неё, не отрываясь, и в то же время закрыть глаза, раствориться в фейерверке ощущений, оттенков и полутонов. Он чувствовал себя напряжённым до предела и вместе с тем лёгким, почти невесомым. Каждая мышца окаменела, запястья пульсировали, слишком туго перетянутые полотенцем, которое он неосознанно сжимал всё крепче и крепче. Казалось, вся кровь прилила к паху и теперь пульсировала там с неистовой силой, обжигая. Скольжение внутри её рта, влажные причмокивания, губы, сжимавшие крепко, пальцы, перебирающие начавшие поджиматься яички – Никита видел всё, не открывая глаз. Видел отчётливо: каждое движение её головы, каждый мазок ладони по члену, то, как призывно она оттопырила попку в красном кружеве новых трусиков – он таких не помнил. Тянущее предвкушение разлилось в пояснице, мышцы живота сжались, собираясь вот-вот начать мелко сокращаться. Никита откинул голову назад, упираясь в подушку, сглотнул, распахнул рот и… разочарованно выдохнул. Медленно открыл глаза, даже не пытаясь выровнять напрочь сбитое дыхание.
Света сидела в его ногах, сложив руки на коленях, как примерная ученица. И если бы не блеск в глазах, не влажные приоткрытые губы и не раскрасневшиеся щёки, никто бы не догадался, чем она только что занималась. Что она только что делала с ним и что, чёрт возьми, так и не довела до конца.
– Как ты говорил? – хрипловато спросила она, убирая упавшие на лицо волосы и нарочито медленно проводя ладонью по своей шее. – Ожидание усиливает влечение?
– Ожидание усиливает наслаждение, – поправил Никита, постепенно ослабляя хватку. Дошедшее почти до грани удовольствие медленно таяло, оставляя неприятный, тянущий зуд в самом низу живота. Член болезненно пульсировал, требуя немедленной разрядки, но Никита лишь склонил голову набок, сдул влажную прядь со лба и выжидающе посмотрел на Свету. Шумно сглотнул, когда её руки заскользили по телу. Света ласкала себя, приподнимая грудь, обводила съежившиеся, острые соски, прикусывая губу и сладко дыша. Как зачарованный, он следил за её пальцами, спускающимися к животу. Стрельнув полыхающей зеленью взгляда из-под ресниц, она нырнула под ткань и томно застонала. Никита жадно смотрел на то, как шевелится кружево, шумно дышал носом, чувствуя, как воздух пропитывается её возбуждением. Кровь гудела в ушах, сердце оглушительно стучало, приподнимая грудную клетку.
Привстав на коленях, Света стянула трусики, подцепив двумя пальцами резинку на бёдрах. Переступила через них и, опираясь на кровать у его головы, медленно опустилась сверху, прижав член к животу. Заскользила по нему, размазывая смазку, шумно дыша.
– Лу-учик, – протяжно выдохнул Никита, приподнимая бёдра, пытаясь поймать её, оказаться, наконец, внутри. Но она не позволила, только опустилась ниже, позволяя обхватить губами сосок, втянуть, провести языком. Её кожа пропиталась его запахом, и Никиту вело каждый раз, когда он вдыхал, уткнувшись носом в грудь. Поймав второй сосок, он сомкнул зубы, осторожно прикусил, вызывая отчётливый стон. Света ускорилась, двигаясь быстрее, запрокинула голову, тяжело опираясь уже обеими руками о кровать. Напряглась, чувствуя близкий оргазм, и изумлённо ахнула, когда Никита одним резким движением сбросил её с себя, укладывая на спину.
