— Слипнешься.
— Ответила бы я тебе, но при Мише не буду, — она усмехается и опускает в банку со сгущенкой указательным пальцем, облизывая его следом. — Так что? Мы классно придумали, как решить твою проблему.
— Да, знаешь, вспоминая, как она готовила твою свадьбу, она хотела бы что-то не менее эффектное, а сейчас ей можно предложить только роспись в больнице.
— Слушай, расписаться можно сейчас, а свадьбу, как у всех, и потом сыграть. Если выбирать, то этот вариант лучше всего, — делает заключение Марк.
— Я сейчас вернусь, — поднимается Алиса, убирая банку от нас на другой стол.
— Куда ты? — интересуется Марк, разглядывая ее.
— В туалет, а что теперь отчитываться надо?
— Не третий же раз за час. У тебя что-то болит?
Приходится стать невольным свидетелем их мини спора.
— Ничего у меня не болит, что ты пристал.
Она разворачивается и оставляет нас.
— Что с ней? — Тоже замечаю ее странное поведение.
— Гормоны, — пожимает плечами Марк.
— Гормоны? — переспрашиваю, потому что гормоны теперь у меня ассоциируются только с одним.
— Ну там циклы разные, видимо входит в фазу, когда лучше не перечить и не задавать лишних вопросов, — усмехается и я понимаю, насколько просто он относится к такому ее поведению. — Так всегда, так что не пугайся.
— Понял, спасибо, Марк, с вами, правда, пообщаешься и все как-то раскладывается по местам.
— Обращайся.
— Я пойду, — поднимаюсь из-за стола и направлюсь в коридор. — Спасибо за ужин.
— Я узнаю у дяди надежного врача, который подскажет, куда ее можно перевести. К врачу в этой клинике не обращайся. Кто знает, что его связывает с Орловым.
— Миш, ты уже уходишь? — Слышу голос Алисы из ванной.
— Да, пока. — Алиса выходит, быстро кивает, прощаясь, и, не глядя на меня, и исчезает на кухне. — Опять гормоны? — усмехаюсь Марку.
— Видимо да, — пожимает плечами. — Ладно давай, пойду их гармонизировать.
33
Лера
Я не должна волноваться, но все равно не спокойно. Между нами не спокойно. Всю неделю Миша заезжал по вечерам, а сегодня сказал, что появится днем. И я должна радоваться, что не надо ждать вечера, а мне тревожно, потому что я помню, что по пятницам он куда-то уезжал. И ничего не рассказывал об этом. Что-то, о чем я, видимо, не должна была знать.
Этот шорох открывания двери я встречаю улыбкой, потому что пару минут назад он написал, что подъезжает. Прежде, чем увидеть его, я замечаю цветы. Он не приносил их до этого. И я натягиваю улыбку, потому что укрепляюсь в предположении, что что-то не так.
— Привет, это тебе.
Отдает букет и наклоняется, целуя следом меня в губы. Осторожно так. Как будто уже прощупывает мое настроение.
— Спасибо, в честь чего это? — Забираю цветы и вдыхаю легкий, приятный аромат.
— Просто захотелось.
— Я не помню твоих поступков, которые не имели бы под собой оснований. — Довольно улыбается, как будто знает что-то такое, чего не знаю я.
— Ну давай, поищем их? У меня шикарная девушка, которая ждет ребенка. И будь эта девушка сейчас не в больнице, я бы забрал ее к себе домой.
Так открыто о том, что думает обо всем этом, он еще не говорил. Все между нами было где-то на уровне инстинктов и недосказанностей, но сильного притяжения.
— Мне только одно в тебе не нравится.
— Что? — переспрашиваю, прикусывая губу. Зачем приносить цветы и при этом рассказывать, что что-то не нравится во мне.
Но, прежде, чем ответить, он усмехается, наблюдая за моей реакцией.
— Твоя фамилия мне не нравится.
Улыбается шире и лезет в карман, доставая бархатную коробочку.
— Выходи за меня.
Это звучит так неожиданно, что я теряюсь в звуках, путая значение того, что он сказал.
— Это решит твои проблемы.
Зато окончание фразы возвращает в реальность.
— Опыта в делании предложений у меня нет, прости, — усмехается беззаботно, — поэтому так.
Я забираю коробочку и открываю ее, чтобы посмотреть на тонкое, элегантное, золотое кольцо. Дежавю… Я ведь уже принимала одно и тоже была уверена в том, что поступаю правильно.
