— Достал он вас, да? А я вас понимаю! Я первый раз его вижу, но сразу обратила внимание, еще до случившегося: рожа полного идиота, такой кого угодно доведет. Верно говорю?
Слава неопределенно пожал плечами и ответил спокойно и деловито:
— Кто знает, чья тут вина… Давайте не будем об этом! — и вновь поднял бокал.
Она улыбнулась:
— Да, конечно! Вы правы — не будем. Слава пробрался вперед. Вантоса нет. Исчез.
Видимо, после той широкой и искренней улыбки брата… Что случилось — то случилось. Барьер пройден. Дальше посмотрим… Кокорина улыбалась.
— Ну ты даешь! Зато на тебя девушки внимание обратили, заметил? Может, ты специально ради этого все и устроил?
Слава засмеялся в ответ.
— Кто его знает… Если на бессознательном уровне…
— Нет, ну ты орел! Иногда у меня тоже бывают похожие ситуации, но так смело ринуться в бой я не решаюсь… А из-за чего вы так сцепились? Из-за девушки? Или идейное что-то?
— Можно считать, что идейное, — кивнул Слава.
На него и впрямь с интересом глазели девушки, стоящие рядом. Одна, кажется, кареглазая Лена…
Пора, наверное, уходить. Тэк-с… А не поджидает ли его на выходе Вантос вместе с друзьями, вооруженными битами?…
Слава минуту поколебался.
Нет, на улице его никто не поджидал. На асфальте у подъезда билась в судорогах ворона. Что-то с ней явно не то… То лежит не двигается, то снова бьется…
Слава встал неподалеку, глядя на странную птицу. Она снова болезненно забилась, из нее вытекли зеленоватые нечистоты… Девица, остановившаяся возле, чуток передернулась. Слава стоял спокойно и невозмутимо. Холодно и деловито спросил с легким вздохом:
— Неужели обречена?
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Я не ветеринар.
— Я тоже, — усмехнулся Слава. — Я по другой части — по людям и по переводам.
— А-а-а! — улыбнулась девушка.
Он весело кивнул ей и пошел один к метро.
Слегка побаливала правая нога. Растянул, когда они с Ванькой упали. Но двигалась нормально. И на душе уже стало спокойно.
Интересно, подумал он вдруг задним числом, а почему я кричал «по рогам»? Почему именно так? Не «по сусалам», не «по мусалам»… А ведь тут, возможно, оговорка по Фрейду. Сама родилась, но отчего?… Ведь перед Славой был сектант, а рога — они известно у кого…
Совсем не хотелось поминать лихом и Кокорину. Слава раньше усматривал в ней провокаторшу, хотя многое, конечно, сам спровоцировал. Когда они обнимались у выпускного костра, она сказала: «Я тебе верю, но я не видела, как ты можешь драться…» Такие фразы все-таки висли на воротнике подсознания. Глупо, конечно… Но сегодня поставлена последняя точка и здесь. Тася видела. Отлично видела. Так четко, что дальше некуда. И сама это признала. И теперь Таська уже совсем не проблема — усё решено и с ней. Как хорошо, что и она по стечению обстоятельств оказалась в клубе…
Слава постарался вновь смириться и спокойнее отнестись к случившемуся. И снова глубоко задумался. Память у него была неплохая. Но до поры многое бродило в темной глубине, а сейчас он, видимо, дозрел, и удалось вспомнить почти все свои грехи юности. В самых вопиющих он покаялся в первую очередь еще раньше. Но и других, не таких тяжких, а все равно серьезных, оказалось немало.
Теперь он понимал, что делал ошибку, когда часто раньше на исповеди говорил о мелочах. Надо говорить о прошлом до тех пор, пока оно не исчерпается. Спасибо за испытание, которое дало ему столько понять…
Наступала безмятежная осень. Университет позади. И вот так жизнь сужалась внешне, но — расширялась внутренне.
Слава опять читал о секте. Дети, родившиеся в этих «благословленных» Муном браках, уже от рождения считаются мунистами. Не хило. Теперь он оценивал по достоинству и ту картину, что видел возле посольства мира: десятки меланхолично-трепетных мамаш, гуляющих с колясками прямо на съезде Церкви объединения…
И еще Слава нашел в православной книге, что в конечном итоге посвященный мунист должен полностью отрезать себя от прошлого, от старых связей и вообще считать всю прежнюю жизнь не по Муну чуть не болезненным сном. Эти мистическо-дикие слова Вантоса о том, что в прошлой жизни он пил. Но — это было в прошлой жизни…
Хотя, с горечью думал Слава, эти ребята — из огромного технического вуза, готовящего кадры для оборонки… Начнут вывозить наши секреты… Вот почему так запросто и давно знакомые Вантоса и он сам ездили в Корею. А Слава думал: командировки специалистов…
Он встречал новую свою осень. И вел переговоры о работе. А насчет всего остального — дальше надо действовать очень осторожно, по обстоятельствам. Ваньку все равно нужно вытянуть из секты… Любыми способами.
Маму он опять просил подождать. Она послушно кивала и ежилась под огромным платком. Бедная мама…
Вечером Слава шел по хрустальному мосту. Вдруг к нему поспешила молодая девушка с папкой.
— Здравствуйте, разрешите к вам обратиться! Я — из Церкви объединения…
— Нет, извините! — сказал Слава, невольно сделав отстраняющий жест. И стремительно пошел дальше, не оглядываясь.
Над ним расстилалось спокойное небо. Справа тускло светилась в окрестных огнях металлоконструкция нимфы Европы. И целая жизнь впереди.
От стенки к стенке, от стенки к стенке…
Марина пугливо сжалась и оглянулась на окно. Кажется, постучали… Нет, показалось… Просто ноет и стонет ветер за окном. Она снова двинулась своим обычным маршрутом. А жизнь — стремительная штука. И остаются уже только одни сожаления, разочарования, боль… Для чего этот мир устроен именно так, а не иначе? Ведь не может быть, чтобы в этом его устройстве не было никакого глубинного великого смысла, скрытого, к несчастью, от многих живущих на свете.
Мама, бабушка, отец… Арина и Макар… Потом мужья, Роман и Володя, дети… Тревога, родившаяся вместе с их появлением на свет… Неотвязная и мучительная… Она была и осталась, но приобрела остроту и навязчивость…
Вчера вечером опять заглянула Светлана. Посидела, попила чаю. Спросила вскользь:
— Вы как? — Зорко осмотрелась.
Марина пожала плечами. Как она?… Да никак… Пока жива… И это немаловажно.
Очень хотелось спросить Светлану о той фразе Павла: «Мы хотим вам помочь…» Случайно он ее бросил, просто так, или что-то имел в виду?… А что именно? И реально ли это? Возможно ли — помочь ей?…
Но спрашивать Марина боялась. Боялась услышать нечто невразумительное, оправдывающееся, смущенное… Мятые неловкие слова… Они не нужны Марине.
— Скоро пойдет снег, — задумчиво заметила Светлана, глядя в окно. — Тучи висят прямо снеговые…
