Я вхожу в комнату. Она большая и просторная. Обои на стенах выцвели и шелушатся. Но это все равно потрясающе.
Не говоря ни слова, я подхожу к двери, ведущей на балкон.
Я поворачиваю ключ в замке, открываю их и выхожу на улицу.
Вид потрясающий. Отсюда открывается вид на задний сад и лес за домом. Это уединенное и тихое место. Кусочек рая.
Я чувствую, как Зевс подходит ко мне сзади.
— Что ты думаешь? — тихо говорит он, его шепот овевает мою шею.
— Я думаю, что он идеален, но...
— Не надо. — Его руки на моих плечах, он поворачивает меня лицом к себе. — Не говори то, что, как ты думаешь, должна сказать, то, что твои боль и гнев говорят тебе сказать. Скажи мне то, что у тебя в сердце.
Ты. Всегда ты.
Я выдохнула с трудом, слезы навернулись на глаза.
— Ты все еще любишь меня? — мягко спрашивает он.
Я вижу страх в его глазах. Страх, что я скажу ему "нет", снова отвергну его. Именно это заставляет меня, наконец, сказать ему правду.
— Да, — шепчу я.
— Тогда у нас все получится.
— Но...
— Никаких "но", Голубка. Я люблю тебя. А ты любишь меня. У нас все получится.
Я закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями.
— Но Джиджи... я не могу рисковать... — Я открываю глаза, чтобы посмотреть на него. — Я не хочу, чтобы она привязалась к идее о нас. Вдруг ничего не получится?
— Значит, мы пока оставим это между нами. Мы не скажем Джиджи, что мы вместе, пока ты не почувствуешь, что готова.
— А что насчет этого дома?
— Он никуда не денется. Я могу поработать над тем, чтобы подготовить его для нас. И когда ты будешь готова переехать, ты и Джиджи, я буду здесь, ждать.
Все, что он говорит, замечательно и прекрасно. Но мне страшно. Мой пульс учащен. Мое сердце преследует его.
— Кам...
Я моргаю, глядя на него.
— Я боюсь, — признаюсь я.
Боль наполняет его глаза.
— Я ненавижу, что сделал это с тобой. — Он закрывает глаза и прижимается губами к моему лбу. — Мне чертовски жаль. — Он целует мой висок. — Я больше никогда не причиню тебе боль. Клянусь. — Целует меня в щеку. — Просто впусти меня обратно, и я обещаю провести остаток своей жизни, заботясь о тебе и Джиджи. Позволь мне вылечить нас.
— А что, если ты не сможешь? — мой голос дрожит.
Я не понимаю, что плачу, пока он не смахивает мои слезы большими пальцами.
— Не могу - это не вариант для меня, детка. Я исцелю нас. И ты снова будешь мне доверять.
Я зажмуриваю глаза, думая, не своим испуганным разумом, а сердцем. Тем, которое любило его девять лет.
— Хорошо, — шепчу я, открывая глаза.
— Хорошо?
— Я хочу попробовать. Ты и я.
Его лицо сейчас наполнено таким счастьем, что я не могу удержаться от улыбки.
— Правда?
— Правда. Но мы не будем торопиться, и Джиджи не должна знать, пока мы не будем абсолютно уверены, что у нас все получится.
— У нас все получится, детка.
Затем он берет мое лицо в руки и целует меня так же уверенно, как прозвучали его слова. Трудно не почувствовать его счастье и волнение, хотя я все еще волнуюсь, желая, чтобы у меня была такая же уверенность в том, что у нас все получится, как у него.
— Я чертовски люблю тебя, — говорит он мне в губы.
— Я тоже тебя люблю, — говорю ему впервые за долгое время. Жутко страшно произносить это, но и чертовски приятно. Прошло так много времени с тех пор, как я могла сказать ему эти слова.
Он отстраняется от меня и смотрит в мои глаза, его собственные сияют от эмоций, которые сжимают мою грудь.
— Скажи это снова.
Я нервно сглатываю и облизываю губы. Его глаза опускаются на них.
— Я люблю тебя.
Его глаза блуждают по моему лицу, как будто он запоминает этот момент. Как будто он никогда раньше не слышал, как я произношу эти слова.
Я чувствую, как капля дождя падает на мою щеку. Потом еще одна. Начинается дождь. Мягкий ливень. Воздух все еще теплый.
Его палец касается моей щеки, прослеживая каплю дождя до моих губ.
Я дрожу внутри. Мне нужно, чтобы он коснулся всей меня. Поцеловал меня.
Его пальцы зарываются в моих волосах. Он откидывает мою голову назад. И накрывает мой рот своим.
Я пылко целую его в ответ.
Мы не торопимся раздевать друг друга. Руки касаются каждого сантиметра кожи. Как будто мы никогда не делали этого раньше.
Каждая ласка, каждый поцелуй, нежный и неторопливый. Как будто у нас есть все время в мире.
И, наверное, так и есть.
Толстые пальцы Зевса погружаются в меня, мучительно медленно, сводя меня с ума. Заставляя меня отчаянно желать его, пока я не задыхаюсь и не умоляю его дать мне то, чего я хочу.
Его.
Всегда его.
Он прижимает меня к стене дома. Моя обнаженная спина прижимается к деревянным панелям дома. Моя кожа мокрая от дождя.
Я дрожу. Не потому, что мне холодно. Но из-за мужчины, прижавшегося ко мне. Мужчины, которого я всегда любила. Человека, которого я не могу перестать любить.
Рука Зевса скользит по моему влажному бедру, приподнимая его, открывая меня для него. Он опускается вниз, пока не оказывается на одном уровне со мной, и прижимается своими бедрами к моим. Я чувствую, как головка его члена упирается в мой вход. Мои бедра беспокойно двигаются, нуждаясь в нем внутри меня больше, чем в воздухе прямо сейчас.
— Я люблю тебя, — шепчет он.
Его губы касаются моих. Один раз. Дважды. Он слизывает дождь с моей нижней губы, а затем его зубы погружаются в нежную плоть, кусая меня, в тот же момент он проталкивается внутрь меня, дюйм за дюймом, пока не оказывается полностью внутри.
Мои глаза закрываются от наслаждения. Я стону. Мне нравится это эйфорическое чувство, когда он внутри меня.
— Скажи мне, что ты любишь меня, — грубо говорит он. — Я хочу услышать, как ты это произносишь, пока я глубоко внутри тебя.
