он мной гордился. А когда есть кто-то старший над тобой, то заслужить ту степень уважения и доверия, которую я хочу, невозможно.
— Угу. Ну ладно, я прошвырнусь по кабакам. Ленточке привет, — хмыкнул напоследок Макар.
Вот же жучара! Уже пронюхал, что я слежу за расписанием моей девочки и ее местонахождением, чтобы позвонить. Сегодня у нее выходной, и я с трудом дождался, когда она проснется и поедет в пиццерию к своей подруге. У меня уже третий час ночи, а у нее половина десятого утра.
— Привет, Койот. Не спится? — ответила Ленточка опять практически сразу.
— Без тебя хреново, — соглашаюсь с ней, впитывая каждое ее движение, взгляд и улыбку, как оголодавший пес. Я идиот, думавший, что смогу забыть ее.
Как бы у нас с Ленточкой дальше ни сложилось, я никогда не смогу полюбить другую так, как ее.
— Мы уже это обсуждали, Мирон. Тебе, наверное, сложно понять, но для меня образование не только галочка, это мое будущее, — снова заводит старую песню Ленточка.
— Борзова, не тупи! Я же сказал, что подожду, пока ты закончишь свою путягу, — несмотря на то, что мне самому от этих мыслей не по себе, я не хочу лишать ее этой возможности.
— О чем ты, Рон? Три года подождешь? Знаешь, что напоминают эти твои разговоры и попытки командовать мной?
— Что?
— Раннее бронирование. Слышал о таком? Это когда знаешь, куда точно полетишь, но пока придет время, ты можешь сменить и рейс, и отель, и попутчицу! Так вот, пока ты созреешь или я получу диплом, может произойти все что угодно.
— Не может. Ты будешь моей! — стараюсь не рычать на нее, хотя очень хочется.
Она все время отвлекается, то здороваясь с кем-то, то оборачиваясь, чтобы ответить. Вокруг Ленточки снует туда-сюда молодняк, видимо, сходка у них там. То и дело кто-то заглядывает ей через плечо, с любопытством таращится на меня, что-то говоря Ленточке. Школота, бля, нашли себе занятие в выходной, торчать в пиццерии!
— Койот, не беси меня! — засверкали зеленые глаза. — Хотел бы, чтобы была твоя, ты бы приехал или звонил бы мне не раз в месяц! У вас, видимо, в Москве прикол такой, забронировать себе невесту на всякий случай и кайфовать дальше.
— Я не могу тебе сейчас звонить каждый день! Вернусь в Москву, хоть круглосуточно болтать с тобой буду! — психанул и я от того, что ситуация у нас пиздец, как в фильме «Куб», ходим из комнаты в комнату в надежде найти выход, которого нет.
Я вижу, как Лена расстроена, ее грустное личико с огромными зелеными пуговицами на моем экране мне рвет сердце. Но, черт побери, что я могу сделать?
— Ладно, Мирон, объясняю тебе в первый и последний раз, ок? — смотрит на меня моя принцесса. Этот взгляд не сулит мне ничего хорошего, но именно он самый настоящий, той самой Ленточки, у которой в голове далеко не маргарин.
— Будь любезна, — слегка киваю я, потому что не уверен, что за начавшимся шумом она меня расслышала. Какая-то пампушка за ее спиной скандалит с парнем по имени Хейден, так что их я слышу громче, чем Котенка.
— Твои слова «хочу попробовать что-то большее» совершенно не определенные и не дают уверенности в завтрашнем дне. А это совсем не то, чего я хочу, Койот. Мы в жизни много чего пробуем, и далеко не все нам нравится. Ты предлагаешь мне прыгнуть со скалы, Мирон. Мы не так хорошо знаем друг друга, чтобы быть уверенными, что никогда не расстанемся. И если все же я не твоя судьба, а ты не моя, то ты останешься при своем, а я без образования, без шанса устроиться на хорошую работу. А если еще и ребенок появится? То все, что мне останется, это повиснуть на шее родителей и снова зависеть от них во всем. И не буду скрывать, Рон, я тебе не верю!
Хоть в чем-то мы с ней похожи. Я тоже не могу и не хочу отказываться от своей привычной жизни. Как и она, я много сил и труда вложил, чтобы стать лучшим из лучших. Будь я на ее месте, смог бы я разрушить все, к чему стремился, и доверить свою жизнь тому, кто начал с обмана? Тому, кто с первой же встречи показал свою кобелиную сущность, лапая незнакомку в клубе? Вряд ли. Я бы меня послал очень извилистым путем так далеко, откуда не возвращаются.
Пока я гружусь, к Ленточке подходит белобрысый дятел и, целуя ее в щеку, лопочет: «Хай, беби».
— Борзова! Ты не охренела? Чтобы этого гоблина я около тебя больше не видел! — рявкаю я, чуя, как глаза наливаются кровью. Кевин, сука, выжидает своего звездного часа, падла!
Друзья у женщин могут быть, только если они, как и она, предпочитают мужчин! Какого хрена он свои губенки к ней тянет?!
— Это мне говорит любитель женщин за триста рублей в час? — язвит Лента, припоминая мне мой косяк.
Косяк в том, что наврал, конечно, а не в том, что развлекался с представительницей древнейшей профессии.
— Я к ней и пальцем не прикоснулся! И вообще ни к одной женщине больше! — пытаюсь одновременно испепелить взглядом белобрысого на заднем плане и заставить поверить мне Ленточку. — Пока ты там развлекаешься с этими поганцами, я работаю!
— А, вот оно что! А я-то думаю, почему ты мне все время в темноте звонишь?! А тебе и от нимба неплохо светит, да? — не верит ни единому моему слову стерва и злит меня своим острым язычком!
— По крайней мере, я не позволяю себя слюнявить всяким придуркам! — чую, разговор снова сворачивает на кривую, но от ревности и невозможности заставить ее прекратить общаться с недоумками меня трясет!
— Называть придурком того, кто учится в Стэнфорде по гранту, смешно! Кевин хороший парень! Успешный студент и занимается спортом! — защищает переростка Лента.
— Мастурбация не спорт! — рявкаю я, взбесившись от того, что, едва услышав свое имя, белобрысый притащился с идиотской улыбкой.
— Ты такой грубиян невозможный! — злясь, краснеет Ленточка. — Прекрати приказывать мне, что делать!
Чертова Лента! Ну какого хрена меня тянет к ней больше, чем гравитация к земле? Не для меня такая девчонка. Непослушная, неуправляемая, но способная из меня веревки вить,
