постараться уберечь его от приставаний режиссеров, продюсеров, репортеров, а также поклонниц, которые могли пронюхать о его местонахождении.
Тай вздохнул и подсел к ней на диван. Кэмми сама потянулась к нему, и их губы слились в долгом поцелуе. Пальцы Тая начали перебирать пуговицы на её блузке, поочередно расстегивая их. Затем одной рукой он проник за чашечку лифчика и принялся ласкать нежный сосок.
И тут словно электрический ток пробежал по их телам. Воспламененная порывом Тая, Кэмми уже не только отвечала на его страстные ласки и поцелуи, но и сама, точно в лихорадке, расстегивала пуговицы, срывала с него одежду, гладила и ласкала его тело… Соитие их было как никогда бурным и неистовым. Наконец, испытав бешеный оргазм, Кэмми зашлась в безумном крике…
Уже потом, лежа в объятиях уставшего Тая, Кэмми вдруг вспомнила про «Ущелье разбитых сердец». Надо бы все-таки предупредить Тая. Он должен знать, что потом, после её отъезда, к нему могут нагрянуть совсем другие гости. Она, конечно, попытается каким-то образом отвлечь их, помешать их планам, но в конце концов, и Кэмми это прекрасно понимала, все её усилия окажутся бесплодными. Нет, нельзя этого допустить! Тай не выдержит переезда в Голливуд.
— Тай?
— Что? — переспросил он, целуя её в грудь.
Кэмми содрогнулась и улыбнулась.
— Перестань. Хотя бы на минутку. Мне нужно поговорить с тобой.
— Говори, — великодушно разрешил он.
— Тогда давай оденемся, иначе я за себя не отвечаю.
— Ладно, будь по-твоему, — ответил Тай, и со вздохом потянулся за своей разбросанной по полу одеждой.
* * *
Десять минут спустя Кэмми, стоя перед камином, причесывалась. Она была в джинсах и кремовой тенниске. Ногти на пальцах босых ног были выкрашены в персиковый цвет, и зрелище это настолько возбуждало Тая, что он с трудом прислушивался к словам Кэмми.
— Дело в том, что я была с тобой не полностью откровенна, — призналась она, отложив расческу в сторону и сцепив пальцы обеих рук. Она вдруг напомнила ему школьницу, вызванную отвечать перед всем классом строгой учительницей.
И внезапно Тай с похолодевшим сердцем осознал: а ведь он её любит! По крайней мере, чувство, которое он питал к Кэмми, не походило ни на что другое. Неужели это любовь? Он не верил, что способен когда-либо испытать нечто подобное, однако новые ощущения — бешеный пульс и глупая распирающая радость, от которой хотелось плясать и петь, — все это не оставляло сомнений: да, он влюбился!
Тай почувствовал, что у него кружится голова. Затем, когда туман рассеялся, он понял, что не расслышал чего-то, сказанного Кэмми.
— Что? — переспросил он.
— Тай! — укоризненно воскликнула Кэмми. — Ты меня даже не слушал!
— Извини, что-то меня отвлекло. Так что ты сказала?
Кэмми поджала губы, словно пытаясь сдержать обуревавшие её чувства.
— Я тут тебе, можно сказать, душу изливала, а ты меня даже не слушал! — обиженно промолвила она.
— Милая, да какое это все имеет значение? — спросил Тай. Сердце его переполняла нежность. — Поверь, меня вовсе не заботит, что у тебя не может быть детей. Главное — где нам с тобой жить?