– Думаю, сейчас ты уже никуда не уйдёшь, – выдохнул он, заполняя одним длинным толчком сразу до конца. Две коротких, рваных фрикции, и она застонала, сокращая мышцы вокруг члена, до хруста прогибая позвоночник. Никита коротко её поцеловал, отпустил губы и тут же приник к ним снова, перебирая, обводя кончиком языка контур верхней, втягивая в глубокий поцелуй. Их тела вжались друг в друга, ни миллиметра между. Пот, блестевший на лбу и висках, сумасшедшие тёмные глаза напротив, приоткрытые губы – одно безумие на двоих. Никита медленно выпрямился, сел на пятки и поднял её ноги вверх, обхватив одной рукой лодыжки. Плавно толкнулся, принимаясь медленно раскачиваться, выходя до конца и неспешно скользя обратно, вдавливаясь в неё.
– Кит… – Света раскраснелась, взлетели руки, вцепляясь в забытое полотенце. Он опустил её ступни, заставляя упереться пятками в плечи, перехватил бёдра, мазнул взглядом от макушки до места, в котором соединялись их тела. И окончательно сорвался. Громко, влажно, пошло – комната моментально заполнилась звуками, выдохи смешались с короткими, звонкими стонами, глухие шлепки перекрывали безостановочный скрип кровати.
– Боги!.. Кит, я…
Света выгнулась дугой, застыла, ничего не видя и не слыша, превратившись в один оголённый нерв. Мышцы скрутило тугим узлом на самом пике, а после волнами в штормовом море захлестнуло удовольствие. Почти болезненное, запредельное. Никита замычал, отпуская её ноги, опускаясь на неё, вбиваясь резко, рвано. Простонал на выдохе:
– Люблю тебя…
Некоторое время они молчали. Приходили в себя, тяжело дыша. Света нашла его ладонь, сплела пальцы и поднесла к губам.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала, прикрывая глаза. Повернула к нему голову, хитро прищурилась: – Эта кровать всегда так скрипела?
– Полагаю, мы расшатали её лет десять назад, – улыбнулся Никита. Нежно погладил лоб, обвёл дуги бровей указательным пальцем. – Хочешь есть?
– Не знаю. Может, потом? – Света легла на бок, подпёрла голову и пробежалась по его груди, задевая кожу кончиками пальцев.
– Лучик, – Никита усмехнулся, – конечно, десять лет – не срок. Но мне уже не тридцать. Дай мне время.
– Опять время? – притворно нахмурилась она. – Только не говори, что за эти месяцы ты настолько постарел!
– Что я слышу, Лучик, – губы Никиты растянулись в ленивой улыбке. – Ты перестанешь любить меня, когда я больше не смогу тебя удовлетворять?
– Хм, – она сделала вид, что задумалась. – Знаешь, а ведь это достаточно сложный вопрос…
Света звонко взвизгнула, когда он моментально оказался сверху, прижав к кровати.
– Звучит жестоко, – жарко прошептал Никита в губы. – Считаешь, мне пора принимать препараты, способные удержать мужскую силу?
– Хотелось бы посмотреть, как ты будешь их тестировать, – хитро улыбнулась Света, обвивая его торс ногами.
– Это будет очень долгий, – он потёрся носом о её шею, – и очень занимательный процесс…
Небо начало светлеть, когда Света потянулась и вздохнула, глядя в окно. Никита лежал на животе, обхватив руками подушку, и почти не подавал признаков жизни, только спина слабо приподнималась в такт тяжелому дыханию. Взгляд задержался на розовых полосках, покрывших его кожу от лопаток до ягодиц.
– Мне пора, скоро дети проснутся, – с сожалением сказала Света, поднимаясь с кровати.
– Захлопни дверь, когда будешь уходить, – неразборчиво пробормотал Никита, не отрывая голову от подушки.
– Ты даже не встанешь меня проводить?
– Нет. Я вообще больше никогда не встану.
Прикусив губу, Света звонко шлёпнула его, заставляя обиженно дёрнуться и замычать.
– Ладно. Сегодня вечером я, пожалуй, смогу прийти домой.
– Не надо, – Света склонилась над ним, почесала носом затылок. – Давай пока оставим всё так, как есть.
– Что я
