мы уже втроем смеемся как в последний раз.
Ужин прошел шикарно, столько всего вспомнили, обсудили. Поплакали и посмеялись, чтобы ни случилось, я знаю, что они у меня есть,так же как и я у них. Бекка рассказала все прелести беременности, глядя на нее, душа радовалась. Пусть она и причитала, как ворчащая старушка, по одному ее виду понятно, что она счастлива. Большего мы для нее и не хотели. Однако, Палмер уж очень взволновалась этим рассказам и заявила, что не подпустит Шермана без защиты, чем изрядно нас насмешила. Прощались долго, слезно и тоскливо. Но каждая из них прекрасно понимает и поддерживает мой выбор, за что я им благодарна, если был бы хотя бы небольшой якорь, я не смогла бы сделать этот шаг. И вот сейчас, сидя в кресле и наблюдая в иллюминатор авиалайнера, как его крылья уносят меня в пугающую, но такую необходимую неизвестность, я убеждаюсь в своем решении.
Спасибо Эл Эй за все, надеюсь, мы с тобой еще увидимся.
Джейден
Первое июля, моя свадьба. День, который должен быть одним из счастливых моментов каждого человека, но я не ощущаю ничего. Не только потому что брак, это холодный расчет для дальнейшей карьеры, успеха, денег, а потому что чувствую, что разрываю одну незримую, уже довольно истончившуюся нить. Откровенно сказать, чувствую себя кретином, ведь пусть и не до конца, но снова иду на поводу у фамилии Рейнольдс. Здесь сегодня соберутся все, и близкие, и не очень, и пресса, полагаю, даже просто мимо проходящие любопытные тоже присоединятся. Громкая церемония на центральной улице Нью-Йорка, кто бы мог подумать. Я точно нет. Смотрю в свое отражение и не узнаю этого парня. Где там Флойд с Эдрианом, может они хоть подсластят пилюлю. Не могу поверить, но отчаянно хочется накатить виски, даже если потом придется выслушать тираду от Мишель. Этот брак, он словно уже трещит по швам, хотя его еще и не подшили. Отношения после поездки переросли в нечто, что больше похоже на нелепые встречи в старшей школе, когда есть девушка, желающая забраться к тебе в трусы, хорошо давай, а если нет, до похрен, будет следующая. Только вот следующей не будет. Вновь вижу ее образ перед глазами. Моя идеальная женщина, иначе назвать ее не могу, и боюсь, что второй такой и не встречу, а даже, если и встречу, что-то отдаленно похожее и напоминающее ее, то знаю, что не нужно. Кроме нее никто не нужен. И пусть могу признаться, только сейчас, осознавая это, то все равно прошлого не вернуть. Так и тлеют эти угли любви к одной необычайной особе, в моем почти потухшем камине.
– Бро! Готов? – заходит Флойд, как истинный джентльмен в смокинге.
– Нет.
– Может выпьем? – с сочувствующим выражением лица спрашивает такой же Тодд.
– Черт, да! – выдыхаю я.
Флойд, пританцовывая направляется к бару, наливает три стакана виски со льдом. Я сажусь на кровать, а Эдриан, с присущей ему аристократичностью присаживается в кресло. Хорошо, что все таки отель, тихо, никто не видит и не действует на нервы. В моей квартире сейчас полный бедлам,повсюду снуют нанятые люди в поисках согласований от Мишель, и родителей обоих сторон. Странно, но она пытается угодить им всем, хотя, казалось бы, этот день для двоих. Все это театр комедии и абсурда. Сложно поверить,но я вообще не участвовал ни в одном дне подготовки. Матчи, тренировки, выезды, загонял себя по полной. А все вопросы, стрелами летящие в меня, ударялись о камень и падали без ответов.
– Как ты? – подает голос Тодд.
– Какое-то гребаное шоу! – сокрушаюсь я, но выдыхая произношу: – Не знаю… – чистая правда, Эдриан понимающе кивает, и делает небольшой глоток.
– Слушай, ну ведь давно было ясно, что этот день настанет. Прими уже и живи дальше, как жил. Будто тебе это будет мешать.. – рассуждает Шерман.
– Не знаю, Флойд. Ощущение, что будет.
– За тебя, Джей! Будь что будет! – салютует стаканом наш латино.
Мы с Эдрианом молча поднимаем свои и дружно залпом выпиваем.
– Как Киара? – в аэропорту еще хотел спросить, но все отгонял эти мысли.
– Хорошо. – переглянувшись с Эдрианом, отвечает Флойд.
– Оправилась?
– Точно и не скажешь, изменилась…– увлеченно запивая виски, бормочет тот же.
Молчу пристально смотря на своих друзей, Эдриан отвел взгляд и даже не смотрит в мою сторону. Что, черт возьми, происходит?
– Она уехала из ЭлЭй… – тихо говорит Тодд, наконец, поворачивая голову на меня.
Внутри все опустилось. Одно дело знать, где она, чем живет и знать ее номер, пусть даже ни разу не набрав его за последние несколько лет. Я ведь мог фантазировать и рисовать то, как она прогуливается по улицам Лос-Анджелеса, заходит в рабочее время поесть ребрышек в то кафе, в уикенд едет на Венис бич посидеть у океана в тишине. А теперь даже и этого не осталось. Но я ведь знал, просто не был готов.
– Куда? – осипшим голосом спрашиваю спустя пару минут молчания.
– Мы не знаем. Продала дом отца и улетела.
– Понятно. – держу себя в руках, пытаясь не выдать ни единой эмоции, даже им.
Сочтут за идиота, столько лет прошло, а я все продолжал громко ненавидеть. Даже после той ночи, картинки которой, если и захочу, все равно не сотру. Даже после долбанного интервью, когда мог вести себя совершенно иначе, поговорить, черт возьми, выяснить. Однако, я, так и не решился исправить поступок отца и вернуть себе девушку, которую любил больше себя. И сегодня связываю себя с другой, на которую мне наплевать, и которой на меня плевать. Сказочный добоеб. Горько усмехнувшись своим мыслям, спустя время все же добавляю:
– Главное,чтобы была в порядке.
– Блять, ты неисправим! – почти одновременно восклицают друзья, но их или все же меня, спасает Палмер.
– Вы совсем рехнулись?! – округляет глаза глядя на наш скромный мальчишник: – Тодд у тебя жена беременная! Шерман, мать твою, еще не хватало, чтобы ты напоил жениха! – шипит эта латинская фурия.
– Может быть так будет проще… – подаю свой голос с горькой усмешкой.
Палмер смотрит в глаза, и как мне кажется, понимает больше, чем видит. Всегда так было, она будто знает больше всех остальных, понимает лучше и видит полностью.
– У меня кое-что есть для тебя, чемпион. – серьезным тоном говорит и подходит ближе, протягивая мелкий конверт.
Поднимаю на нее непонимающий взгляд, но она лишь пожимает плечами и поворачивается к нашим друзьям:
– А ну пошли-ка товарищи, позже еще повеселимся.
