что-то подсказывает мне, что Маруся покажет мне большой палец и подмигнет, встав на мою сторону. И это она ее бассейн и зоопарк не видела! И на квадроцикле не каталась. И вообще…Нет, я не собираюсь подкупать Марусю. Если только… совсем чуть-чуть!
- Родная, ты как? – так не хочется выплывать из этого сладкого рая, но я понимаю, что ее привело ко мне что-то важное. А там, в детской, лежит Алёнка, и она там, скорее всего одна.
- Я… хорошо.
- Всего лишь? Я ожидал фанфары…
- Не надо, Ром, пожалуйста… - чёрт, почему-то мне кажется, что ей реально не очень понравилось то, что произошло. Или… она чего-то боится?
- Ася, что случилось?
- Я… я пришла не за этим. Правда.
- Я знаю. – хочется хоть как-то ее подбодрить.
- Я… Мне нужна помощь. Вернее… не мне. Моей старшей дочери. Стасе.
- Старшей Стасе? – делаю вид, что я не в курсе.
- Да, я… подожди…
Она отстраняется, опустив голову, вздыхает, я чувствую, даже всхлипывает.
- Я вас обманула, Роман. – судорожный вздох. – Алёшка… Алёнушка… в общем, она не моя дочь.
Молчу. Не потому, что перевариваю то, что она сказала – я ведь и так уже знаю, что Алёнушка ей не дочь.
Просто все еще вибрирую, и кайфую от того, что только что произошло между нами.
Потому что для меня это реально было что-то абсолютно крышесносное - кажется, так говорят?
Я такого не испытывал, на самом деле. И… сразу легко понять, что вот это вот, то, что только что тут произошло – вот оно и есть настоящее, а все, что было до…
- Рома… Роман, ты меня слышишь?
Я-то слышу! Хорошо слышу! Только не понимаю, зачем сейчас об этом.
Сейчас мне хочется о другом!
О том, какие у нее волшебные губы, о том какое нежное тело, руки какие!
О том, что она вся волшебная!
И моя.
Белоснежка моя!
Об этом хочу! А не о том, отчего пока у нас с ней одни проблемы…
- Рома, пожалуйста, скажи что-нибудь.
Чувствую ее дрожь, и снова судорожный всхлип. Она… плакать что ли вздумала? Глупышка моя!
Беру ее лицо в ладони, поднимаю. Ресницы опущены, глаза закрыты, губу закусила, сдерживает слезы… Губу закусывать нельзя! Я уже ей говорил об этом!
Эти губки только мои!
Целую, заставляя выпустить розовую нежность. Прижимаю к себе. А ее трясти начинает!
Чёрт… Я что-то делаю не так?
- Ну-ну, успокойся, малышка, тихо-тихо!
- Ром… не молчи… скажи… я… я просто умру сейчас!
- Не переживай, успокойся! Я все знаю!
- Что?
Чувствую, что она замирает, даже не дышит кажется.
- Что ты знаешь? Я говорю тебе, что я не мать Алёнушки! Слышишь?
- Слышу! Прекрасно слышу.
- И…что?
- Я знаю, что ты не мать!
Она резко распахивает глаза, рот округляется.
- То есть… как?
Такая смешная мордашка! Зацелованная, глаза еще осоловелые после того, как она получила свою дозу удовольствия.
Обожаю ее такую! Может… закрыть дверь? И не выпускать? Нет, так нельзя… там же малышка в комнате.
- Знаю, Ася, знаю! – она пытается отстраниться, видно, что напугалась неожиданно, - Тише, куда ты? Успокойся. Давай я сейчас оденусь, мы пойдем в детскую. Ты же Алёнушку там оставила? Вот! И все друг другу расскажем!
Отпускать ее не хочется, но надо.
Она смотрит, изучая меня, я на расстоянии ощущаю вибрацию ее тела, стук сердца.
Быстро направляюсь в гардеробную, хватаю спортивные брюки, в которых дома хожу, майку-поло натягиваю. Выхожу. Ася стоит в той же позе.
- Малыш, ты чего? Ну? Все в порядке!
- Ты… ты сказал «ну»…
- Ну, сказал, и что?
- Стрельца ты троллил…
- Стрелец заслужил. – так, с чего она вдруг о нем? – он тебе нравится?
- Он не плохой человек.
Не плохой человек, звучит обнадеживающе, для меня.
- А я какой?
- Ты? – опять губу кусает! Негодяйка! – ты… не знаю какой.
Стоит глаза потупив.
- Я самый лучший, Ася.
Вижу, как уголки губ вверх ползут, чуть-чуть, самую капельку, но от этого прям тепло-тепло в груди.
- Ты от скромности не умрешь.
- Это точно. Пошли?
Она снова голову опускает.
- Не бойся, допрашивать не буду. Это не ты мне все рассказать должна, а я тебе.
Поднимаю ее на руки и выношу из спальни – коридор пуст, выдыхаю, не хватало еще, чтобы нас застукали! Это пока рановато.
Заходим в детскую, ну, вернее пока это гостевая, но скоро будет детская.
Смешная Алёшка спит в тихо покачивающихся качелях. Слышу, как Ася выдыхает. Волновалась за нее, значит. Хорошо.
- Спит, отлично. Скоро надо будить, за стол пора, даже не знаю, обед, или уже ужин.
За окном и правда уже темно. Пока мы собирали их вещи дома, пока ждали Марусю из школы, собирали ее, потом ехали. Потом…
Ставлю Асю на ковер. Она снова становится отстраненной.
- Роман, я очень виновата перед вами.
- Ты после всего говоришь мне «вы»?
- Я вообще не знаю, что говорить!
- Я тебе помогу. Говорить буду я. Сказал же?
Вздыхает, мне становится жаль ее, так переживает, моя девочка.
Тяну ее вниз, мы садимся на ковер перед качелями.
- Гена-крокодил ко мне приходил.
- Когда? – скидывает глаза, испуганно.
- Когда? После того, как мы вернули твою дочь. Перед тем как тебя этот идиот сшиб.
- Почему ты сразу не сказал? Ты…ты же мог ее забрать?
Она реально так думает?
- Как ты себе это представляешь? – смотрю пристально, интересно, что ответит?
- Не знаю. Все права на твоей стороне, так?
Вздыхает, опять виновато опускает голову.
- Не так. И я уже не собирался в тот момент забирать ребенка. В любом случае.
- Но… я не понимаю…
- Не понимаешь? Ась, правда… совсем не понимаешь?
Она опускает голову.
- То есть… тебе не нужно было… не нужно было играть в чувства, да? Ты все знал?
- В каком смысле – играть в чувства? – тут уже я ошарашен. Она всерьез думала, что я приударил за ней чтобы малышку отнять?
Чему я удивляюсь? Именно это предложила Илона. Это что же – женская логика что ли?
Или… или это Ася играла в чувства?
- Прости.
- Так. Теперь уже я ничего не понимаю, Ася! Ты
