— Ты уверен, что они не будут… ну, ты знаешь… — Она машет изящной рукой в воздухе, не в силах закончить фразу. Не желая показаться грубой.
— Членами? — Я притягиваю ее ближе. — Я гребаный капитан этой чертовой бейсбольной команды, — напоминаю ей. — Я говорю, что они не будут вести себя как придурки.
Некоторые из них, вероятно, будут вести себя как придурки, гарантирую.
Они спортсмены. Это у них в ДНК, блин.
Мы идем к дому, сцепив руки, и мне приходится замедлить шаг, чтобы Скарлетт могла идти на каблуках. Они высокие, так что теперь она на добрых четыре дюйма выше — легче целовать в губы, — и ее глаза обведены темной подводкой. Ресницы длиной в миллион миль, покрытые черной тушью.
Длинные распущенные волосы, большие серебряные обручи, заигрывающие с кожей на ее шее.
Как, черт возьми, мне так чертовски повезло?
Серьезно.
И прежде чем начать разглагольствовать о судьбе и прочей любовной чепухе, я протягиваю ей руку, помогаю подняться по ступенькам крыльца, пар от нашего общего дыхания туманит ночной воздух.
Моя рука тянется к дверной ручке, но прежде чем открыть ее, я поворачиваюсь к ней.
— Ты думаешь, как только мы войдем в эти двери, мы будем несчастны, потому что мы будем не одни?
Ее рот формирует улыбку, когда она оглядывается.
— Мы отлично провели время на этом крыльце. Это похоже на наше место.
— Когда-нибудь я куплю этот дом, снесу крыльцо и привезу его с собой, когда у нас будет собственное жилье.
Наш дом. Наше крыльцо. Достаточно детей для команды малой Лиги.
Ее глаза округляются при упоминании нашего будущего.
Дерьмо. Слишком рано?
Я хочу съесть ее, начав с ее хорошеньких изящных пальчиков; у нее ярко-синие ногти. Потом хочу поцеловать кончик ее дерзкого носика — он становится все розовее, чем дольше мы стоим здесь, тянем время.
Я шевелю пальцами в ее направлении.
— Засунь перчатки мне в карман и возьми меня за руку.
Скарлетт колеблется, медленно снимая по одной черные варежки и протягивая их мне. Я засовываю их в задний карман джинсов и наклоняюсь, чтобы взять ее за руку, переплетая наши пальцы.
Мы оба дрожим.
— Я с тобой и не оставлю тебя.
Скарлетт закатывает глаза.
— Как ты думаешь, что именно должно произойти?
— Я боюсь, что ты уйдешь и украдешь дерьмо из холодильника.
— Я не крала из холодильника! — она фыркает. — Он был не заперт.
Так чертовски великолепна, даже в обиде.
Я изгибаю свой торс, наклоняюсь и крепко целую ее сжатые губы.
— Пошли.
Скарлетт
С того момента, как мы входим в дом, Роуди приветствуют, как знаменитость. Люди выкрикивают его имя, и это громко, отвлекающе и неприятно, если честно. Я не знаю никого из тех, кто подходит к нему, хлопает его по спине, как потерянного мессию, который наконец-то вернулся домой. Девушки прикасаются к нему, хотя он крепко держит меня за руку.
Честно говоря, парни тоже его трогают, но это не одно и то же.
Роуди сжимает мою руку, прежде чем отпустить, скользит по изгибу моей талии, обнимая меня. Притягивает меня ближе. Засовывает свою массивную ладонь в задний карман моих джинсов, как в плохой романтической комедии восьмидесятых годов.
Это наше первое публичное появление в качестве пары, и я одновременно нервничаю и взволнована тем, что я здесь. Под руку с ним. Рядом с ним.
Все ещё…
— Что… сейчас происходит? — я смеюсь, странно раздраженная этим зрелищем. — Почему все… это так странно.
— Я не был здесь уже несколько недель, вот что сейчас происходит. — На самом деле ему приходится кричать в мою сторону, чтобы я его услышала. — Они рады меня видеть.
Мои брови взлетают вверх.
— Я их лидер, Скарлетт, — говорит он, как будто это заявление все объясняет.
— Их лидер был снаружи в течение последних восьми недель. — Я закатываю глаза. — Ты же никуда не уходил — все это время ты был буквально в тридцати футах.
