— Егор, одумайся. Ты молодой, красивый, успешный. У тебя есть все, что нужно для счастья. Ты мог бы встретить свою любовь, предложить ей свою руку и сердце, а вместо этого ты хочешь потратить свою оставшуюся жизнь на меня, подругу к которой не испытываешь тех чувств, о которых пишут книги?
— А спросила ли ты меня, нужны ли мне эти чувства? — Тепло засмеялся Егор, еще ближе притягивая меня к себе и вдруг озвучивая мои мысли. — В моем прошлом было много девушек. В основном все они — на один раз. Была и любовь, больная, ненормальная… но еще ни одному человеку на свете, кроме тебя не удавалось прогнать из моей души то ужасное ощущение черной дыры. Всепоглощающего одиночества, которое с самого детства отступало только рядом с тобой. Понимаешь меня?
К сожалению, я понимала его слишком хорошо. Потому что сама ощущала тоже самое по отношению к Егору. Но сдаваться не собиралась. Как, впрочем, и он…
— Я устал искать любовь в чужих постелях. Там ее все равно нет. Девушки любят меня за внешность, деньги, тачки. Но всем плевать на мой внутренний мир. Всем, кроме тебя. А я хочу семью, Нелли. Мне скоро стукнет тридцать два, полжизни уже прожито. Что впереди? Вереница «одноразовых» связей? Я не хочу. Это предложение — мое решение, мой выбор. Я хочу семью. Хочу ребёнка. Того самого, что ты носишь под сердцем. Черт, он уже стал моим, после того, как тот врач вышел и представил меня счастливым папашей. Для меня гены — не имеют значения. А совсем другое. Не мотай головой, Нелли, не плачь. Я знаю, что ты хочешь сказать. Что я захочу своего ребёнка, а ты не сможешь мне его дать. Я прекрасно все понимаю и мое решение остается неизменным. Подумай пожалуйста. И подумай о том, что я — твое лекарство от страха, что съедает тебя изнутри. Если ты выйдешь за меня замуж, никто, ни единая живая душа не узнает, что ребёнок не мой. Никто не отберет его у тебя. Даже Влад. Понимаешь о чем я? Он может появиться на пороге твоего дома через год, два, три… и отнять у тебя малыша. И будет прав. Неужели ты не хочешь обезопасить себя от этого? Ты колеблешься, я вижу… подумай. Я не тороплю. Я приму любое твое решение.
***
Итогом нашей беседы стало то, что Егор сейчас вез меня к родителям по пустым питерским улицам. Я странная, все важные решения привыкла принимать в знакомой обстановке, да и, если честно, оставаться одной в пустой квартире я не хотела. Не сегодня. А позволить Егору остаться — стало бы капитуляцией для меня. Я не желала принимать поспешных решений, хотя… надо признаться, Егор сам того не понимая, надавил на самые болезненные точки. Вскрыл, словно острым скальпелем, мои нарывы-страхи. И я, наконец, призналась самой себе в них. Мне стало легче. Осталось принять эти страхи. И верное решение по поводу Егора. Я верила в то, что он искренне хочет быть со мной. И если бы не одно но, я бы приняла его предложение не задумываясь. Этим «но» стал Влад. Я все ещё иррационально верила в то, что мы будем вместе. Эта вера жила глубоко внутри меня и согревала все эти месяцы. Но… в тоже время я всегда считала себя реалистом. Поэтому поставила себе и Егору срок. После благотворительного бала я дам ему ответ. Я надеялась за оставшееся до бала время полностью распроститься с иллюзиями. И принять взвешенное, холодное, логическое решение. Которое пойдёт на пользу и мне и ребенку. Скажу я Егору "да"? Возможно. Ведь, Егор оказался прав слишком во многом… глупо цепляться за прошлое. Я обвиняла в этом Влада, неужели сама наступлю на те же грабли, что и он? Своими руками оттолкну счастье, ради призрачной надежды на любовь и взаимность?
Ответа я пока не знала. Я просто хотела попасть домой к родителям, упасть в свою кровать и уснуть. До утра, без сновидений. Чтобы идти на штурм киностудии на свежую голову. Пора встряхнуться и жить дальше. Этот сценарий стал для меня тем самым пинком, который я так ждала. Сценарий, и… с этими мыслями я неосознанно потянулась к шее, прикоснувшись к серебристым ниточкам. Я не нашла в себе сил вернуть этот подарок, уже ставший моим талисманом. Надеюсь он принесет мне удачу.
