ничего больше Ахалая, просто молча вышла из кабинета, не менее молча добралась до дома брата. И лишь оказавшись внутри пентхауса, я дала волю эмоциям — сползла по стене и банально разревелась.
Это конец.
Всему конец.
Вместе с моим отцом они ни за что не позволят нам с Дамиром вытащить Ильяса из тюрьмы. Никогда. И ведь знала, что так будет, а все равно позволила себе поддаться чувствам. Ну, зачем, зачем я это сделала? Стоило слушать внутренний голос, тогда бы с Ильясом сейчас все было хорошо. Он бы так же, как раньше, работал у брата начальником охраны, мы бы изредка встречались и расходились по своим делам. Но это было бы куда менее болезненно, не хотелось бы вырвать себе сердце в стремлении перестать чувствовать, как сейчас. Вот что теперь делать?
— Этери? — раздался над головой удивленный и взволнованный голос Ирины.
Она вернулась, а я даже не заметила. Да и потом никак не отреагировала. Посмотрела на нее и опять опустила голову.
— Что случилось? — присела та передо мной, разглядывая меня с хмурым видом.
Говорить не хотелось, поэтому я просто покачала головой.
— Ладно, не хочешь говорить, не говори, но и сидеть здесь не вариант.
Ирина ухватила меня за руку, заставила подняться на ноги и потянула в сторону кухни.
— Давай попьем чаю, ты успокоишься, а там возможно и решишь, что не все так плохо. Я купила развесной с сушеной земляникой. Обожаю его. Каждый раз настроение поднимает. С медом так и вовсе бесподобное сочетание.
Она много чего еще говорила, подозреваю, чтобы я поскорее успокоилась. И надо сказать, это помогало. Сам факт того, что я не одна, вселяло уверенность. Возможно, не все потеряно?
— Я ходила к Тенгизу, — призналась по итогу, когда Ирина поставили передо мной чашку с дымящимся чаем.
Аромат очень напоминал ягодное поле, где мы отдыхали с Ильясом. Так и навевал воспоминания.
— И как прошло? — присела девушка напротив меня со своей кружкой.
— Он сказал, что отпустит Ильяса, если я рожу ему наследника.
Только сделавшая глоток Ирина тут же подавилась.
— Прям так и сказал? — уточнила недоверчиво.
— Не совсем, но суть та же. Он был более красноречив на эпитеты.
Ира в задумчивости почесала пальцем висок.
— Иногда мужики меня поражают, — вздохнула устало. — Спрашивается, нравится тебе девушка, подкати к ней нормально, но нет, надо именно через заднее место подъезжать на тракторе.
Я нервно хихикнула.
— Я и без того была его невестой, ему не нужно было ко мне подъезжать. Да и… прав он. Я поступила плохо. Сбежала накануне свадьбы, бросила его без объяснений.
— Не, я не спорю, вышло и впрямь некрасиво, — согласилась жена брата. — Брось меня Дамир перед свадьбой, я б вообще с ним больше разговаривать не стала, не говоря о чем-то большем. Но это ж не повод опускаться до подобного рода принуждения?! — возмутилась.
Я на это только устало вздохнула.
— Вот и я отказалась и ушла. Только как теперь Ильясу помочь?
Ира повторила мой ранний вздох, подставила ладонь под щеку и принялась крутить кружку вокруг своей оси по столу.
— Задачка, — протянула, чуть поморщившись.
— Но ведь принуждать прямо не стал, это хорошо? Может успокоится, и я еще раз с ним поговорю? — предложила я не очень-то и уверенная в том.
— Угу, лет через десять, — проворчала сидящая напротив. — Что я уяснила про ваших мужчин, они никогда не отступают и всегда держат слово. Так что не, не прокатит. Нужно что-то иное придумать.
Воцарилось молчание, за которое я успела перебрать с десяток вариантов, но все пустое.
— Хоть тюрьму подрывай и кради его оттуда, — раздраженно выдала по итогу и Ирина.
Я опять весело хихикнула. Кажется, у меня начинали сдавать нервы. Вот и на оповещение об активации лифта вынудило вздрогнуть. Переглянулись с женой брата и пошли смотреть, кто к нам пожаловал. В конец концов, кого-то чужого охрана бы точно не пропустила, да ещё без предупреждения, а Дамиру возвращаться еще очень рано. Оставалось не так много народа из тех, кто мог так запросто явиться в пентхаус. Мама, братья и отец. И что-то мне подсказывало, это не первая и не вторые. Так и оказалось. Как всегда одетый с иголочки в строгий костюм, папа прошёл в гостиную, остановившись напротив нас. Весь такой самоуверенный и хладнокровный…
Взбесил, в общем, одним своим видом!
— Что тебе нужно? — холодно поинтересовалась я, опустив всяческие приветствия.
Стоящая рядом со мной Ирина положила ладонь на мое плечо, призывая успокоиться.
— Слышал, ты была у Тенгиза, хотел лично узнать, что решила. Согласна ли исполнить долг, как и положено послушной дочери.
Едва не скривилась от такого заявления.
— Хорошо, что я больше не послушная дочь, — не удержалась от сарказма.
— То есть не против, чтобы Ильяс и дальше служил грушей для битья в своей камере?
Сердце противно сжалось и затошнило, стоило только представить нечто подобное.
— Мой муж в состоянии о себе позаботиться, — припомнила боевые навыки того, о ком говорили.
Заодно себя успокоила.
— Против всех даже такой, как Ильяс, не выстоит…
Опять затошнило. И кажется, на этот раз что-то такое отразилось на моем лице, потому что отец обеспокоенно нахмурился, а рядом стоящая Ирина схватила за руку.
— Думаю, вам пора, — обратилась она к нашему гостю с предупреждением в голосе.
— Пожалуй, что так, — согласился неожиданно легко тот. — Подумай над моими словами, дочь. Твоя гордость Ильясу не поможет, — бросил уже на ходу, через плечо.
— Это не гордость, а верность. Если для тебя подобное — пустой звук, то для меня, представь себе, нет, — не смогла я промолчать.
Отец остановился, полуобернулся, разглядывая меня как-то иначе, по-новому.
— Все десять лет будешь хранить ему верность? — поинтересовался через паузу.
Сердце в очередной раз сжалось.
Десять лет? Он сказал… Ильяса что, уже судили?! И приговор вынесли?! От одной подобной мысли затошнило сильнее прежнего.
— Убирайся, — прошипела рассерженно, старательно сдерживая в себе порыв подойти и ударить его.
Чтобы на своей шкуре прочувствовал, как мне сейчас плохо.
— Убирайся! — повторила куда громче. — И никогда больше не возвращайся. Нет у тебя больше дочери, понял? Нет меня! Ни для тебя, ни для мамы. Видеть вас не
