Да как он посмел вообще! Да с чего взял, что я вообще с ним буду!
– Не забудь, – Ройх наклоняется чуть вперед, вновь перекладывая на мои колени скоросшиватель с компроматом на Кира, а потом – еще глубже, чтобы нажать на ручку посильнее и толкнуть её от души передо мной, – и ты кажется торопилась…
Да, торопилась…
Только если честно, шагаю я будто во всне не в силах осознать происходящее.
Ройх поступил со мной по человечески?
Я иду изобличать Кира?
У цыган явно было оплачено время по таймеру, потому что перед рестораном тихо и пусто, нет совсем никого.
Я забираюсь в клатч, чтобы проверить время, которое отсутствовала, и к своему удивлению понимаю – полчаса. С моего похищения полчаса всего прошло. Есть шанс, что даже регистратор еще не уехала. При желании, я действительно могу зайти сейчас в ресторан, обиженно надуть губки на Кира, что он меня не нашел, и взять его под руку, но…
Пальцы с силой сжимаются на скоросшивателе.
Я хочу знать правду. И пусть она будет горькой. Главное чтобы была настоящей!
Весь спектр паники накрывает меня в ресторане. Здесь не так много народу, мы с Киром не приглашали уж очень много гостей, но даже поскребя по сусекам у нас с ним набралось почти сорок человек “самых близких”. И вот эти самые близкие встревоженным роем сейчас клубились в ресторанном зале, шушукаясь и переглядываясь. Когда в дверях появляюсь я – мир накрывает тишина. Все смотрят на меня неотрывно, будто уже похоронили меня тайком. А я иду вперед и думаю… Это вот так, потому что Ройх мне губищами своими помаду размазал? Но ведь визажистка богом мне клялась, что помада эта – супер-стойкая, и переживет всю свадьбу с бесконечными горько. Что уж там один, пусть и крайне жадный поцелуй…
Наверное, волны перед Моиссеем так не расступались, как раступаются гости передо мной. И говорить ничего не надо, эта волшебная беззвучная дорожка сама ведет меня к Киру. К Киру, бледному как нетопырь, с всклокоченными волосами и в сбившемуся наискось галстуке.
К Киру, что вскакивает на ноги как только меня видит, и бросается навстречу сгребая в охапку.
Настолько крепко – страшно становится, и сразу понятно что он безумно испугался моему исчезновению.
– Ты вернулась, малыш, – шепот его звучит отчаянно, – господи, я уж подумал… Что ты передумала. Обиделась, что я сорвался в машине.
Жаркий, мягкий, искренний.
Я помню прекрасно, чем он меня покорил. Ведь не одними красивыми глазами все-таки. И все же, как же сложно не отталкивать его руки сейчас с ужасом.
– Давай куда-нибудь уйдем, – шепчу я тихо, но в неподвижной ресторанной тишине, где на нас таращится тридцать четыре нихрена не понимающих человека даже шепот звучит громко. И оживляет неожиданно атмфосферу.
– Невеста, да вы с ума сошли, – возмущенно ахает откуда-то незнакомый мне голос. Впрочем, опознать продравшуюся к нам с Киром тетку как регистратора из ЗАГСа оказывается несложно, мы ей заявления подавали, – я уже на следующую свадьбу опаздываю. Вы вообще жениться собираетесь?
Я хлопаю ресницами, пытаясь собрать ответ из раскатившихся бусин-мыслей, и в этот же момент скоросшиватель, который я так тщательно прижимаю к груди, выскальзывает из под моей ладони.
Оборачиваюсь – встречаю острый и направленный взгляд Кира. Слов становится еще меньше. А потом Кир заглядывает в папку и его лицо резко меняется.
Впервые в жизни я вижу его взгляд вот таким, затравленным, волчьим, да еще и направленным на меня. И от него мне слегка жутко, я делаю шаг назад и натыкаюсь на выжидающую и возмущенную регистраторшу.
А потом Кир медленно закрывает папку. Опускает глаза к полу.
– Нет, – в тишине ресторанного зала его надломленный голос звучит как раскат грома, – жениться мы не собираемся.
От такой прямоты у меня перехватывает дыхание.
Я хочу объяснений, смотрю на Кира требовательно, но он резко качает головой и быстрым шагом проносится сквозь ресторанный зал, громко хлопнув дверью напоследок.
Только когда вслед за этим хлопком озабоченным гомоном взрывается ресторанный зал я осознаю – папку с фотографиями Кир с собой забрал.
– Курить хочешь?
Я кошусь на Макса с нескрываемым удивлением. Когда-то он курил, но вечность назад бросил, и как-то все это было завязано на их первой встрече со Снежкой, но эти двое никогда не сознавались как именно, ограничиваясь обменом дебильными улыбочками.
А я последнюю сигарету выкурил в день официального усыновления. Всегда почему-то думал, что брошу курить именно когда стану отцом. Вышло немного не так, как я думал, но ведь вышло же.
– Я б на твоем месте хотел, – Макс задумчиво косится в сторону ресторана. С учетом его грима – смотрится конечно очень эпично. Хоть сейчас бери крупный ракурс на эту чернявую, бесстыжую рожу и снимай эпизод “Молодой цыганский барон выбирает место для остановки табора”.
– Я и хочу, – слышу себя как будто со стороны. Чувствую – совершенно чужим человеком. Не хочу стоять здесь сейчас, хочу с ноги открыть эту гребанную дверь и на плече утащить Холеру подальше от алтаря. Но она права. Не могу я все время относиться к ней как к бедовой девчонке, которая не умеет правильно оценивать риски. В конце концов, именно она с того света вытащила мать и три года воспитывала мою дочь, даже не подумав попросить помощи.
У неё есть мозги, я знаю.
Но насколько у неё все крепко с мажориком – не имею ни малейшего понятия.
Знаю только что вижу – что у нас с ней ничего не отболело, не откипело, не успокоилось. И безумная наша химия отшибает рассудок обоим, вопреки длиннейшему списку возражений.
Только химия – это еще не все.
И с моей прорвой косяков на одной химии увы не выгребешь.
– Опа-опа, Юл, смотри! – Макс резко подается вперед отрывая зад от капота машины. И глаза его радостно сверкают, как у гончей вставшей на след.
Дверь ресторана распахивается – увы, не от моего пинка, но ура – от пинка шагнувшего наружу жениха.
Вот уж действительно “опа-опа”. Физиономия у Кирилла Лисицына сейчас настолько перекошена гневом, что сложно поверить что в обычной жизни от одного только взгляда на него у меня все нутро слипалось. Вот уж действительно “противозачаточная рожа” – никаких презервативов ему не надо, ему с ней просто никто не даст…
Натыкаясь на меня взглядом Лисицын замирает. Перекошенное лицо сатанеет сильнее, и даже кулаки в первую секунду сжимаются.
– Куда
