трубке ужасный скрежет и свист разбитого стекла.
Кричу, просто ору, надрывая связки, но она больше не отвечает. Шум на фоне стихает, а паника сводит меня с ума. Отключаюсь и хватаюсь за голову.
Скользкая трасса, большая скорость, уставшая Женя за рулем. Да еще и на звонок отвлеклась. Я отнял не так много времени у нее, но если она одной рукой всего руль держала…
Даже опытный отличный водитель в таких условиях может допустить ошибку, а еще есть придурки, которые влетают на трассу и не смотрят по сторонам, создавая другим проблемы. Кто виноват, не разберешь, но страдают в итоге все.
Мысли сверлят голову, разрывая меня от боли. Не хочу озвучивать про себя очевидные выводы, но другого здесь быть не может. И я даже не знаю, что делать теперь.
Хотя нет, очень даже знаю. У меня есть человек, который сможет ее спасти.
Опять хватаю брошенный телефон, почти вслепую нажимаю на нужные значки, и вот на экране загорается картинка вызова.
— Говори быстро, Ян, мне надо идти на совещание, — батя своим командным тоном отвечает мне, словно с подчиненным разговаривает. А ведь сегодня выходной. У этого человека просто выходных почти не бывает.
— Бать, Женя, кажется, в аварию попала!
— Что значит «кажется»?
— Она ехала на машине из Москвы домой к матери, я не знал и позвонил ей, когда она была за рулем. Она сняла трубку, успела сказать, что только-только въехала в нашу область, и тут я услышал шум, скрежет металла и треск разбитого стекла… Бать, это я виноват, потому что я ей позвонил не вовремя? — по лицу градом струится пот, и я смахиваю со лба предательские капли.
— Отставить панику. Если только въехала в область по московской дороге, понятно, где она. Какая машина?
— Красная, — какую же хрень я несу!
— Ян! Ты сын генерала или чей? Соберись!
— Прости, бать. Клинит меня.
Называю марку и госномер по памяти, а руки реально вот трясутся. И внутри меня всего трясет, еще хуже, чем в тот вечер, когда Жека была после аборта. Тогда я знал, что она дома и жива, а сейчас я не знаю ничего. Что с ней? Серьезная ли авария? Насколько она пострадала?
— Записал, — спокойно отвечает отец, хотя я, отлично знающий все оттенки его настроения, тоже замечаю, как его привыкший командовать голос немного дрогнул.
— Бать, что с ней будет? Она жива? Что делать теперь?
— Я сказал прекрати паниковать! Смотри билеты на самолет или поезд и приезжай сюда. Я звоню в районное управление, сейчас ее найдут.
— А если она…
— Если она жива после аварии, мы все сделаем, чтобы помочь. Возьми себя в руки и приезжай.
Еще до того, как я успеваю отключиться, слышу, как отец по внутреннему служебному телефону просит соединить его с начальником районной спасательной службы. Я не сомневаюсь, что Жеку найдут быстро, в конце концов, кто сделает это быстрее, чем генерал МЧС. Но самое главное и единственное, что сейчас важно — чтобы только она была жива после аварии. Все остальное — хрень. Только ее жизнь имеет значение.
Меня хватает на полчаса. Сколько там может идти совещание у бати? Вот надо же людям в субботу обсуждать что-то!
Помню, Женя сказала, что билетов на поезд нет, но решаю проверить, а вдруг. Увы. Тогда открываю билеты на самолет, хотя из Москвы к нам никогда не летал. Почти бессмысленно, пока проходишь регистрацию и сидишь в зале ожидания, пока посадка, получается, что поездом столько же времени тратишь. Но сейчас мне не до выбора. Бронирую и оплачиваю, даже не обращая внимания, во сколько это мне обойдется. А потом звоню отцу, чтобы хоть какие-то новости узнать, если они уже есть.
— Бать, ну что, ее нашли?
— Нашли.
— И что?
— Ты билет взял?
— Да взял, бать, с Женей что?
— Приезжай.
— Пап, ты можешь сказать? Она жива вообще? — опять паникую, а то, что отец не отвечает мне прямо, только еще больше выводит меня из себя.
— Жива. Но ситуация пока тяжелая. Прекрати панику и приезжай, я тебе напишу, в какую больницу ехать.
И на этом все. Он как будто издевается и специально не говорит того, что мне надо знать, чтобы я не сорвался и не погнал на машине. А то полечу, превышая на каждом метре и срывая себе все возможные штрафы.
Нифига меня не устроило то, что ее нашли. Что с ней? Что будет дальше? Какие травмы? И что вообще случилось?
Чуть позже приходит сообщение от отца, где он указывает, в какую больницу отвезли Жеку. В самом городе… Как же она перенесла дорогу? Ведь от границы области до центра очень далеко. Да пофиг, главное, чтобы она была жива!
В аэропорт приезжаю сильно заранее, нервничаю, едва не ругаюсь с людьми в очереди к стойке регистрации, не могу найти себе места в зале ожидания, сжимаю в руке билет и паспорт. Хожу туда-сюда, раздражая других, нервничаю.
Наконец объявляют посадку, и я опять же расталкиваю всех и каждого, как будто быстрее взлетим, если я раньше окажусь в салоне. Час с небольшим в небе, и вот уже мы садимся в нашем аэропорту, который расположен сразу за чертой города. Вроде и близко, а добираться до нужной больницы все равно долго. Постоянно тревожу таксиста просьбами ехать побыстрее, как будто он может серьезно нарушать скоростной режим в черте города.
Вот уже ворота больницы, и я выскакиваю из автомобиля, несусь к главному входу, игнорируя тормозящих меня медиков.
— Молодой человек, вы куда? Да нельзя просто так!
— Мне нужно, — быстро отмахиваюсь от назойливых теток в белых халатах и несусь на второй этаж, как и писал отец.
Не то чтобы я думаю, будто нормально так себя вести, просто соображаю в целом сейчас плохо. Вижу отца в дальнем конце коридора и сразу двигаюсь к нему. Думаю, у медичек вопросы быстро отпадут. Что там нужно, халат, бахилы? Принесут.
— Бать, что? Уже столько часов прошло.
— Она в операционной.
— До сих пор?
— А ты думал, это за минуту бывает? Успокойся, все будет хорошо. Теперь уже точно.
А я не могу успокоиться. Мне действительно приносят халат, насильно на меня натягивают, что-то мне говорят… Я как будто ничего перед собой не вижу. Ее хочу видеть! Знать, что цела, что в порядке, в сознании, что видит меня и рада мне. Жека… Ну как же так, не понимаю! Со злости стучу кулаком по стене, пугаю проходящую мимо медсестру и женщину, которая сидит
