— Ну как? — насмотревшись, спросила Руби, присаживаясь рядом на кровать. — Стало лучше? Полегчало? Хочется кричать, что жизнь прекрасна?
— Не особо, если честно.
— Я так и думала. А сейчас будет еще хуже. Тебе тут послание велено передать. Даже два, — из наплечной школьной сумки было вытащено два конверта и брошено подруге на колени. Один легкий, а вот второй увесистый и подозрительно брякнувший.
Хлоя уже хотела было начать со второго, но заметила герб на первом и изумленно потянулась за ним. Университет Гриффита. Один из лучших университетов Брисбена, в составе которого входит консерватория Квинсленда и крупнейшая музыкальная школа страны. Она ведь только подумывала над тем, чтобы отправить заявку на поступление! Но во-первых: по срокам еще было рано, а во-вторых — особой уверенности связать себя с музыкой у нее так и не появилось. Как же…
Трясущимися руками Джонсон вытащила из уже вскрытого конверта сложенное письмо. Пробежалась по строчкам и с раскрытым ртом подняла глаза на подруг.
— Одобрена на прослушивание… Но до вступительных еще столько месяцев… Как? Откуда они вообще…
Эшли театрально закатила глаза. Да, их подруга порой очень туго соображала. Ответ же на поверхности.
— Серьезно? Не догадываешься? Может, кое-кто отправил им запись твоего выступления?
— Какую запись…
Руби ткнула наманикюренным пальчиком в нижний угол конверта. В графе получателя стояло имя Джонсон, да, а ниже… Адрес. Но не ее. Другой, но тоже хорошо знакомый.
— Которую вы играли на твой день рождения, — мягко улыбнулась ей девушка.
Хлоя прикрыла глаза. Как-то сразу вспомнился тот далекий разговор в отеле о музыке, планах на будущее и слова Кайла: “беру это на себя”. Вот и взял. От одних только мыслей о той ночи по телу разлилось столько нежности, словно ее закутали в плед и усадили около камина. Кайл…
Стоп, там еще второе письмо. То, что брякнуло и, кажется, она уже начинала догадываться, что. Да, точно. Ключи. Те самые, с кошечкой на брелке. И записка. Короткая: “Разве не поняла, что бегать от меня бесполезно? Может, ты и отказалась бороться за нас. Я нет”.
— И как это нужно понимать? — сжимая ключи и чувствуя, как опять начинают слезиться глаза, выдохнула Хлоя. Треклятые слезы, когда уже они закончатся?
Мистер Джонсон вежливо забрал у дочери записку. Прочитал.
— А, по-моему, все предельно ясно, — пожал плечами он. — И мне определенно нравится этот парень.
— Только как он представляет себе это “нас”? Неужели вы правда думаете, что…
— Киса, — негромко подозвала ее Руби. Она переглянулась с Эшли. Та согласно кивнула. — Он решил уйти из группы.
— Что? — выдохнула Хлоя. Комната поплыла, превращая лица в смазанные очертания. Он все-таки это сделает? Он… он…
Руби кивнула.
— Завтра утром у них встреча. Будут обсуждать.
— И давно ты знаешь?
— Тео выпытал у Кайла сегодня утром. Остальные, думаю, пока не знают.
— Полагаю, — добавила Эш. — Для Тео ты последняя попытка его переубедить.
— Каким образом? — обреченно зажмурилась Джонсон. — Я уже и порвала с ним, чтобы… Была уверена, что за эти пару недель он успокоился и… О, господи!
Кайл, что ты творишь? Ну зачем? И все из-за нее… Нет, ради нее. Он на полном серьезе согласен отказаться от всего, чтобы быть с ней, здесь, в Квинсленде. А она… а она просто взяла и сдалась, оттолкнув его от себя. Решив, что так будет проще. Проще ей. Эгоизм в чистом виде. Мерзкий, отвратительный эгоизм.
Осознание, что она не стоит и пальца этого человека, выпустило свои длинные щупальца, опутывая ими все крепче и крепче. Становилось трудно дышать. Почему? Почему он так держится за нее? Другой ведь послал бы давно, отмахнулся, а Холден продолжает упорствовать. Продолжает бороться. Черт… но если так… значит, и она не опустит руки. Тоже будет бороться.
Хлоя решительно посмотрела на отца.
— Мне нужно в Сидней. Срочно.
