ты не сделаешь первый шаг, потому что ты джентльмен…
Я даже не могу закончить предложение, потому что Джексон перекатывает меня на себя, крепко шлепает по заднице и смеется. Громко.
Достаточно громко, чтобы разбудить того, кто спит в соседней комнате.
— Джентльмен? Дорогая, за всю мою жизнь никто не обвинял меня в том, что я джентльмен.
Дорогая, за всю мою жизнь…
Он и его акцент заставляет мое сердце биться быстрее. Этот парень, с его игривым подшучиванием и милыми разговорами. И этот шлепок по заднице был глазурью на восхитительном торте Джексона Дженнингса.
Я положила презерватив на прикроватный столик, когда свет был выключен раньше, инстинкты подсказывали мне быть готовой, и я рада, потому что последнее, что мне нужно — это ребенок. Конечно, я принимаю таблетки, но они защищают не на сто процентов, и мне не нужны неожиданные беременности. Не хочу входить в статистически низкий процент тех, о котором предупреждает гинеколог, когда выписывает рецепт. Все еще один процент вероятности забеременеть и бла-бла-бла.
Это не любовный роман, это наша с ним жизнь, и ребенок в двадцать один год не был бы к месту. Боже, Джексон подумал бы, что я пытаюсь заманить его в ловушку, и это убьет меня.
Разговоры не испортили настроения, слава Богу, не заставили его член обмякнуть. На самом деле Джексон выглядит более возбужденным, чем раньше, зрачки расширены — и не от тусклого света.
Он снова кладет ладонь мне на грудь.
— Мне нравится твое тело, детка.
Детка. Мне нравится это.
Я всегда думала обратное — буквально закатывала глаза, когда слышала, как это говорят парни моих подруг. Детка. Детка. Детка.
Фу.
А сейчас… из его уст мне это чертовски нравится.
Джексон разрывает фольгу упаковки, и я наблюдаю, нервно заправляя прядь волос за ухо. Облизываю губы в предвкушении, хотя мне немного страшно.
Мы собираемся заняться сексом, а он никогда этого не делал…
— Ты когда-нибудь надевал их раньше?
— Нет. Я чертов девственник, помнишь?
— Да, но разве парни не тренируются?
Джексон смеется.
— Возможно некоторые тренируются в молодости, но не я.
В тусклом свете его спальни я наблюдаю, как Джексон Дженнингс — большой, красивый мальчик — надевает презерватив на кончик своего члена и медленно скатывает его вниз. Он сосредоточенно посасывает нижнюю губу, когда делает это, раздувая ноздри.
Мне это нравится. Так сексуально.
Когда латекс полностью покрывает его, хм, член — наши глаза встречаются. Немного робко. Застенчиво. Затем я делаю единственное, что знаю: ложусь на кровать, на спину, и поворачиваюсь так, чтобы парень заполз на меня сверху.
Раздвигаю ноги, когда Джексон осторожно накрывает мое тело своим. Притягиваю его голову ладонью вниз и крепко целую в губы. Поцелуй глубокий, влажный, языки сплетаются в неряшливый клубок.
Джексон тверд, он неподвижно нависает надо мной. Его эрекция касается моей киски, но не давит.
Раздвигаю ноги шире.
Всегда бдительный, парень большим пальцем находит верхушку моего клитора и медленно кружит по нему, пока наши языки танцуют. От этого я намокаю еще больше. Запрокидываю голову назад, подставляя шею для его поцелуев.
Он подчиняется и в то же время водит своим членом взад и вперед по моим складочкам.
Протянув руку между нами, я обхватываю его рукой, неторопливо поглаживая, возбуждая. Хотя парень и так возбужден так, что едва может нормально дышать.
Дыхание затрудненное. Прерывистое, как будто он не может отдышаться. Очень сексуально.
Будучи сам большим мальчиком, член Джексона, очевидно, огромен — не настолько большой, чтобы это пугало, но больше, чем у единственного парня, с которым я когда-либо занималась сексом. Естественно, я ожидаю, что будет больно, когда он окажется внутри.
Двигаю его эрекцию вверх и вниз, вверх и вниз, пока он наблюдает за мной, напряжение охватывает все его тело. Плечи и спина напряжены. Задница напряглась. Бедра плотно сжаты.
Парень застыл надо мной.
— Уверен, что хочешь это сделать? — спрашиваю я так мягко, как только могу, не желая спугнуть его, не желая, чтобы он передумал и не… ну, не трахнул меня.
Я очень этого хочу.
— Да, уверен. — На его лбу выступает пот. Я вижу, как он блестит.
— Ты не причинишь мне вреда.
Он смотрит скептически.
— Но ты такая крошечная.
Я сдерживаю смех.
— Точно нет. — У меня есть несколько лишних килограммов, о которых я никогда не заботилась, и я, конечно, не нежный цветок, не такой хрупкий, как он, кажется, думает. Ни один другой парень раньше не заставлял меня чувствовать себя маленькой и хрупкой, и я наслаждаюсь тем, какой миниатюрной себя чувствую, лежа под Джексоном.
Он выдыхает струю воздуха, его челка раздувается. Приподнимается надо мной, наконец-то опуская бедра.
Немного толкается.
Помогаю ему пристроиться ко входу, убеждаясь, что он направляется к нужной дырочке. Руководство, чтобы избежать катастрофы и смущения для нас обоих.
Головка толстая и пульсирует.
Я приподнимаю таз, безмолвно помогая ему войти. Предоставляя доступ, в котором он нуждается, чтобы уверенно продвигаться вперед и проникать в меня.
«Проникнуть в меня».
Я нервно хихикаю. Какое глупое слово крутится в голове, когда в меня вот-вот проникнут.
Снова смеюсь.
О боже, пристрелите меня сейчас же.
— Ты маленькая хохотушка. — Джексон целует меня прямо в губы, толкаясь вперед, входя внутрь.
Еще несколько сантиметров. Больше.
Еще чуть-чуть.
Он продвигается еще на дюйм, прежде чем остановиться.
— Черт возьми, ты такая тугая.
— Да?
Клянусь, его брови взлетают вверх.
— Очень тугая.
У меня так давно не было секса, клянусь, моя вагина закрылась и заросла за ненадобностью.
— Это хорошо?
— Да. Приятно.
Я счастлива, что могу заставить его чувствовать себя хорошо, счастлива, что его первый раз со мной, и это будет незабываемо для нас обоих, потому что мы влюблены.
Джексон стонет, когда погружается полностью, втягивает воздух и стонет:
— Черт. О, мой гребаный бог.
Парень хмыкает, опуская голову, капля пота падает на мою обнаженную грудь. Я провожу рукой по его волосам, одновременно расставляю бедра на кровати, освобождая больше места для него между моих ног.
Джексон занимает каждый дюйм моего тела, внутри и снаружи, монолит силы и мощи, который вот-вот начнет качаться в мое тело и выходить из него.
Я знаю, что это произойдет — я помню, как это происходит, — но Джексон медлителен и не толкается так, как я от него ожидаю. Медленно — так медленно, что это почти убивает меня, — он выходит. Проскальзывает обратно. Медленно выскальзывает. Скорость — или ее отсутствие — с которой он скользит туда и обратно, убьет нас обоих.
Вместо того чтобы стонать, как
