— Я не держу зла на Роджера, — сказала я, — но думаю, если ты уйдешь, это подкосит его.
Гизелла прикусила губу:
— Раньше у меня не возникало такой проблемы. Раньше мои мужья просто умирали, а это совсем другое дело.
— Совсем другое. — От этого разговора я чувствовала дурной вкус во рту и попыталась перебить его замерзшей дыней.
Гизелла покачала головой.
— Я сделала грустное открытие. Я больше не хочу рисковать.
Я собиралась сказать, что думаю о ней прямо противоположное, когда она добавила:
— Маркус был моей жизнью. Хотя я и говорю, что могу потерять его навсегда, я и мысли такой не допускаю. Кроме того, быть замужем за Роджером сложнее, чем за Николя или Ричмондом. Они оставляли мне пространство для собственной жизни. Роджер этого не делает.
— Ты уверена, что он не имеет ни малейшего представления о Маркусе?
Гизелла опустила глаза:
— Нет.
Большая стрелка часов постепенно передвигалась к 14.-.
— Гизелла, у меня назначена процедура с горячими камнями. Придется продолжить этот разговор позже.
Гизелла сверилась со своим расписанием.
— А у меня грязи.
Она поспешила прочь. Когда я проходила между столами, загорелый мужчина сказал:
— А я съел тофу.
— И выжили? — пробормотала я.
— Запросто.
Тот, кто придумал лечение горячими камнями, кое-что понимал в человеческой психике. Девушка в белом халате пояснила, что в средние века использовали горячие стекла, чтобы вытянуть из больных дурные соки. И та процедура мало чем отличается от этой. Прекрасная идея, и наводит на размышления. Плохой характер, невезение, меланхолию можно излечить горячим стеклом или камнем. Тоже самое можно сделать с горем или сожалением — если вы поверите в это.
Я вышла из кабинета вся в красных пятнах от камней и с пульсирующей болью в висках — начали выходить токсины, и я это чувствовала — и упала на массажную кушетку. Ангел в белом начал легко и чутко прощупывать мою спину.
За моими закрытыми веками близнецы сбежали по леснице и ворвались в кухню. Раннее субботнее утро. «Папа, что мы будем делать сегодня?». И Натан, примериваясь укусить свой тост, говорил что-то вроде: «Ну, я думаю проверить ваше правописание». Затем, переждав крики негодования, продолжал: «Нет? Удивительно. Я думал, вы, ребята, любите правописание. Тогда подумаем о чем-нибудь другом. Я бы посмотрел, как вы помогаете маме вытирать пыль. Тоже нет?». Минут пять или около того близнецы объясняли, какое неодолимое отвращение они испытывают к работе по дому, в саду или на кухне. Натан приставлял палец ко лбу: «Подождите, один из вас посылает мне телепатическое сообщение. Он передает… Я его получаю… Что там написано? Игровая площадка с аттракционами и пицца! Я прав?». Очень часто я говорила: «О, Натан, просто скажи им».
Пальцы массажистки ощупывали область моего седалищного нерва. Этот семейный спектакль пыл разыгран последний раз месяца три назад, и меня потрясла его утрата. Теперь я так скучала по нелепой субботней суматохе.
— Вы очень напряжены, миссис Ллойд, — заметила девушка.
Сколько раз в день она повторяла эту мантру, если ее слова звучали так успокаивающе? Она давала понять, что все буды мира зафиксированы в мышцах лежащего перед ней на кушетке тела, и только она, настоящий профессионал, могла всем помочь. Она обхватила ладонями мою голову и производила сложные манипуляции с шеей.
— Я думаю, вы испытываете постоянный стресс. Я могу сказать, что мышцы сильно сжаты. — Ее пальцы продолжили свое исследование. — Они очень… — она сделала эффектную паузу — … тугие.
Это было похоже на присвоение звания. Моя усталость была вещественным доказательством того, с чем я сталкивалась во внешнем мире — со всеми этими акулами и воротилами бизнеса — и подтверждением, что я заслуживаю места на этой кушетке. Она была нужна мне, а я была нужна ей в качестве объекта заботы. Очень приятное распределение ролей. В конце сеанса она собрала полотенца.
— Я оставляю вас, — она оглянулась в дверях. — Вы должны заботиться о себе, миссис Ллойд. — Она твердо верила в каждое слово, которое говорила.
— Спасибо.
Я только что уютно устроилась рядом с бассейном с ярко-бирюзовой водой в окружении колонн из поддельного мрамора, как почувствовала чье-то присутствие. Это был мужчина из столовой.
— Привет.
Мой ответ был вежливым, почти радостным:
— Привет.
— Я ищу хорошую компанию, — он призывно улыбнулся. — Я здесь один, и неуютно чувствую себя без общества.
— Обед не доконал вас?
Он уселся в шезлонг рядом со мной.
— Тот, кто изобрел тофу заслуживает того, чтобы его отвели к ветеринару и усыпили.
Я засмеялась:
— Вы можете отказаться от диетического стола, вы знаете?
— Так и сделаю. Меня зовут Алан Миллет. Я здесь, потому что моя семья отправила меня в ссылку, чтобы без помех организавать мне сюрприз ко дню рождения. Они не знают, что я знаю.
— Но вы пошли на это?
— Почему бы и нет? Это доставляет Салли, Джо и Бену огромное удовольствие. Я согласился с тем, что мне нужен небольшой отдых и позволил избавиться от себя.
Пластиковый конверт соскользнул на пол, и я наклонилась, чтобы поднять его. Я подумала, что смотрю на Алана Миллета, как на Натана в тот первый вечер в доме Роуз. Алан Миллет смотрел на меня У него было открытое честное лицо. Оно говорило: «Я семейный человек и люблю свою семью, но… знаешь что?».
— У вас интересные глаза, — сказал он. — Кто-нибудь вам это говорил?
Неужели все мои рефлексы Павлова притупились? Почему я не обрадовалась этому плоскому комплименту? Почему я не улыбнулась призывно в ответ? Я выпрямилась.
— Да, мой муж.
Женщина на другом конце бассейна встала, чтобы снять халат. Под ним оказался красный купальник. Она легко и уверенно сошла по ступеням бассейна и с громким выдохом бросилась в воду.
Алан Миллет предпринял вторую попытку:
— Не хотите выпить? Я думаю, здесь подают сок пырея или что-нибудь не менее отвратительное.
— Вы не прониклись здешним духом.
— Ни в малейшей степени, — ответил он весело.
— Я солидарна с вами, только никому не рассказывайте. Моя подруга сделала мне подарок.
— Забавно, — сказал он. — а я думал, вам здесь нравится.
Я мгновение смотрела на женщину в бассейне, а потом спросила:
— Что за сюрприз будет у вас на день рождения?
— Вечеринка с шатром и всяческими развлечениями. Они, должно быть, считают меня слепым. Разметка на газоне. Доставка свечей. Но самый верный признак: моя жена купила весы в ванную. Это значит, она попытается втиснуться в новое платье. — Он говорил с нежностью.
