Да, я обманула. Пусть это останется на моей совести. Но лучше так, чем я на самом бы деле была беременна от него. Боли было бы куда больше. Он не готов. Не готова и я. Все к лучшему.
Именно так я себя успокаиваю. Всхлипываю, проклинаю его имя между строк и закидываю свои вещи в чемодан. Уеду. Не хочу оставаться здесь ни секунды больше. Бесит. Раздражает.
- Давай же, - сажусь на переполненный чемодан, чтобы тот наконец закрылся.
Последний штрих. Снимаю с руки браслет, подаренный Адрианом, и без жалости бросаю его на диван. Вот, теперь все.
С чемоданом наперевес и с грузом на сердце покидаю стены его квартиры. В машине набираю маму.
- Мам, привет, ты дома? – надеюсь, как минимум, выходные провести в родительском доме. - Я скоро приеду.
Глава 49
Вечером на кухне тихо. Даже слишком. Слышно, как тикает секундная стрелка в часах… Она быстро, безвозвратно, по кругу движется, как наша жизнь.
Мне плохо. Паршиво до чертиков. Поглощающая пустота, дыра зияет в груди.
Одиноко сижу за столом и грею прохладные пальцы о горячую кружку. Практически не чувствую тепла, хотя недавно заварила чай. А может он уже остыл, и я не заметила. Сколько времени прошло? Минута, час… Без понятия.
Вчера я уехала от Адриана. Мама ничего не знает, для неё я просто вырвалась домой на выходные. Когда они закончатся, что мне делать дальше? Делить квадратные метры с сестрой?
О да, она дико позлорадствует, узнав, что мы расстались. Мила оказалась права, черт возьми! Я сто раз не согласна с ней, с этой дрянной жизнью, которая в очередной раз обожгла пощечиной наивную девочку. Наверно я и вправду бесхребетная, потому что не понимаю с первого раза, да и с десятого тоже. Но сколько бы жизнь меня не била, она не убьют во мне веру в настоящую любовь.
Становиться прожженной стервой, как сестра, приспособленкой, всегда быть начеку и использовать людей в своих целей - против моей природы. Не могу я так. Даже после скандала с Адрианом мозг отказывается зацикливаться на последнем разговоре, а пытает психику, подкидывая из памяти счастливые моменты с этим человеком.
Я вспоминаю, смахивая скупую слезу. Ну почему он просто не обнял меня и сказал, что пусть и не готов, но мы со всем справимся, и все будет хорошо, ни смотря ни на что? Не хочу искать для него оправдания… Он сказал и сделал, все, что смог.
Для чего тогда звонит мне, а? Что ему надо еще?
Я отключила телефон сразу, как только увидела первый входящий от Адриана сегодня утром. Видно, прогулял где-то всю ночь… Г – гордость. Не желаю слышать его голос.
- Стешка, мы пришли, - слышу голос мамы, которая вернулась с прогулки с Джеком, нашим псом. – Ты на кухне? Чайник поставишь? На улице бр-р-р…
- Ага… - на автомате нажимаю кнопку на чайнике.
Выливаю в раковину остывший чай и кладу новый пакетик себе и маме.
Хорошо, что она пришла, рядом с ней я успокаиваюсь и позволяю себе не думать о навязчивом, отвлекаюсь. Наши душевные разговоры согревают, мама - отличный собеседник, верная подруга, которая всегда печется о том, как у тебя дела и поддержит. Другое дело – не всегда хочется её расстраивать своими сердечными приключениями.
- Повзрослела, моя девочка, - любит она повторять, когда смотрит на меня с гордостью. – Из-за чего грустишь? Выше нос, и улыбнись, красотка.
- А если не хочется улыбаться? – вздыхаю.
- Причина для улыбки всегда найдется, точно говорю, - мама подкармливает меня шоколадной конфеткой из вазочки. – Скушай, м-м-м вкусно… Или боишься испортить фигуру?
- Это последнее, чего я боюсь, - усмехаюсь, разворачивая фантик. Надкусываю конфету. – И правда вкусная…
- Мама плохого не посоветует.
Чайник закипает, и я поднимаю пятую точку со стула.
- Сиди, сама налью, - командует мама. - Лучше скажи, как у тебя с учебой, все успеваешь?
- Да. Нормально, - бубню, разжевывая конфету.
