Ключевое слово — «твёрдому».
Мой член сердито дёргается от воспоминания о том, как она, кончая, выгибается навстречу моим прикосновениям, как её полная попка прижимается ко мне, когда она засыпает.
Застонав, я шлёпаю рукой по кафелю и делаю воду ледяной, затем дрожу и быстро моюсь. Это работает. Я беру своё тело под контроль, но мысли всё равно возвращаются к Фрэнки. Как она прикусывает губу, пока думает. Как прижимается ко мне в объятиях, позволяя мне покачивать её из стороны в сторону и целовать. Как мы сплетаемся в постели, изучая, познавая тела друг друга через одежду и касания украдкой.
Схватив полотенце с крючка и обернув им талию, я шагаю к своему шкафчику. Нет необходимости переодеваться в душевой зоне, раз я знаю, что Фрэнки тут нет.
Да, моя скромность в этом отношении была целиком и полностью для неё. Поскольку я надеялся, что если она не увидит меня с оголённым достоинством, я не буду для неё просто одним из парней, которые не удосуживаются прикрыться в её присутствии. Совсем как её тело было и до сих пор по большей части является загадкой для меня, я хотел, чтобы моё тело было загадкой для неё.
«Приходи домой голодным».
Это должно означать нечто большее, чем просто поздний ужин. Мой желудок скручивает нервозностью. Я достаю телефон, снимаю блокировку и печатаю:
«Слушаюсь, мэм».
***
Когда я закрываю за собой входную дверь, весь воздух вырывается из меня. Фрэнки стоит у плиты с бокалом вина и покачивается под музыку, играющую на телефоне. Медленный, чувственный ритм заставляет трепетать её крохотные пижамные шортики. Прозрачный как салфетка топ спадает с одного плеча, волосы собраны на макушке, и лишь отдельные невесомые шоколадные прядки ласкают её шею.
Обернувшись через плечо, она улыбается и ставит бокал вина.
— С возвращением.
Я сокращаю расстояние между нами, обхватываю ладонью её рёбра и притягиваю к себе. Я целую её, посасываю нижнюю губу, дразню язык.
— Рен, — произносит она с придыханием. — Всё в порядке?
Покачав головой, я целую её в шею, прикусываю зубами мочку уха, заставляя её дёрнуться, а потом растаять в моих руках.
— Мне тебя не хватало, — шепчу я.
Её смешок тихий, запыхавшийся.
— Прошёл всего час.
Я накрываю ладонями её щёки, поворачивая её лицо так, чтобы иметь возможность поцеловать все места, которые мне хочется.
— Нет, — бормочу я. — Прошли годы.
Фрэнки замирает, склонив голову набок и подняв ладонь к моей щеке. Её глаза всматриваются в мои.
— Что такое, Рен? — тихо спрашивает она.
Я отстраняюсь достаточно, чтобы удерживать её взгляд, и поглаживаю большим пальцем ямочку на её щеке.
— Просто один из парней кое-что сказал. Это заставило меня нервничать и грустить.
— Что именно?
— Когда ты уйдёшь, — шепчу я, — я буду по тебе скучать.
Её лицо смягчается.
— О, Рен. Я тоже буду по тебе скучать. Но… — моргнув, она приглаживает мои волосы. — Ну то есть, при условии, что мы всё ещё будем вместе. Я надеюсь, что будет так…
Я целую её.
— Фрэнки, — шепчу я ей в губы. — Боже, я сделаю что угодно… — эта правда крепкая и стабильная, подобная биению сердца в моей груди.
«Я люблю тебя».
Всегда любил. Я любил её с того самого момента, как впервые увидел. Каким-то необъяснимым образом это так и случилось.
Я снова целую её, сплетаясь языками, прижимая её бёдра к моим, показывая, как сильно я в ней нуждаюсь.
— Ты знаешь, как долго я тебя хотел? — говорю я ей в шею, проводя языком по ключицам.
Она вздыхает.
— Я тоже, — её руки поднимаются к моему галстуку, возятся с узлом. Я рывком ослабляю его, затем нападаю на пуговицы рубашки. Фрэнки хватается за пряжку моего ремня и дёргает с такой силой, что теряет равновесие и едва не налетает на плиту. Я ловлю её за локоть и обвиваю одной рукой, чтобы поддержать.
— Чёрт, — бормочет она, глядя на еду, которую готовила.
Я тянусь мимо неё, выключая конфорки.
— Потом.
