думала, думала о ней постоянно и сомневалась, правда это или нет? Ведь Вадим мог просто солгать мне, понимаешь?
– Дай угадаю. Ты выяснила правду?
– Да, – тихо говорит жена. – Для этого мне понадобилось поговорить с Сазоновым. Я ездила к нему в лечебницу.
– Не одна! С Бекетовым. Я попросила его, чтобы он подстраховал меня. И я знаю… Знаю, что должна была попросить тебя, но побоялась. Сама не знаю чего. Неизвестности или осуждения с твоей стороны? Или того, что сама не понимала своих чувств к этой девочке… Я хотела выяснить всё наверняка.
– Сазонов не сделал тебе ничего плохого? Не обидел тебя?! – прижимаю Варю к себе крепко-крепко.
– Твой приятель не разрешил мне толком поговорить с Сазоновым. Бекетов зашёл первым, задал вопросы, и приказал появиться мне рядом с отчимом всего лишь на минуту. Молча. Потом он вышел следом и дал мне адрес. У твоего приятеля очень авторитарный стиль управления, он не позволил мне раскиснуть и думать о лишнем. Это здорово помогло.
– Я решила проверить всё сама. Досконально. Заказала генетическую экспертизу в лаборатории. Сегодня мне прислали результаты… Девочка – моя дочь. Прости, что говорю об этом только сейчас.
Глава 27
Варя
Как только срывается с губ последний звук, Ринат осторожно пересаживает меня на скамейку и встаёт очень резко. Он покидает беседку, закуривает, стоя ко мне спиной.
Потом отходит, заложив руки за голову. Бродит туда-сюда, пинает редкие камни и курит одну сигарету за другой…
Я сижу почти без движения.
– Твою мать… – Ринат всаживает кулаком в деревянную ограду цветника.
Мужчины могут перекурить, поматериться, помолотить кулаками.
Может быть, даже напиться до потери сознания.
Всё, что остаётся мне, это лишь проложить новую дорожку слёз и попросить прощения за новые сложности.
Я так не хотела. Я думала, что всё осталось позади, как только Сазонова Вадима закрыли в лечебнице.
Оказывается, я обманывала себя…
Ничего не позади, но что хуже всего, теперь я не могу игнорировать факты.
Проходит полчаса или около того, прежде чем Ринат возвращается. Он насквозь пропитан табаком и крепким мужским запахом.
– Не проси у меня прощения, ладно? Ты же не виновата! Ты не заказывала себе, млин, девочку из пробирки!
– Не заказывала. Но она есть и растёт активно. Вадим оплатил ей закрытое заведение, там нянечки, логопеды, целый штат… Лу уже начинает болтать.
– Лу? – усмехается Ринат. – Уже и имя есть.
– Есть. Я бы хотела спать спокойно и не думать, не находить препятствий для нашего счастья. Но сейчас я всё больше убеждаюсь в мысли, что за всё приходится платить. Рано или поздно. Вадим сотворил в жизни много всего нехорошего и был наказан. И мужским бессилием, и тем, что сейчас живёт, как в клетке, не в силах и шагу ступить за пределы закрытой территории. Если я сделаю вид, что Лу не существует, просто плюну на неё, однажды и мне придётся расплатиться за это. Может быть, позднее она вырастет, найдёт меня и спросит, за что я её возненавидела и почему не пыталась полюбить?
– Варя…
– Дай мне сказать, прошу. Я понимаю всю силу твоей ненависти к Вадиму. Боже, я и сама его ненавидела, живя с ним, много раз представляла, как его не станет, как я и Ванечка будем свободны… Но ведь Лу этого не знает. Она не выбирала родителей, не заказывала способ, которым хотела появиться в этот мир. Ты тоже своих родителей не выбирал, Ринат! Всегда чурался родных, стыдился семьи, однако сейчас общаешься с братом, и он неплохой парень, вы ладите! – перевожу дыхание. – Дети не выбирают родителей. Лу не выбирала семью. Но мы, как взрослые, можем принять решение и изменить что-то в лучшую сторону.
– Похоже, ты для себя уже всё решила?
– Я не хочу решать для Себя. Мы – семья, Ринат. Я хочу, чтобы мы вместе приняли решение, открыто, без утайки обсудив всё…
– Но ты же не бросишь девочку? Не бросишь эту… Лу? – выдавливает через силу Ринат.
– Не брошу. Не смогу… Но если ты категорически против, я не стану настаивать на том, чтобы принять её в нашу семью. Не хочу, чтобы девочка жила в напряжённой атмосфере и отвечала перед тобой за грехи отца.
– Варя, ну что ты такое говоришь! – восклицает в сердцах муж. – Я же не монстр и не отыгрываюсь на детях!
– Я знаю, просто она дочь Вадима. Этот факт не вычеркнешь из биографии и не закроешь на него глаза. Он всегда будет её биологическим отцом.
– Знаешь, Вадим же сказал мне о ребёнке, – вздыхает Ринат. – Когда подписывал все бумаги, он бросил мне в спину несколько слов. О том, что у тебя рука не поднимется подписать смертный приговор отцу вашего ребёнка. Я посчитал, что он бредит…
Ринат опускается на сиденье беседки, на этот раз занимая место напротив меня. Муж выставляет локти и опускает подбородок на сомкнутые кулаки.
– Ты сказала, что не оставишь девочку. Но если она не будет в нашей семье, то как… как ты станешь с ней общаться?
– Ещё не знаю. Но я была у неё, это просто ребёнок, Ринат. В ней нет ничего ужасного и отталкивающего. Просто девочка, очень любознательная и общительная. Ей не хватает тепла. Нянечки и воспитатели – это всё не то. Она так ластится, как бездомный котёнок, впервые почувствовавший любовь и тепло. Я не могу сделать вид, будто её не существует! Возможно, вы, мужчины, смотрите на это иначе.
– Намекаешь на отсутствие материнского инстинкта у всех мужчин?
– Всего лишь говорю, что она тебе – чужая, а мне родная. Вот и всё… Я пойму, если тебе не захочется принимать чужого ребёнка в свою семью.
– Поймёшь ты всё, ага! – усмехается Ринат.
Муж снова тянется к сигаретной пачке, трясёт её, но внутри пустота. Ринат сминает ненужный картонный прямоугольник в кулаке и метким броском зашвыривает в небольшую
