раздвинулись, чтобы привычно принять его. Может, именно поэтому мне и не страшно. Я не боюсь, но я и не хочу его сейчас.
Скорее, я злюсь.
— Остановись! Только посмей… да отстань, блин, — его лицо от своей шеи мне удалось оторвать.
Она мокрая от не самых нежных поцелуев.
— Давай всё наладим, пожалуйста. Хочу тебя… и ты хочешь… Лилька, сдавайся. Я сделаю тебе хорошо, и мы сможем все наладить.
— Пусти!
— Не пущу, — покачал он головой.
Аааааа!
— Зачем ты всё портишь? Мы же поговорили, всё выяснили. Зачем?
Давид набычился. Брови его сошлись на переносице.
Стукнуть бы его, дурака, чем-нибудь тяжелым.
— Слезь с меня, иди к себе и забудем.
— Не отпущу, — заупрямился он и накрыл ладонью мою грудь.
— Ладно. Насилуй, — расслабилась я, и перестала отбиваться. — Вперед.
Дава подвис. Веки у него пудовые, дышит тяжело и, блин, сивухой мне прямо в лицо.
— Это не насилие. Ты моя жена.
— Это насилие. Давай уже, не тяни. В темпе. Я потерплю.
— Совсем больная? — взвился он, схватив меня за запястья. Даже тряхнуть прямо на кровати умудрился. — Я не хочу делать тебе больно, я хорошо хочу сделать. Тебе и себе.
Дава упрямо ищет мой взгляд, продолжая удерживать под собой. А я врубила игнор, голову набок повернула, изучая мини-бар. С пьяным дураком разговаривать бессмысленно, он раззадорен предстоящим разводом, Максом, неясным будущим и выпивкой.
Не нужно мне было оставаться в этом отеле, раз Давид здесь. Почему я не подумала, что он решит явиться ко мне? Ой, дура…
— Лиль, ну не злись, — он перестал удерживать свой вес и лег на меня всей массой, в шею уткнулся. — Посмотри на меня, м. Я не хочу тебя терять. Может, прощальный секс?
— Прощальное изнасилование. Я уже сказала: вперед, — бросила раздраженно.
— Дурочка, — пробубнил он, легонько чмокнул меня в подбородок и шумно вздохнул.
А мне как вздохнуть под этой тушей?
— Дава, не порти всё окончательно. Лучше просто уйди, или мне дай уйти, хоть отношения нормальные сохраним и воспоминания друг о друге. Шансов нет, понимаешь?
Ответом мне послужило сопение в шею.
— Давид!
Тишина.
— Либо слезь с меня, либо делай то зачем приперся! — психанула, дернувшись.
— Мммм…
Офигеть. Он заснул. Прямо на мне.
Я напряглась, толкнула его в плечи ладонями, и шумно, неизящно смогла выбраться из-под него. Оказывается, это так прекрасно — дышать.
Села на кровати, рассматривая спящего на животе Даву: ноги наполовину свесились с кровати, лицо повернуто набок.
Козлина.
Кобель чертов!
Пришел, блин, предлагать мне большую и чистую любовь! Ага, а я прям кинулась к нему в объятия, я же мазохистка: быть с ним и вспоминать прочитанные переписки и фотографии, которыми он обменивался с другими женщинами, сравнивать себя и их, пытаться сосчитать сколько всего их было…
Да ну нафиг!
И не хочется уже. А если ему чего-то хочется, то перехочется со временем.
Нужно просто поменьше пересекаться: так и Давиду и мне будет легче.
— Бесишь меня, — прошептала, глядя на него, спящего.
— Рряв, — подал голос мой защитник-Давушка.
— Прощай, — встала с кровати, наклонилась и на секунду прижалась губами к щеке Давида, взяла пса, вещи и вышла из номера.
Спустилась вниз вся в своих мыслях: домой ехать, к Максу, в другой отель? Куда?
Когда я поравнялась со стойкой ресепшен, в отель ворвался Макс. Остановился резко, увидев меня, а затем выдохнул облегченно, подошел ко мне, положил руки на плечи.
— Приехал, — расплылась я в улыбке как дурочка.
Но я так счастлива сейчас! И ощущение такое… правильное, словно так и должно быть: я и Макс.
Он не замена. Он не клин, которым другой клин вышибают. Он мне нужен не для отчаянного хода.
Он — новый этап моей жизни.
Я хочу чтобы Максим стал моим мужчиной, а я — его женщиной.
— У тебя, мать твою, на шее пятна. Это то что я думаю? — голос у него напряженный.
А на шее у меня… блин! Засосы, наверное.
— Макс…
— Я его убью! Он здесь еще? Идем в машину, подождешь меня там, — потащил он меня на выход.
Я и не сопротивлялась, мы с собакеном дошли до припаркованного авто Максима, он загрузил мои вещи, усадил меня, и я удержала его, схватив за косуху.
— Стоять. Давид был пьян. Ничего он не сделал.
— Только обслюнявил всю, угу, — сжал он кулаки.
— Пойдешь убивать его? Макс, Дава пьян.
— Это оправдание? — психанул он.
Ох уж эти мужчины!
— Оправдание будет другим: я, не подумав, осталась в том же отеле, в котором остановился Давид. Разумеется, он напился и пришел ко мне, я могла бы это предвидеть. Макс, спокойно, ничего непоправимого не случилось. Он поприставал, а затем отрубился. Завтра проснется и не вспомнит ничего. Поехали уже.
— Ничего не случилось? — он пытливо посмотрел на мое лицо.
Дрожь воспоминаний накатила: Давид наступал на меня… повалил на кровать… тяжесть его тела, из-под которого не выбраться…
Мне казалось что я не боялась, но всё же это было жутковато.
Хорошо что Давид не насильник, а самоуверенный баран.
— Ничего, — отрезала я. — Не нужно никого убивать, иначе предсказание моей мамы сбудется: ты сядешь, а я стану таскать тебе передачки на зону. Тем более, сейчас Давид даже не заметит, если ты его убивать начнешь, он спит пьяным сном.
Макс усмехнулся, сел в машину но мы так и не сдвинулись с места.
— Лиль, сейчас давай четко и по делу: ты с ним или со мной?
— С тобой. Я же говорила.
— Ты много чего говорила.
— Я с тобой! — громко, почти крича, повторила я.
— Хорошо. Тогда к черту правила и решение не спешить. Ты сегодня же переезжаешь ко мне. С собакой, вещами, всеми своими заморочками и грузом прошлого. Но твой бывший в нашей жизни присутствовать не будет. Либо так, либо…
— Я согласна, — оборвала я торопливо. — Вези меня к себе.
— К нам, — поправил Макс.
— Да. К нам.
Макс выехал с парковки, я несмело взглянула на его профиль и увидела что он улыбается. В этот момент небольшой страх, вызванный событиями этого дня, отпустил меня.
Я тоже улыбнулась.
Я еду домой.
Глава 57
— Алло, Сонь? — спросила, когда Соня сняла трубку. — Ты завтра будешь в ресторане? Я хотела заехать и…
— Лиль, ты на время смотрела?
Я машинально покосилась на часы и ахнула.
Ночь…
Как же я так не подумала.
После приставаний Давида, после поездки с Максом до дома — из головы просто все вылетело.
— Счастливые часов не наблюдают, — шепнул Марков с улыбкой и поставил передо
