В холле остановилась перед зеркалом, и задумчиво посмотрела на своё отражение. Вид был немного измученный из-за бессонной ночи, зато взгляд удовлетворённый.
— Такси мне вызовите, — попросила я портье.
Тот кивнул, подавил зевок и снял телефонную трубку.
А я, ожидая машину, присела в холле, и призадумалась. Всё-таки я готова рискнуть, пришло время. Мне сейчас нужно слишком много, чтобы терпеливо ожидать, пока кто-то решит мою судьбу. Я сама её решу. Я пойду ва-банк, а там будь, что будет.
Мартынов позвонил утром. Я к тому времени уже проснулась, даже мольберт успела поставить у окна. У меня было подозрительно хорошее настроение, сделала себе чай с лимоном и время от времени поглядывала то на часы, то на телефон. Когда тот, наконец, зазвонил, я улыбнулась, уверенная, что это Глеб. И проговорила, прежде чем ответить:
— Долго спите, дорогой товарищ… Я слушаю.
— Мне показалось, или мы с тобой заснули в одной постели?
— Не помню такого, — усмехнулась я.
— А я помню, — настаивал он.
— Это ты спал. И всё проспал, Глебушка.
— Женька, меня сейчас стошнит.
Я рассмеялась.
— Я больше не буду, извини.
— И чего ты сбежала?
— Я не сбегала, — поправила я его и села перед мольбертом. — Я просто ушла.
Мартынов хмыкнул.
— У меня такое чувство, что я чего-то не понимаю. Или не проснулся ещё?
— Наверное, не проснулся, — нараспев проговорила я. И поинтересовалась: — А ты чего звонишь-то? Потерял меня?
— Да нет вообще-то. Знал, что ты дома. — Глеб говорил легко, даже насмешливо, мне подыгрывая, но я всё равно уловила нотки раздражения в его голосе. — Просто мы вчера занимались сексом. Помнишь?
— Помню.
— И что?
— И ничего. Мы и раньше этим занимались. Глеб, в чём дело? Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.
— Женька… — начал он, а я его перебила:
— Я занята.
— Чем это?
— Работаю. У меня выставка скоро. А у тебя работы нет?
— Не переводи разговор на другую тему.
— У меня вообще никаких тем сейчас нет.
— Понятно, разговаривать ты со мной не хочешь. Но мне всё равно интересно — почему.
— Почему? Я могу назвать тебе сразу несколько причин. Назвать?
— Не надо, — недовольно проговорил он.
— Вот видишь, ты сам всё прекрасно понимаешь.
— Я просто думал… что мы вчера всё с тобой решили.
— Ну конечно, — не удержалась я от язвительности, — ты затащил меня в постель, и всё само собой решилось. Просто чудо свершилось, да?
— Ясно, — зло проговорил Мартынов. — Когда ты хочешь, ты становишься такой вредной, Женька!
— Пусть вредной, зато не дурой, как раньше! — выкрикнула я в трубку, отключила её и швырнула на диван. Вот же, мерзавец, всё-таки вывел меня из себя!
Я некоторое время посидела перед чистым хостом, подрыгала босой ногой, потом посмотрела на картину с окном, которая уже заняла своё место на стене. Нахмурилась, глядя на мужской силуэт за занавеской, и обратилась к нему:
— И нечего так на меня смотреть. Сам виноват.
До дяди оказалось дозвониться не просто. Мне почти час понадобился, чтобы его выловить. Мобильный был недоступен, Соньки на рабочем месте не было, а дядина секретарша (та, что на ранг пониже Соньки) только извинялась, что не может меня с ним соединить.
— Куда он пропал, Маргарита Пална?
— Дела у него. Встречи, вот скоро совещание начнётся.
— Хорошо, скажите ему, что я в обед приеду…
— У него обед занят, Евгения Михайловна, у него встреча.
— Да что же это, — вздохнула я. — Ну, хорошо. Пусть он мне тогда позвонит, как только появится.
Меня заверили, что обязательно позвонит, и дядя на самом деле позвонил, но только через полтора часа. И голос у него был обеспокоенный.
— Что случилось?
От его тона я слегка растерялась и поэтому не сразу сообразила о чём он.
— Что? Ничего не случилось.
— А трезвонишь чего? Всех на уши подняла.
— А почему у тебя телефон выключен? — налетела я на него. — Вот если что-нибудь на самом деле случится, до тебя ведь не дозвонишься!
Дядя уже немного успокоился, когда понял, что волноваться не о чем, и дальше заговорил спокойнее и даже с ленцой.
— Я работаю, ребёнок. Разрядился телефон.
— Меньше надо с Сонькой болтать. И не называй меня ребёнком. Это уже давно смешно звучит.
Он рассмеялся.
— Это для тебя смешно, а для меня по-прежнему актуально. Так что ты хотела?
Я присела на подоконник и ногами поболтала, разглядывая свои симпатичные тапочки.
— Поговорить с тобой хотела.
— О чём? — насторожился он, а я разозлилась.
— Да ни о чём. О тебе! Как у тебя дела?
— Жень, ты меня пугаешь, — озадаченно проговорил дядя.
— А ты меня обижаешь. Я что, такая чёрствая? Никогда тебе не звоню просто так, поговорить?
— Давно не звонила.
— Потому что сейчас тебя не нужно контролировать. Тебя Сонька контролирует. А я вот…
Дядя усмехнулся.
— Что ты?
— Я, может, соскучилась.
— Правда? — он уже вовсю смеялся, и я тоже заулыбалась.
— Давай пообедаем вместе, — предложила я.
— Сегодня? Сегодня не могу, ребёнок, никак. У меня деловой обед. А ты приезжай вечером, поужинаем дома.
— Я подумаю… А обедаешь с кем?
— С Мартыновым. Глеб, помнишь его?
— Ещё бы, — не удержалась я.
— Что? Не понравился он тебе?
— Что у вас за дела?
— Дела, — уклончиво ответил он.
— Он, правда, завод покупает?
— А ты откуда знаешь?!
Я удивилась.
— Сонька сказала.
— Вот ведь болтушка, а? Сказано ведь было — никому ни слова!
— А она никому и не говорила, — решила обидеться я. — Она мне сказала.
— Тогда ты — никому ни слова. Поняла?
— Да ладно… Это что, такой большой секрет?
— Не секрет, просто сглазить опять не хочу.
— А что за завод?
— Металлообрабатывающий, в Ольгино.
Я приоткрыла рот, соображая.
— А зачем ему этот завод?
— Работать, зачем, — хмыкнул дядя.
— А что у него за бизнес?
— Промышленное строительство.
— Это что такое?
— Не забивала бы ты себе голову, а?
— В двух словах!..
— Они строят всё, от торговых центров до космодромов.
— Космодромов? — обалдела я.
— Жень, это шутка была. Хотя… Кто знает, — усмехнулся он.
— Да ну тебя, — опять обиделась я.
— Я же говорю, не забивай себе голову, всё равно не поймёшь.
— А ты так хочешь продать ему этот завод?
— Очень хочу. Он мёртвым грузом уже несколько лет висит. Ольгино — городок маленький, работы нет, а если завод снова заработает, сама понимаешь, для людей — это шанс вернуться на нормальную работу с нормальной зарплатой.