Глава 85
А в это время Влад…
Влад задумчиво вытер руки и прищурившись, уставился на картину, еще благоухавшую свежей краской. Но перед глазами у него мелькали совсем другие картинки из его детства. Время проведенное с отцом…
Владу было лет девять, не больше, когда он отправился в очередное путешествие с папой. На этот раз у отца планировалась командировка в Лос Анджелес, и он забрал сына с собой. Начало поездки выдалось отличным, они сходили в музей Голливуда и папа купил ему сладкую вату. А потом повел в небольшой ресторан пообедать. Когда отец отправился за подносом с едой, Влад долго глазел ему в спину, мечтая, что когда вырастет, у него обязательно появится такая крутая футболка с надписями на разных языках, и потертые джинсы с дизайнерскими дырками на коленях. Отец сменил свое русское имя, когда переехал в Италию и стал управляющим целой сети вилл. А потом и вовсе их полноправным хозяином, когда женился на дочери престарелого создателя этой сети гостиниц. Теперь отца звали смешно — Домейн. Совсем по-итальянски. И Влад мечтал, что когда вырастет, поедет жить к отцу и тоже выберет себе новое имя.
— Вот, держи. — Влад сглотнул, увидев перед собой на тарелке аппетитного лосося. Себе отец взял точно такое же блюдо. Домейн смерил его уставшим взглядом. Он выдохся, почти пять часов таскаясь с сыном по музею, слушая его бесконечные вопросы, и восторги. Ему хотелось покормить сына, поехать с ним в гостиницу, и включить ему телевизор. А самому подремать полчасика, чтобы потом на свежую голову просмотреть документы перед завтрашней встречей с партнёрами по бизнесу. Слишком многое поставлено на карту, нельзя налажать. Завтрашний день решающий.
Влад снова сглотнул, усилием воли отворачиваясь от тарелки и принялся изучать постеры на стене. В голове метались слова мамы: «ни в коем случае не ешь рыбу. Тебе нельзя, слышишь? Я отцу написала на бумаге памятку, что тебе можно, а что нельзя. Но ты уже взрослый мальчик, ты сам должен его проконтролировать!»
Как контролировать отца, Влад до конца не понимал. Домейн общался с ним короткими рублеными фразами. То ли смущался, то ли не знал, что сказать. А может боялся? Это сейчас, во взрослом возрасте Влад понимал, что отцу хотелось проводить с ним время, иначе он не таскал бы его с собой каждое лето, с боем отрывая сына от матери. Но в детстве, Влад помнил, что хотел только одного. Чтобы отец улыбнулся, хлопнул его по спине, и сказал: «ну ты молодец, дружище! Столько всего умеешь! Давай построим халабуду возле нашей виллы, а ты мне поможешь?»
Но вместо этого отец пытался рассказывать ему про «настоящего мужчину», и учить всяческим приемам борьбы, которая категорически не давалась Владу. Следом за сломанной рукой и неудачей с карате, отец отправил его на бокс. Влад вернулся домой с фингалом и подавленный. В ответ на его детскую «ноту протеста» отец на неделю забрал у него краски и кисти, заявив, что «не мужское это дело — рисовать». И каждый раз, когда Влад подходил к нему с какой-то проблемой или просьбой, Домейн отмахивался, не желая вникать. Это дало свои плоды. Мальчик чувствовал себя в компании с отцом неправильным и ненужным, и приучился быть хотя бы удобным, чтобы избегать его косых взглядов. Потому что для Влада тогда страшнее смерти было разочаровать отца в чем-то…
Как и сейчас. Влад перехватил взгляд папы, в которой явно читалось неудовольствие и опустив глаза, принялся ковырять вилкой скатерть. Оттягивая время. Может, этот несчастный лосось исчезнет или испарится с их стола? Но чуда не произошло. Домейну надоело играть в молчанку, и он спросил так резко, что Влад от неожиданности подпрыгнул на стуле.
— В чем дело, сына?
— Все хорошо. — Выдал Влад заученную фразу. Казалось, разбуди его во сне, и он первое, что скажет: «все хорошо». Отец поморщился, даже его резанула фальшь в голосе сына. Но разбираться с детскими капризами ему совсем не хотелось.