Его кожа темнее, чем была до нашего отпуска, загар оттеняет зеленый оттенок его глаз и жемчужно-белые зубы. Должно быть, он сегодня подстригся, потому что волосы короткие и явно уложены профессионалом.
Я думаю о том, как я собираюсь пробежаться по ним пальцами позже.
Смотрю на него еще немного, прижимаясь носом к его рубашке, чтобы уловить запах, веки трепещут, закрываясь.
Ммм, ммм, хорошо.
— Эй, чувак. — Бен, парень с первой вечеринки в доме — тот, который меня выгнал, — подходит с поднятым кулаком для приветствия.
Я изо всех сил стараюсь не сужать глаза, но это трудно.
Роуди стукается с ним.
— Как дела, Уилсон?
Голубые глаза Бена оценивающе смотрят на меня, пытаясь понять, кто я. Он знает, что видел меня раньше, но не уверен, где именно.
— Ты собираешься нас познакомить?
Я делаю шаг вперед, протягивая ему руку, как будто я прекрасная леди, собирающаяся выпить чаю в Британии, твердые пальцы Стерлинга прижимаются к моей пояснице.
— О, мы уже встречались.
Бен ухмыляется, берет мою руку, мягко пожимает ее, изображая джентльмена.
Говнюк.
— Я всегда узнаю красивое лицо.
— Серьезно? — Мои блестящие губы ухмыляются, и я ни за что на свете не смогу понять, откуда взялась эта задира во мне. Я думала, что буду нервничать, столкнувшись лицом к лицу с Беном.
Но это не так.
Ни капельки.
Он не может заниматься со мной сексом, потому что я занята, и он не может узнать меня, потому что я не похожа на девушку, которую он встретил восемь недель назад. Мои волосы распущены, на мне больше косметики, чем обычно, и я на четыре дюйма выше — не говоря уже об отсутствии свитера.
В результате Бен делает то, чего я ожидаю от такого парня, как он: он игнорирует меня, чтобы поговорить с Роуди.
Бен отводит взгляд.
— В чем дело, Уэйд, где тебя черти носили? Мне кажется, что единственное место, где я тебя видел — это спортзал.
— Я был здесь, — смеется Роуди. — В основном на крыльце.
Бен опускает глаза и замечает, что рука Роуди крепко обнимает меня за талию. Снова смотрит на меня, изучая внимательнее.
— На крыльце? Почему?
— Там я и познакомился со своей маленькой ямотышкой. — Он наклоняется и целует меня в макушку. — Это гибридное слово, которое я придумал, — объясняет Роуди своему другу, как будто он эксперт по отношениям. — Это нечто среднее между ямочкой и коротышкой. Ей это нравится.
У него нет никакого стыда.
— Не думаю, что мы встречались. — Бен смотрит на меня более критично; он знает, что именно из-за меня он не видел своего капитана несколько недель. — Меня зовут Бен.
— Скарлетт.
Он наклоняет голову, как животное, прислушиваясь к звуку вдалеке, мое имя обрабатывается в его голове; я вижу, как колеса вращаются, как ржавые спицы, которые нуждаются в масле, пыхтя в его мозгу.
Он кивает очень медленно, вверх и вниз.
— Скарлетт.
Одно слово. Только мое имя.
Он все знает.
А потом:
— Ты пропал без вести на целую гребаную вечность. — Его руки скрещены, и я замечаю, что они тоже толстые — черта, которую разделяет большинство игроков. — Ребятам это не понравится.
Он кивает в мою сторону. Фу, какой мудак.
Все еще держа меня за талию, Роуди смеется.
— Ты действительно думаешь, что мне есть до этого дело?
— А следовало бы. — Бен бросает на меня еще один взгляд. — Не обижайся, членоблокатор, но я не ожидал увидеть тебя здесь.
Все тело Роуди напрягается.
— Как насчет того, чтобы не называть ее так, твою мать? — Срань господня, он так разозлился. — Ее не исключили из дома, Уилсон. Перестань быть мелкой сучкой.
— Извини, но этого не произойдет.
— Я предлагаю тебе решить, как быть спокойным с этим, или это будет действительно длинный сезон. Скарлетт — моя девушка, а не какая-то тусовщица, которая хочет меня подцепить.
У меня перехватывает дыхание при звуке его голоса, звучащего немного покровительственно.
