— Это хорошо, — вдруг выдала дочь, и Горбовский от неожиданности едва не сел обратно на диван. — Для мамы — хорошо. Она не была счастлива без тебя, пап. Может, с тобой всё-таки будет…
— Для мамы — хорошо… — эхом повторил Виктор. — А для тебя, Ришка?
— А я ещё не определилась, — серьёзно ответила дочь и этим ответом почти отправила Виктора прямиком в рай.
Потому что, если знать характер Марины, подобный ответ значил скорее «да», чем «нет». И это было настоящее чудо. Божественное, не меньше…
Теперь главное, чтобы операция у Иры прошла хорошо. Виктор верил, что так оно и будет. Не может не быть.
И он ещё увидит на её лице широкую счастливую улыбку — совсем как раньше, в молодости, до того, как он принёс в жизнь Иры столько боли и горя.
Виктор знал, что всё для этого сделает. Всё, что она захочет и позволит ему сделать…
Эпилог
Почти два года спустя
По детской площадке носились четыре фигуры — две маленькие и две большие. Маленькие гоняли ярко-синий мяч, а большие следили за тем, чтобы он не убежал за пределы площадки. Накрапывал мелкий дождик, но ветра почти не было — осень выдалась сухой и тёплой, хотя в этот день было пасмурно.
Яркие кленовые листья медленно падали с деревьев и ложились на зелёную поверхность пушистого покрытия. Две пары крошечных ножек топали по нему, а их обладатели громко смеялись и ничего не замечали, кроме синего мячика, который сейчас был в плену у Бориса.
— Уля, Инка, ловите! — выкрикнул Борис, прячась за стенку домика-гриба, и швырнул мячик в сторону двух девочек примерно одного возраста. Ульяна и Инна завизжали и помчались за игрушкой. Ярко-розовый капюшон Ульянки из-за быстрого бега слетел с её головы, выставив на всеобщее обозрение жёлтую шапку с двумя помпонами — красным и оранжевым; Инна за компанию сдёрнула свой. Куртка на ней была зелёная, шапочка — белая, без помпончиков, зато с брошкой в виде рыжего котика. А под шапкой скрывались такие же рыжие волосы — солнечные и радостные, как сама девочка.
Где-то рядом хлопнула дверца машины, но никто из играющих на детской площадке не обратил на это внимания. Не заметила и не обернулась на звук и Ирина — она сидела на лавочке и наблюдала за игрой, сжав в ладонях стакан с горячим чаем, купленный Виктором в ближайшей кофейне. Несмотря на то, что Ирина прекрасно помнила, кто должен приехать и по какому поводу, она была слишком увлечена игрой девочек, зятя и мужа, чтобы обращать внимание на что-то ещё.
Марина вышла из машины брата, следом за ней из салона выбрался и Максим. Близнецы встали на краю детской площадки, наблюдая за играющими и ощущая, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке.
— Почему ты всё-таки передумала? — спросил Максим негромко и хлопнул себя по нагрудному карману, проверяя, всё ли на месте. — Долго ведь сомневалась, а тут вдруг — в одночасье…
— Ты будешь смеяться, — пробормотала Марина слегка сконфуженно, и Максим пожал плечами.
— Может, и буду. Но не факт. Давай, что ли, проверим?
— Ладно… Помнишь, мама гриппом болела? А когда ей стало намного лучше и она перестала быть заразной, отправила папу пинком ко мне, чтобы он хоть погулял и отвлёкся. И мы пошли во двор вчетвером — он, я, Уля и Инка. А там гуляла Валя с первого этажа…
— Это которая разведёнка с прицепом?
— Вроде того. Но дело не в том, что она разведёнка с прицепом, а в том, что ей нужен мужчина. Она как кошка, короче… Муж от неё из-за этого и ушёл. Валя как папу увидела, так и давай перед ним хвостом крутить.
— Представляю реакцию отца, — хохотнул Максим, и Марина покосилась на него с удивлением.
— Представляешь? Да?
— Угу. Давай угадаю. Морда кирпичом и выражение лица отрешённое, как будто он не с женщиной, а с Богом общается?
— Точно, — усмехнулась Марина. — Но тебя, видишь, это не удивляет. А меня — удивило, каюсь. Потому что Валя ведь безотказная. И беспроблемная. Такая в семью не полезет, ей как раз мужа не хочется, только любовника. Она даже до денег не очень падкая — сама хорошо зарабатывает. К Боре тоже подкатывала однажды, представляешь?