— Экспромт? Для тебя жениться, это экспромт? — Я кладу пальцы на крышечку и захлопываю коробку, не вынимая оттуда кольца.
— Лер, ну я не то имел ввиду.
— Нет. Ты это имел ввиду, сказав, что это решит мои проблемы. Ты не сказал, что хочешь этого.
— Иди сюда, глупыш. — Улыбается и придвигается ближе, обнимая меня. — Конечно хочу, я же говорил, что вы мне нужны. Экспромт в том, что можно было бы подождать, когда тебя выпишут из больницы, но ждать нельзя. У тебя будет муж, поэтому я смогу официально решать все твои проблемы и меня не будут посылать, как левого мужика. Второй раз я вас не отпущу.
— Вас? Миш, ты, кажется, не понимаешь ничего? Какие вас? Меня и ребенка? Меня ты знаешь, а его? А если это будет не твой ребенок, что тогда?
— Это мой ребенок, я и так знаю.
— Ты знаешь? Даже я не знаю, — повышаю голос и злюсь его беспечности. — А ты представь на секунду, что это его ребенок. М? Тут ведь и тест ДНК не придется делать. Итак будет ясно, чей он. Представь, что ты будешь идти с сыном или дочкой азиатской внешности. А все будут спрашивать, чей он? Готов к такому?
— Все будет нормально.
— Что все будет нормально? Ты представлял? Ты думал об этом? Ты так всегда уверен во всем, а оно может оказаться совсем не так, как мы ожидаем и мечтаем.
Он берет мою руку и тянет к себе прижимаясь губами к запястью.
— Ты знала, что у тебя очень изящные запястья? А когда ты злишься, на них венки вздуваются. Я знаю о тебе, даже больше, чем ты сама о себе знаешь.
— Я не хочу еще один брак по расчету.
— Какой расчет? Денег мне твоих все равно не достанется, потому что отец лишил тебя всего. Работаешь ты у меня и я сам регулирую твою зарплату. Я вообще предлагаю тебе уволиться и переехать ко мне. У тебя будет все, что есть у меня.
Мне так тяжело сейчас, потому что знаю, как это. Услышать второй раз такое. Но по-другому я не могу поверить.
— Уходи, Миш, — я забираю свою руку и оставляю коробочку на одеяле.
— Это означает “нет”? — он спокойно переспрашивает, хотя вижу, как часто его грудная клетка поднимается.
— Это означает, что ты должен подумать и все взвесить.
— Я не передумаю.
— Миш, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты еще раз подумал и не разочаровался потом. Я очень хочу, чтобы это был твой ребенок, но… сам понимаешь. Мы не застрахованы, а случайности иногда встречаются.
— Лер…
— Миша, — перебиваю его, — ты готов, если что, воспитывать чужого ребенка? Ребенка не славянской внешности? И не факт, что я смогу еще раз забеременеть и родить нашего ребенка? Ты готов к этому?
Он задумывается, а я понимаю, что не размышлял об этом.
— Лер…
— Нет, — снова перебиваю его. — Ничего не говори. Вот придешь завтра и поговорим. Если не передумаешь.
Он тяжело вздыхает и поднимается.
— Ты такая упрямая. Ладно, я уйду, но не потому, что ты просишь, а потому что мне надо уехать.
Опять уезжает… Значит, свои планы не меняет.
Миша
Наконец выезжаю за черту города и могу расслабиться, пуская мысли по течению.
Ты готов воспитывать чужого ребенка? Ребенка не славянской внешности? И не факт, что я смогу еще раз забеременеть и родить нашего? Ты готов к этому?
С ней я не готов ни к чему, но знаю, что справлюсь со всем. Во-первых, если Лера забеременела один раз, то есть вероятность, что сможет это повторить. Во-вторых, если бы я ее встретил уже с ребенком, меня бы вряд ли бы это остановило. И в третьих, самое важное… гены и внешность. Ну и к черту это. Я знаю, что она мне не изменяла. Для меня это не будет сенсацией. Значит, я усыновлю или удочерю чужого ребенка и буду считать его своим. Всем нравиться никогда не будешь. Поступать надо так, как хочется тебе, не боясь осуждения и сплетен. Вот если я брошу их и откажусь только потому, что буду знать, что это не мой ребенок, тогда я точно буду м***ком.
