чуть не подрались, хорошо, что Колян и Лева их вовремя разняли. А потом прибежали девочки – Лиза и Маша – и потащили всех танцевать.
Жене нравилось их большее семейство. Все Марковы были невероятно шумными, очень разными, но в чем-то главном оказывались похожи. И тем не менее, хорошо, думала Женя, что они жили с Саниной родней в разных городах, потому что видеться с ними каждые выходные она бы не выдержала. А вот приехать в гости раз или два в месяц было очень даже классно.
Что еще было за этот год? Зимой сильно заболела Сонька. Лежала, как тряпочка – горячая, вялая – ничего не ела. Они перепугались тогда ужасно. Схватили ее в охапку, повезли в клинику – оказалось, что кальцивироз. Саня за кошкой ухаживал как родная мать: поил с ложечки, уговаривал поесть, давал лекарства по часам. И Женя в который раз убедилась, что надежнее человека, чем ее муж, не найти. Если уж Саня берет за кого-то ответственность, то с того света выцарапает, чего бы ему это ни стоило. И если бы она могла еще сильнее влюбиться в Саню, то обязательно бы сделала это после того, как увидела его заботу о Соньке. Но вот только сильнее, чем Женя уже любила Сашу, любить было невозможно. Это и так было больше, чем максимум.
Весной они вдвоем уехали на неделю в Венецию. Бродили по полупустому, еще не открывшему туристический сезон городу, целовались на бесчисленных мостиках, фотографировали голубей на площади Сан-Марко и чуть не заблудились в лабиринте узких, похожих друг на друга улочек – как и положено настоящим туристам. А вечерами не вылезали из огромной удобной кровати: их острая, невозможная тяга друг к другу не только не прошла со временем, но, на удивление, становилась только сильнее.
И да, верёвки в качестве эксперимента они тоже опробовали – и это сладкое ощущение полной власти над собой и абсолютного доверия к партнеру Женька до сих пор вспоминала с щекочущим чувством возбуждения.
Им было хорошо вдвоем. Брак не испортил дружбу, а дружба не мешала любви. Они просто дружили, просто спали вместе и просто любили друг друга.
Женька знала, что этой огромной любви хватило бы не только им самим, но и еще одному маленькому человеку, который мог бы у них появиться, но давить на Саню не собиралась. Если ему нужно время, чтобы созреть – пусть зреет. Лучше совсем без детей, но в мире и гармонии, чем ребенок, которого Саня бы не хотел.
– Хорошенький, правда? – с абсолютным восторгом сказала Маша, глядя на своего Гошу. Но когда она взяла его столбиком, чтобы вышел лишний воздух после кормления, малыш внезапно срыгнул фонтаном, полностью залив маме плечо.
– Черт, – беззлобно пробормотала Маша, дотянулась до салфеток и вытерла Гоше мордашку. – Подержи его, я пока переоденусь.
Она сунула засыпающего после сытной кормежки сына Женьке и умчалась в ванную.
Женя держала Гошу, словно хрустальное яичко – бережно, нежно, до трясучки боясь уронить такого маленького и ценного человечка. Он приятно пах теплом и молоком, а голова у него была трогательно лысой.
– Зайчик такой, – ласково прошептала Женька, осторожно его баюкая, и тут в детскую сунулся Саня.
– Можно? – и замер, глядя на Женьку с ребенком.
– Заходи, только тихо, – одними губами сказала она.
Саня медленно подошел на расстояние пары шагов и остановился. Стоял и смотрел на нее неожиданно восхищенным и даже благоговейным взглядом, которого Женька у него ни разу не видела.
Прибежала Маша, забрала сонного Гошу и переложила его в кроватку, а Саня с Женей вернулись в гостиную. Но весь вечер, о чем бы они ни говорили, Женька ловила на себе задумчивый Санин взгляд. И обнимал он ее как-то по-особенному нежно. Было о чем поразмыслить.
Когда они сели в машину и поехали домой, Женька выдержала ровно пять минут.
– Говори уже, – коротко попросила она мужа. – А то весь вечер о чем-то думаешь и молчишь.
– Да, есть такое, – смущенно признался Саня, нервно сжимая руль. – Просто посмотрел на их мелкого. И знаешь…
– Знаю, – сочувственно кивнула Женя с очень серьезным лицом. – Кошмар, правда? Не отойти от него ни на шаг, ночью нормально не поспать, вся квартира в этих бутылочках и памперсах. Машка килограмм десять после родов набрала, вся замученная – прям намного хуже стала выглядеть. И это еще сколько расходов впереди! Обувь, одежда, игрушки, садик, кружки… Ты все же был прав: одни проблемы с этими детьми. Нам и без них хорошо, правда?
От каждого ее слова лицо Сани вытягивалось, и в конце Женькиного монолога он уже выглядел откровенно растерянным.
– Ты передумала? Ты больше не хочешь ребенка? – глухо спросил он. А потом перевел взгляд на кусающую губы Женьку, с трудом пытающуюся удержать серьезное выражение лица, и вспыхнул: – Блядь, Женя! Ну ты реально считаешь, что это повод для шуток?!
– Да ладно тебе! – расхохоталась она. – Боже, ты мне поверил! Я думала, сразу поймешь!
– Это было жестоко, – буркнул Саня, не разделяя ее веселого настроения.
– Может, самую малость, – признала Женька, хитро ухмыляясь. А потом, вдруг резко посерьезнев, спросила: – Саш, ты уверен? Правда, уверен, что хочешь ребенка?
– Никогда бы не поверил, но хочу, – он положил одну руку ей на бедро, обтянутое тонкой джинсовой тканью, и погладил длинным сильным движением – как Женька любила. – Увидел тебя с этим мелким на руках, и как щелкнуло что-то. А еще теперь я точно знаю, что справлюсь.
– Мы справимся, – поправила его Женька. – Мы же с тобой команда-ураган, забыл разве?
– О да, – хмыкнул Саня. – Сами создаем проблемы, сами их решаем.
– Ну и ладно, – улыбнулась она. – Зато нам никогда не скучно.
А уже дома Женька вытащила из сумки блистер с противозачаточными таблетками, где оставалось еще три штуки, демонстративно швырнула их в мусорку, подошла к Сане и прижалась к нему всем телом.
– Начнем прямо сегодня? – мурлыкнула она.
Он облизал пересохшие губы и жадно уставился на Женьку.
– Да. Да! Черт, а это нормально, что меня это так заводит? И тебе не нужно как-то там готовиться?
Она хрипло