— А вот это как раз не представляю, — ответил Максим уже гораздо серьёзнее. — Странно, что после этого она сразу не переехала в другой дом.
— Да уж… В общем, Валя тогда надулась, поняв, что на неё не реагируют, и отвалила. А я… Мне вдруг так захотелось больно ему сделать. Знаешь, как раньше в детстве, когда… И я ляпнула: «Что же ты, не хочешь развлечься? Я никому не скажу!»
— О как. Жестокая ты, Ришка. Впрочем, я не лучше. И… нет, сейчас я как раз не могу предсказать реакцию отца. Что он тебе ответил?
Марина зажмурилась, покраснев от стыда.
— Меня больше поразило не то, что он ответил, а то, что он не обиделся, Макс… Я бы обиделась. Он ведь не заслуживает… В прошлом, может, и заслуживал, а сейчас — нет. Но он не обиделся, не стал возмущаться или оправдываться! А сказал так спокойно: «Если я захочу развлечься, ты узнаешь об этом первой». И мне от этого тона настолько неловко стало… Я пробормотала: «Это почему?». А он: «Потому что я с тобой буду это делать. С тобой, мамой, Инкой и Ульянкой». И я не стала больше ничего говорить — не смогла, так стыдно было за себя, у-у-у-ужас. Вот после этого я и решила, что пора бы нам с тобой всё-таки…
— Я рад, что ты решилась, — кивнул Максим и, нащупав руку Марины, сжал её ладонь. — Одному не хотелось, это было бы неправильно. Ну что… пошли? Кстати, ты маму-то предупредила, чтобы она не волновалась?
— Да, мама в курсе.
Близнецы, взяв друг друга за руки, шагнули на детскую площадку. Атмосфера там тут же изменилась, поскольку новоприбывших заметили Ульяна и Инна, завизжали и кинулись навстречу. Марина подхватила на руки Улю, Макс — Инку, оба чмокнули девчонок в щёки, а потом поменяли их местами — и чмокнули ещё раз.
Как раз в тот момент, когда Марина и Максим ставили детей на ноги, подошли Борис и Виктор.
— Ну, как всё прошло? — Борис улыбался, лукаво глядя на жену и её брата.
— Нормально, — ответил Максим, тоже улыбнувшись, и покосился на порозовевшую Марину. Она смотрела на отца — робко и нерешительно, совсем не свойственным ей взглядом. Ведь знает же, что он обрадуется, а всё равно смущается, дурочка…
— Что прошло? — поинтересовался Виктор, взяв на руки Инку. Та тут же вцепилась в него, как клещ. Марина вздохнула, ощутив почти привычный досадливый укол в сердце — да, когда-то и она так же висла на папе, а потом… — Вы где были-то с утра пораньше?
— Паспорта получали, — весело фыркнул Максим, и Виктор удивлённо поднял брови. Он всё ещё не понимал, да.
— Загран, что ли? Куда-то собираетесь?
— Нет, пап, не загран. — Марина нервно улыбнулась и достала из кармана куртки свой паспорт. Раскрыла его на странице с фотографией и протянула отцу. — Вот.
— С Днём рождения! — пошутил Макс, точно так же раскрывая и протягивая собственный документ.
Они давно не видели подобного выражения на лице отца… Это был шок. Абсолютный. Словно они не вернули то, что принадлежало им по праву рождения, а сообщили, будто собираются эмигрировать в Австралию.
— Что это тут у вас? — послышался сзади голос Ирины, и через мгновение она встала рядом с мужем. — А-а-а… Ну что ж, дети, поздравляю!
— Тай та? — поинтересовалась Ульяна, ткнув в сторону паспортов пальцем. Марина и Максим тут же убрали их обратно в карманы — пока девочки не решили, что им срочно нужно поближе посмотреть принесённое.
— Это не интересно, Уль, — ответил Борис, отводя дочь в сторону. — Пошли лучше в мячик играть. Смотри-ка, и дождь кончился!
— Мясь! — зашевелилась Инка на руках у Виктора. — Бей!
— Иди-иди, — Горбовский поставил дочь на землю, улыбнулся ей, а потом перевёл взгляд на близнецов. И столько в этом взгляде всего было — сокровенного, настоящего, искренне благодарного, — что Марина на мгновение даже перестала дышать от радости и облегчения. — Спасибо, дети.