Она кивает, приподнимаясь и целуя меня, обвивая руками мою шею. Я подхватываю её и заставляю обвить ногами мою талию.
— Так тебе не больно? — спрашиваю я, не отрываясь от её губ.
— Нет, — шепчет она, роняя голову и подставляя шею для моих поцелуев.
Я стону, когда она тянется между нами и накрывает меня ладонью через брюки.
— Закончились? — спрашиваю я.
Она пылко кивает.
— Сегодня. Слава Богу.
Посадив её на кухонный шкафчик, я отстраняю её от себя, затем прокладываю дорожку поцелуев по её животу. Я стягиваю её шорты ниже по ногам, затем и вовсе отбрасываю в сторону.
— Что ты… О Господи, — ахает она, мягко опираясь руками на холодный гранит.
— Ты сказала приходить домой голодным, — я целую её живот, опускаясь языком всё ниже и ниже. — И я более чем счастлив подчиниться приказу.
Мои ладони раскрывают её, и я наконец-то, наконец-то вижу её вблизи, вдыхаю. Мягкая бархатная кожа, тёмные завитки, по которым я провожу пальцами. Изучая нежную кожу её живота, я тянусь выше и накрываю её грудь.
— Ты посмотри на себя. Идеальная.
Она выгибается мне навстречу, пока я дразню её соски и оставляю медленные, влажные поцелуи на внутренней стороне бедра.
— Рен, ты не обязан…
— Даже не утруждайся заканчивать это предложение, Фрэнки. Я умру, если не сделаю этого.
Она смеётся, задыхаясь.
— Такой драматичный… — у неё вырывается хриплый вздох, когда я наклоняюсь и провожу языком по тому месту, где она тёплая и влажная, порочно мягкая. Мой большой палец дразнит её клитор лёгкими, невесомыми касаниями, пока я пробую её на вкус и пронзаю языком.
У неё вырываются тихие, повторяющиеся крики. Её пальцы вплетаются в мои волосы, но не тянут, не давят, не направляют. Она колеблется.
— Ты сдерживаешься, Франческа?
Она шумно выдыхает.
— Н-нет.
— Ты берёшь то, чего тебе хочется?
Она кивает, но этот жест медленный. Робкий.
Я дёргаю её бёдра к краю столешницы, накрываю ладонями её задницу, затем опускаюсь на колени и закидываю её ноги себе на плечи.
— Неправда.
Фрэнки издаёт надломленное рыдание, когда я накрываю её ртом и имею своим языком. Ввожу один палец глубоко внутрь, где она мягче, нежнее, и такая невероятно влажная. Затем два. Я хочу, чтобы она была готова. Не хочу причинить ей боль, когда окажусь внутри. Я желаю для Фрэнки лишь удовольствия, больше никакой боли. Не больше, чем уже есть в её жизни.
Она сладкая как мёд, как тёплый шёлк. Я утыкаюсь носом, легонько покусываю, затем наконец опускаю губы к её крохотному набухшему клитору и нежно посасываю…
— Да! — она ударяет ладонью по столешнице шкафчика и толкает бёдра навстречу моему лицу.
Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы нежно куснуть её бедро и тут же поцеловать.
— Скажи мне, чего ты хочешь.
— Я… — она снова вскрикивает, когда я игриво дразню её клитор пальцем. — Я хочу сильнее. Грубее.
— Ты хочешь трахнуть моё лицо.
— Иисусе, — стонет она. — С тебя станется оказаться неожиданным королём грязных фразочек.
— Скажи мне.
— Я хочу трахнуть твоё лицо! — орёт она.
Улыбаясь ей, я опускаю рот так, чтобы моё дыхание обдавало её блестящие от влаги и порозовевшие складочки.
— Так сделай это.
Когда я снова принимаюсь ласкать её языком, удерживая поближе к себе, она бешено и безудержно трётся, скачет на моем лице, сжимает мои волосы в кулаке, направляет меня, пока не взрывается с хриплым криком.
Её бёдра крепче сжимаются на моих плечах. Она снова кричит, и на сей раз следом раздается хриплое рыдание. Губами я чувствую мягкие пульсирующие волны. Прилив сладкой разрядки ударяет по моему языку, и я стону, рефлекторно накрывая себя ладонью. Я едва не кончаю только от её вкуса.
Она тяжело дышит, содрогаясь от дрожи, а я встаю, подхватываю её на руки и иду по коридору. В спальне я медленно опускаю её по своему телу, ставя на ноги и стискивая зубы, когда она задевает мой пах.