Раньше, чем тот кивнул, Руби с готовностью подскочила с постели. Словно только этого сигнала и ждала.
— Так чего ждем? Поехали!
На сборы потребовалось меньше времени, чем успела бы догореть спичка. Заброшенный в полупустой рюкзак разобранный телефон и сунутые мистером Джонсоном деньги в руку дочери — все, подруги уже загрузились в развалюшку Руби и выехали с подъездной дорожки, снося до того мирно покоящегося на газоне керамического олененка.
— Руби! — с тяжелым вздохом покачал головой хозяин дома, поглядывая на осколки.
— Простите, — скорчив невинное личико, извинилась та, маша ему на прощанье.
— Веди осторожно, умоляю тебя! — крикнул он вслед.
— Понятное дело, — лишь успела отозваться водитель, и автомобиль скрылся из виду.
***
Хлоя сидела в пассажирском кресле, нервно постукивая по подлокотнику, от чего у сидящей рядом женщины начинал подергиваться глаз. Все попытки попросить соседку перестать улетали в пустоту. Вернее, Джонсон слышала ее, кивала, прекращала, а минуты через три пальцы опять начинали отбивать барабанную дробь. Машинально. Не выдержав, женщина воткнула в уши наушники и уселась смотреть фильм, но то и дело поглядывала на нее с укором и недовольством.
Джонсон была не виновата. Она сейчас вообще мало что понимала, как и не совсем воспринимала происходящее, находясь в той степени возбуждения и торопливости, полностью выводящим режим уравновешенности в состояние “off”. Вроде, зачем торопиться, когда времени еще вагон? Но промедление, любое промедление приравнивалось к мучительным пыткам. Если она определилась, если решилась… Можно было, конечно, попытаться позвонить, но телефонные разговоры не могли передать и половину того, что Хлое хотелось выразить. Нет, только наедине, только с глазу на глаз.
Время же словно надсмехалось, нарочно растягиваясь до дурной бесконечности. Сначала в самом аэропорту в ожидании рейса. Эшли и Руби пришлось приложить немалые усилия, чтобы подруга не разнесла от нетерпения стулья в зале ожидания. Затем томительные минуты пока все погрузятся на борт, сам перелет… Полтора часа. Вроде немного, но какими же длинными и нескончаемыми они могут оказаться на самом деле.
И вот самолет приземлился в аэропорту Сиднея. Наконец-то. Обгоняя ленивую вереницу прибывших, Хлоя проскочила на улицу, ловя первое попавшееся такси. Назвала скинутый ей с полчаса назад Руби адрес и только тогда, впервые позволив себе выдохнув, устало откинулась на спинку заднего сидения, прикрыв глаза. Почти на месте.
Такси миновало мост Харбор-Бридж и въехало в Ньютрал Бэй — зеленый пригород на северном побережье Сиднея. Тихий, спокойный и никуда не спешащий. Крутые каменные лестницы, яркие вывески магазинов, гуляющие по улицам местные, а с дороги через просветы зелени можно разглядеть покачивающиеся лодки и яхты. Красиво.
Автомобиль спустился по склону, тормозя у двухэтажного отеля серых оттенков с открытыми балкончиками. Поблагодарив и расплатившись с водителем, Джонсон выскочила на улицу, запихивая в рюкзак розу, купленную несколькими минутами ранее. Может, цветочные магазины имелись и здесь, но бродить и тратить время на поиски не хотелось.
Хлоя поднялась по ступенькам и нырнула в прохладный холл. Ну вот же, вот же нормальный отель! Без всех этих вычурных новомодных штучек. Чистый, приятный и выполненный в нежных оттенках. Почему нельзя было и в тот раз выбрать что-то подобное? Ее домашние шорты и майка, которые она так не переодела, смотрелись здесь как родные. А не как в прошлый раз.
— Здравствуйте, — отдышавшись, не столько от бега, сколько от волнения, поприветствовала симпатичную девушку на рецепшене Хлоя. — Мне нужно узнать, в каком номере остановился Кайл Холден.
— Прошу прощения, — со всей любезностью ответили ей. — Но мы не имеем права разглашать эту информацию.
Она прикалывается?
— Я знаю, что он остановился здесь, — не унималась Джонсон. — Только номера не знаю.
— Простите, ничем не могу помочь.
— Да вы шутите, — хотелось шандарахнуть кулаком по столешнице от накатывающего раздражения. — Тогда позовите его сю…
