моей семьей, а потом… Что?
Конечно, у Гарретта есть жизнь, к которой нужно вернуться, но как насчет меня? Насчет нас? Неужели это конец?
Я издеваюсь. Конец чего именно?
Отношений, которые он был супер ясно дал понять, что не хотел?
Часть меня боится того, что грядет. Встреча. Ужин. Гарретт уходит.
Я не готова отказаться от него.
Лучший человек поговорил бы с ним об этом прошлой ночью. Объяснил, о чем я думала. Как я чувствовала. Но нет. Не я. Я убежала быстрее, чем вы можете сказать: «Так что нам делать дальше?»
Тьфу!
Кто я сейчас?
Анджела Хаттон не убегает от трудностей. Она опускает голову и делает то, что нужно сделать.
Конец.
Налив себе чашку кофе, я прохожу в гостиную, что мгновенно приводит Гарретта в разум. Его рука на моей голове, когда я взяла его глубоко в рот. Шелковистое тепло его члена на моем языке. То, что я почувствовала, когда он поднял меня на ноги, наклонил над диваном и…
Нет. Гостиная — это не то место, где нужно быть.
Я оборачиваюсь лицом и направляюсь к веранде. Я буду смотреть, как шторм волнует океан, как пальмы трепещут на ветру. Я буду считать вспышки молний и гадать, сколько пройдет времени, прежде чем я услышу гром.
Быть с Гарреттом что-то делает со мной. Я… слабее. Более уязвимая. Я думаю своими гормонами, а не головой, и если я права… если у меня действительно есть к нему чувства, тогда мне нужно поговорить с ним об этом. Он заслуживает знать, что происходит, а я заслуживаю шанса сказать правду и посмотреть, что произойдет.
Я борюсь с желанием позвонить Нику. Мало того, что меня всегда смущает часовой пояс — я понятия не имею, на работе он или крепко спит прямо сейчас, — но я не хочу признаваться ему, насколько ужасно я себя веду. Он такой хороший. Такой искренний. Он один из лучших людей, которых я знаю, и если я расскажу ему эту историю, он разочаруется во мне. Он скажет мне перестать быть идиоткой, выкинуть все мысли о Гарретте Купере из головы и собраться с мыслями. Он скажет мне забыть о сумасшествии между нами и сосредоточиться на текущей работе.
И он будет прав.
Я просто не думаю, что смогу это сделать.
Отговорив себя от редкого плохого настроения, я беру корм для котенка и выхожу на улицу. Флафф запрыгивает на крыльцо, в то время как Оранж убегает, только чтобы передумать и вернуться.
— Погода будет плохой в ближайшие пару дней, — говорю я, когда корм с грохотом сыпется в миски.
Конечно, им есть куда пойти. Они в основном дикие животные, и поэтому лучше приспособлены справиться с такого рода вещами, чем я когда-либо буду.
Но мысль о них в шторм… мокрые, холодные, напуганные… ломает меня. Мне придется придумать что-нибудь.
Может быть, Гарретт знает. Его имя вызывает стресс… волнение… ожидание…
Это сливается воедино и омывает мой организм. Я рычу от разочарования, пугая Оранжа, который исчезает в кустах, вероятно, никогда больше не появится. Флафф спрыгивает с крыльца, затем снова поднимается, наклоняя голову, как бы говоря: «Ты пытаешься довести меня до сердечного приступа?»
— Прости, — говорю я. — Я здесь немного схожу с ума.
Поднимается ветер, бросая волосы мне в лицо, когда Флафф пробирается к миске с едой. У меня есть время придумать для них какое-нибудь убежище.
Похоже, этот шторм будет сумасшедшим.
К тому времени, как я приняла душ, прогноз погоды ухудшился. Вереница темных облаков надвигается с океана. Пальмы качаются взад и вперед, в то время как волны разбиваются и катятся, атакуя и отступая снова и снова, оскорбляя пляж своей яростью.
Я так нервничаю, что не могу усидеть на месте, и погода меня беспокоит меньше всего. Поскольку сегодняшняя встреча в Хижине — единственное, что стоит у меня на повестке дня, я буду беспокоиться о забвении, если я не найду, чем отвлечься. Итак, я поступаю единственно разумно в этой ситуации. Я еду в зоомагазин, беру ящик для мусора, когтеточку и больше игрушек, чем нужно любому животному, а затем отправляюсь домой.
Котята на крыльце, когда я останавливаюсь, и не убегают так быстро, как обычно.
Может быть, они знают, что я — безопасное место. Что я не желаю им зла. Может быть, они хотят меня так же сильно, как я хочу их. Может быть, я не была глупа, чтобы развивать эти отношения.
Или, может быть, я схожу с ума и придумываю историю, чтобы заставить себя чувствовать себя лучше из-за ошибок
Я договорилась с Гарреттом.
Выгрузив сумки с кошачьим снаряжением, я стою, уперев руки в бедра, и смотрю на дверь. Что сейчас?
Что теперь, Анджела? Что теперь…?
Я не могу даже прикоснуться к ним…
После некоторых поисков в Интернете я выбираю самый простой вариант и скрещиваю пальцы. Подпирая дверь открывая, я оставляю след угощений от их любимого куста прямо через дом и в ванную комнату для гостей. Затем, от нечего делать, я устраиваюсь лагерем в своей гостиной и жду.
Но недолго.
Первым появляется Флафф, всегда храбрый, а Оранж бежит позади, слишком напуганный, чтобы быть без своего брата. Они следуют за очередью угощений прямо в ванную комнату для гостей, где их ждут две миски с едой и ящик для мусора. Пока они жуют, я тихо закрываю дверь, а затем смотрю в шоке.
Я легко смеюсь, счастье согревает мое сердце, когда снаружи раздается раскат грома.
— Я думаю, что я только что усыновила пару одичавших котят.
В знак согласия раздается крошечное мяуканье.
Вывод, которое я сделала, предполагает, что они привыкают к дому по одной комнате за раз. Я позволю им привыкнуть к этому, пока я выбираю наряд для встречи, затем проверю их перед уходом.
Сегодня я надену красные туфли на каблуках.
Гарретт
Кэтрин Хаттон, возможно, самый подкованный в бизнесе человек на планете. Может быть, она предложила мне провести день, отдыхая в ее отеле, по доброте душевной, но она знала, что мой опыт повлияет на мое представление об этом месте. После дня, проведенного за едой, приготовленной из местных продуктов и сбалансированной по питательным веществам, а затем за массажем Рейки на пляже, наблюдая, как над водой собирается шторм, я более чем когда-либо полон решимости обеспечить их успех.
Я чувствую себя хорошо. Легко. Расслабился. Больше похож на себя, чем с тех пор, как