- Денег хватает? Мне на днях придет зарплата, часть тебе перечислю, часть – Миле.
- Мам, не надо, - упрямо твержу я. - Хватает мне на все.
- Ладно, - ставит передо мной кружку и садится напротив. Смотрит испытующе, я опускаю глаза. – Тогда в чем проблема, Стеша? Что случилось? Опять с сестрой поссорилась?
- Не без этого.
- Учитесь уступать друг другу. Уже не маленькие
С самого детства слышу эту фразу. Кто-то уступает, а кто-то наступает в ответ.
- Я переживу, мам, - прикрываюсь кружкой и делаю глоток.
- Не вынуждайте меня предпринимать меры, я могу, - журит взглядом. - Мила завтра приедет, поговорите.
- О нет, - закатываю глаза.
- О да. Вот запру в комнате, и не выйдите пока не помиритесь, - вспоминает «действенный» метод из детства при наших ссорах.
Приходилось не мирится, а просто договариваться, чтобы не мучить друг друга своим присутствием, а выйти гулять. Дипломаты, блин.
- Не хочу тебя разочаровывать, но не выйдет. Мы, убьем друг друга.
- Стеша, давай без драмы. Вы сестры, родная кровь, хватит вставлять друг другу палки в колеса. Ладно Милу заносит, но ты у меня разумная девочка, все понимаешь.
- Вот всегда ты так, - с обидой поджимаю губы. – К Миле снисходительно, а с меня требуешь.
- Неправда.
- Правда. Ты всегда закрывала глаза на её поведение, а стоило мне сотворить нечто подобное, то все - конец света. Знаешь, мне было обидно.
- Было или есть? Не дуйся на мать, тебя можно было воспитать, и я это делала. Твоя сестра другая, с ней сложнее…
- Она ведет себя безобразно, мам, - закипаю я. - Моему уму непостижимо, что творит сестра, которой ты позволяла все.
- Не все, - спорит мама и косит на меня глаза в намеке. - В ком-то играет ревность…
- Не все, но больше, чем мне.
Детские обиды – самые яркие и живучие. Мама вздыхает, видя, как дую щеки и придвигает стул поближе ко мне.
- Не жалей об этом. Жизнь расставит все и всех по своим местам. Смотри, какой умницей ты у меня выросла, - приглаживает волосы и понизив тон, склоняется к уху. – Я горжусь тобой, девочка моя.
Целует в лоб. Знает, как приостановить моих необузданных лошадей в голове.
- Успокаиваешь? – смотрю в мамины глаза-океаны. Такие спокойные.
- Говорю правду. Я поговорю с Милой завтра, обещаю.
- Это мало, что изменит. Но дай ей хорошего втыку, хоть раз в жизни, умоляю.
Мама смеется. Обожаю её серебристый смех.
- Возьму на заметку твое пожелание, детка. Это все, что тебя беспокоит или есть что-то еще? – прищуривается. - Настроение по - прежнему на нуле…
- Конечно, справедливость же еще не наступила, - парирую я.
- О, ну справедливость – вещь относительная. Для каждого она своя. Её может не быть вовсе, особенно, если ждешь.
- Ничего я уже не жду, мам… - поднимаюсь со стула. – Будь как будет.
- То есть не поделишься?
Мама видит меня насквозь. Но не пристает, за что благодарна.
- Не сегодня. Хочу отдохнуть…Буду у себя наверху.
- Как скажешь, если что – свисти.
- Ага, научусь только свистеть и сразу… - целую в щеку, попутно вдыхая аромат, знакомый с детства. - Спасибо, мам.
- Отдыхай, - понимающе кивает она.
Я уединяюсь в комнате, в которой провела детские и школьные годы. Приятная ностальгия отвлекает. Эти стены знали все обо мне – мои слезы и радости, подростковые стенания и победы. В интерьере ничего не поменялось после моего отъезда в другой город. Следы от плакатов со звездами, от которых фанатела, до сих пор видны на стенах. Я содрала их, когда вкусы поменялись, и я повзрослела. От воспоминаний улыбка играет на губах.
Я ложусь на кровать, гипнотизирую потолок и на секунду прикрываю глаза.
Просыпаюсь от стука в дверь.
- Стеша, не спишь? - мама заглядывает в комнату. Выглядит взбудоражено. – К тебе пришли.
- Кто? – протираю сонные глаза, сдерживая зевок.
