что мы в норме, начались обрывистые возмущения. Да как такое вообще могло произойти? А куда я раньше смотрела, когда выбирала себе мужа? Да весь газон изгадили!
– И кто этот мужчина, в конце концов?! – строго спросил он, кивая на Глеба.
Пока я думала, кем его представить, Барс опередил:
– Любовник.
Боже! Я чуть не сгорела со стыда. Потому что меньше всего хотелось, чтобы так думал отец. Кто угодно, но только не он.
– Это так мы тебя воспитывали? – недовольно пробурчал он. – Зачем тогда свадьба была нужна? Деньги на неё потратили. И что теперь родне говорить будем?
– Борь! – одернула его мать. – Мы едва не погибли, Бог с ней с этой свадьбой. А такого мужа, как Влад, нам точно не надо, пусть теперь разводятся от греха подальше. Ой, я столько страха натерпелась, как никогда в жизни. Ты не представляешь, что тут было…
– Ну всё, всё, – начал он снова её успокаивать, притягивая к себе.
Глядя на них, я улыбнулась. Вот всегда мечтала именно о таких теплых отношениях. А теперь – лишь бы развестись.
В этот момент к нам подошёл сотрудник полиции.
– На сегодня мы закончили. За воротами в эту ночь останется патрульная машина. Завтра будьте готовы подъехать в отделение. Вопросы? Или вообще кто-то что-то хочет сказать?
– Да, я бы хотел поговорить, – сказал отец и повёл его в сторону.
А мать интересовало только одно:
– Кровь-то уже можно смывать? Не отмоем полы ведь потом.
Тут ещё позвонили Глебу, который тоже отошёл в сторону, к беседке перед домом. Мне показалось, что из больницы, поэтому поднялась и подошла к нему.
– И что там? – услышала я.
Потом он долго угукал и задавал короткие вопросы, а когда закончил, то спустя паузу сказал мне:
– Шустрый в тяжёлом состоянии… сейчас в операционной, какие-то повреждения внутренних органов. У Тихона всего лишь задето плечо… и небольшая гематома на затылке. Не могла получше прицелиться?
Он переживал, это было видно. И мне хотелось его как-то поддержать. Поэтому я подошла и уткнулась носом ему в шею.
– Шустрик ведь крепкий парень, правда?
Барс замер, будто не зная, что со мной делать. Тогда я залезла руками ему под куртку и обняла.
– Да, – услышала от него.
И тут я почувствовала, как его рука обхватила мои плечи и стиснула.
– Ты все-таки сумасшедшая, – сказал он мне.
– Это хорошо или плохо?
– Не знаю. Но мне нравится.
Слушая его голос, ощущая его тепло, я почти растворилась в этом мужчине. Стало плевать на всё, что происходит вокруг. Хотелось кошкой свернуться калачиком на его коленях, и чтоб гладил и гладил. В этот момент к нам подошёл Тёмка, такой ошарашенный, словно во всей недавней передряге побывал вместе с нами. Так и поглядывая с опаской на того, кого я обнимала, он наконец-то придумал, что ему сказать.
– Артём, – произнес и протянул руку для пожатия. – Брат, просто брат.
– Барс, – ответил ему тот, пожимая ладонь.
– О-о-о… круто! А вы правда?.. Ну, то есть… вместе?
Я посмотрела на мужчину. Не сложно представить, как ему это всё не нравится. Ещё недавно он меня похитил у семьи, брал силой на своей кровати, и сейчас вынужден смотреть им всем в глаза. Хотя, я не заметила в нём ни вины, ни сожаления. Его взгляд был таким же наглым, твердым и хищным, как обычно, будто стыд ему вообще неведом. Зато, когда он говорил что-то моим родным, сгорала от стыда я и, похоже, за нас обоих.
– Да, – ответил он брату. – А у тебя на этот счет есть претензии?
– Да нет, вы чё?! Я вообще… не против. Но с родоками, Лиз, тебе лучше поговорить. Они вообще не понимают, что происходит. Сначала тебя будто бы похищают со свадьбы, потом будто бы нет. Потом толи это… насилуют… избивают ещё, вот. Потом ты сбегаешь из больницы. Теперь эта перестрелка. Я в шоке. У меня была спокойная, безобидная сестра. Что с ней случилось?
Я посмотрела Барсу в глаза и подумала: «Я встретила его». Но произнести что-то вслух так и не успела, потому что в этот момент прозвучал строгий голос отца:
– Лиза! Иди сюда!
Началось…
– Иду!
Барс перевёл взгляд на отца, и ничего хорошего в его омутах не было. Подвинув меня в сторону, он полез за сигаретами.
– Ты, наверное, хочешь отсюда уехать?
– Да. И ты поедешь со мной. От меня сейчас ни на шаг – это ясно? – скомандовал мужчина.
Сложно было понять его мотивов. Хотелось верить, что переживает за меня. Но когда я подошла к отцу, тот тихо спросил:
– Он тут долго ещё собирается ошиваться? Скажи – пусть уходит.
Я вздохнула. Как это сложно, когда родители не принимают твой выбор, будто мне опять пятнадцать, а не двадцать пять.
– Пап, тогда мне придётся уйти с ним.
Отец даже обалдел от моей дерзости.
– Вот не надо придумывать. Ты хоть представляешь, сколько нервов нам попортила своими последними выходками? Мы с матерью ночами не спали, думали тебя действительно похитили. А ты к любовнику сбежала. У тебя совесть есть, дочь? Всё, иди в дом, я сказал! Может быть этого всего с Владом и не было бы, если бы ты хвостом не вертела где не надо.
Я открыла рот от изумления, до того непривычно резкими были его слова, но возразить оказалось нечем, потому что был отчасти прав, и потому что не могла рассказать ему всей правды. Он не поймет и не примет её. И уж точно не примет Глеба, который даже не рассчитывал хоть на какую-то благосклонность моих родителей.
– Артём! – позвал он и брата, словно тоже отгоняя от Барса. – Иди сюда, помочь надо.
А я теперь не знала, что мне делать. Вроде уже давно взрослая и вольна сама принимать решения, куда ходить и с кем общаться. Но это же родители. Мне хоть пятьдесят стукнет, они всё
