— Как унизительно, — засопел Джайлс, — что люди считают, будто я оказываю услуги за триста фунтов. В час? Да я своей домработнице плачу почти столько же. — Он улыбается Майку. — Журналисты никогда не проверяют данных. В любом случае, Орла, даже вы согласитесь, радиоинтервью прошли замечательно.
— Еще как. В одном случае Антея строила из себя ходячий счетчик калорий, отказывалась отвечать на телефонные звонки, но все время просила ведущего поспрашивать ее еще. Впечатляюще. В другом случае, когда слушательница практически рыдала из-за того, что не может найти одежду большого размера, Антея предложила ей воспользоваться старым парашютом, который ее отец обнаружил во время Второй мировой войны. Во время третьего интервью радиоведущий смущенно замолчал, когда на вопрос звонившего она посоветовала не плавать в общественных местах, чтобы не пугать маленьких детей. — Я улыбаюсь Джайлсу. — Думаю, это радиоинтервью состоялось только потому, что некому было отключить ваш эфир. Что же касается газетных интервью, то чем меньше о них будет сказано, тем лучше.
— Орла, я ведь говорил тебе после «Доброго утра», что Джайлс использует подход Энн Робинсон. Антея позиционируется как «госпожа худеющего мира», — поясняет Майк.
— Замечательно, только моим клиентам стиль Энн Робинсон не подходит. Наша задача привлечь людей. А у меня восемнадцать человек закрыли свои профили на сайте, забросили график веса и отпустили свои перья. Четырнадцать постоянных клиентов отказались от доставки Марио. Они решили, что все это время я пудрила им мозги. Ваш подход, — я указываю на Джайлса, — приводит к тому, что сайт теряет деньги. — Она, — теперь указываю на Антею, — слабое звено.
Лишь благодаря стараниям Финна Сесилия не забросила свою страницу на сайте. Он сказал ей, что я сильно нервничала из-за дебюта на телевидении и «мое» выступление отвратительно смонтировали. Сесилия впервые в жизни смотрела утреннюю передачу и поэтому не знала, что шоу шло в прямом эфире. Впрочем, Финн говорит, что ее голова была занята более серьезной проблемой: есть ли у мужа роман на стороне. Я не задавала лишних вопросов, но, похоже, Сесилия доверяет Финну. Тесса никак не могла остановиться, разнося мое «общественное альтер эго». Думаю, теперь она не придет на вечеринку, которую я собираюсь организовать. Впрочем, чем больше я об этом думаю, тем глупее мне кажется эта идея. Не могу представить Антею в зале, заполненном желающими похудеть, которая изо всех сил старается держаться с ними вежливо.
Эми, кажется, тоже недовольна моим выступлением. В электронном сообщении она написала мне, что я была как доктор Джекиль и мистер Хайд, вместе взятые; что в чате я проявляю внимание, участие и понимание, а на телевидении вела себя так, словно на завтрак пью свежую кровь. Трудно было удержаться, чтобы не рассказать ей все как есть, но я подписала соглашение о неразглашении, где внизу приписано, что если я хоть слово скажу о том, что Антея — мой doppelgänger[7], то могу попрощаться с инвестициями в полмиллиона долларов.
Но хуже всего была реакция человека, который не был моим клиентом. Стоило Табите увидеть заголовки в газетах, как она тут же пришла, швырнула газеты мне в лицо и, смеясь, сказала: как же забавно, что две женщины с абсолютно разным весом носят одно и то же имя. Она даже вырезала фотографию Антеи и прикрепила к своему компьютеру, чтобы насмехаться надо мной каждый раз, когда я захожу в ее офис.
— А-а, вот это уже опасная тенденция, о которой я даже не подозревал, — говорит Майк, озадаченно хмурясь. — Мы все еще на правильном пути?
— К чему? К пятнадцати тысячам или пятнадцати клиентам?
— Перестаньте язвить. Ведите себя серьезно.
— Я и так серьезна.
Майк смотрит на Фелисити и Мэттью.
— Что скажете, ребята? Что у нас с посещаемостью сайта?
— Спасибо, что спросил об этом, Майк. — Мэттью прокашлялся. — Для ответа на этот вопрос мы с Фелисити взяли на себя смелость продемонстрировать некоторые гистограммы.
Он встает, подходит к большому стенду в углу комнаты и перелистывает первый лист. Оттуда на нас смотрит огромный график. Похожий на монитор из сериала «Скорая помощь», на котором зигзагообразная кривая вдруг замирает и превращается в сплошную линию. Не хватает только драматической музыки. И крика доктора Грина: «Время смерти…» А еще осиротевших родственников, которые, узнав о случившемся, в истерике падают на пол.
— Мы взяли темп роста до начала рекламной кампании, — показывает он на диаграмму, — затем экстраполировали темп роста через временной интервал. — Он водит пальцем вверх и вниз и подводит его к нижней оси. — Вот здесь, — показывает на горизонтальную прямую, — начало рекламной кампании. — Точно. Фрагмент после остановки сердца.
Я торжествующе оглядываю присутствующих, но тут берет слово Фелисити.
— Разумеется, эта прямая линия выглядит пессимистично. Но в этой диаграмме я изменила производную на пять. — Она перелистывает страницу.
Что? Теперь она произносит заумные слова. Заумные слова, которые придумала я. Что случилось с «Абакус Венчурс»? Они поверили всему, что я им говорила с самого начала? И решили использовать это против меня?
— Для учета первичной отрицательной реакции на появление Антеи я использовала стохастическую прямую. — Она нервно улыбается ей. Внезапно линия взлетает в правый верхний угол листа. — Вскоре мы вернемся на путь к достижению нашей цели. Так что, Майк, я бы сказала, нам не о чем беспокоиться.
Не о чем беспокоиться? Я оглядываю всех сидящих за столом, которые кивают с таким умным видом, будто поняли каждое слово из того, что было сказано. Поговорим о новом наряде короля. Мне захотелось задать вопрос.
— Фелисити, а зачем вы изменили производную?
— Ну, — говорит она нерешительно. — В двух словах трудно объяснить. (Ну же, давай. Вперед. Блефуй с блефующим.) Но, в общем, это имеет отношение к продаже трусов.
— Э-э?
— В настоящее время посещаемость сайта зависит не только от чата, но и от других условий. Я думаю, что трусы, лифчики и колготки выведут сайт на совершенно иной уровень.
— Ну, если все дело в этом, — резко отвечаю я, — то я скажу еще кое-что по поводу Антеи. До настоящего времени об этом товаре все узнавали по слухам и по рекламе на пакетах для сандвичей Марио. Ни в одном из своих публичных выступлений Антея ни слова не сказала о «Белье-Невидимке». И компания-поставщик очень этим недовольна. Я хочу, чтобы она говорила о нижнем белье.
— Да ладно! — парирует Антея, откладывая пилку для ногтей в сторону и глядя на меня. — И что же из нижнего белья сейчас по-твоему на мне надето?
