солдата.
С каждым шагом, который я делаю ближе, она отступает еще на шаг. Но, как всегда было неизбежно, в конце концов ей не хватает места, и ее вздох разносится по пустой ванной, когда она врезается в стену.
— Ты должен был сказать мне, — шепчет она. — Ты знаешь все о моей жизни. Каждый темный и грязный кусочек, но ты сдерживал свое. Разве ты не видишь, как это больно? — Ее глаза умоляют меня понять.
Я останавливаюсь прямо перед ней, оставляя между нашими телами всего несколько дюймов. Ее грудь вздымается с каждым трудным вдохом, который она втягивает, отчего ее грудь почти касается меня. Мое тело жаждет, чтобы она сделала именно это, потому что я точно знаю, что она отбросит осторожность, как только мы столкнемся.
Наша связь слишком сильная, слишком мощная, чтобы ее игнорировать, даже несмотря на ложь, витающую вокруг нас.
— Я никогда не хотел причинить тебе боль, Джоди. — Это правда. Во всем этом, моим намерением никогда не было причинить ей боль, обратить на нее свою потребность в боли и мести. Она просто станет несчастной жертвой в последнем грехопадении этой суки. — Я пытался защитить тебя. Моя жизнь, это… опасно.
— Где ты на самом деле получил травмы на прошлой неделе, Тоби? — Спрашивает она, в ее голосе нет никаких эмоций.
— В этом районе возникла проблема с другой бандой. Нас послали сюда, чтобы попытаться сохранить хоть какой-то мир, — честно говорю я.
— Полагаю, это сработало хорошо, — невозмутимо говорит она, и я не могу не рассмеяться.
— Могло бы быть и лучше. Но я не лгал, когда сказал, что тебе стоило посмотреть на других парней. — Она резко втягивает воздух, и моя рука опускается на ее лицо, моя ладонь обхватывает ее подбородок, а большой палец касается ее нижней губы. — Я не всегда хороший человек, Джоди. Я уже говорил тебе это раньше. Я предупреждал тебя, что внутри меня бесконечная яма тьмы, я просто не думаю, что ты оценила, насколько она глубока на самом деле.
Ее глаза темнеют от моих слов, а пульс учащается под моими пальцами, которые обхватывают ее шею.
— Но тебе это нравится. Не так ли, Демон? — Я прижимаюсь ближе, наши тела соприкасаются, и с ее красных губ срывается всхлип. — В ту первую ночь именно моя темнота привлекла тебя ко мне. Ты видела это во мне, помнишь? И ты доверяла мне, несмотря на это.
— Т-Тоби, что ты…
Я опускаю руку, мои пальцы обхватывают ее горло и прижимают к стене, прерывая ее вопрос.
Ее дыхание срывается с губ, овевая мое лицо, которое находится всего в дюйме от ее лица, когда я возвышаюсь над ней, даже на каблуках. Ее пульс почти неистово бьется под моими пальцами. Вопросы кружатся в ее темно-шоколадных глазах, когда она смотрит на меня снизу-вверх. Какая-то ее часть смотрит на меня так, словно я тот парень, которого она узнала и которому может доверять. Но есть и другая часть, которая смотрит на незнакомца.
— Спроси меня, — требую я.
— Ч-что?
— Эти вопросы крутятся в твоем маленьком грязном мозгу. Спроси их. Я отвечу тебе честно. Я обещаю.
Она вздрагивает, как будто это обещание имеет такой же вес, как некоторые из моих самых темных секретов.
— Ты… ты… убивал людей? — Шепчет она.
— Да.
Весь воздух вылетает из ее легких, и я пользуюсь возможностью, чтобы действительно убедиться, что она понимает.
— Большинство из них, действительно плохие люди.
— Б-большинство…
— Но невинные часто оказываются в центре дерьма, о котором они даже не подозревают, что происходит вокруг них. — Точно так же, как и ты, моя милая и невинная маленькая игрушка. Мой желудок сжимается, я знаю, насколько плохо это для нее обернется, но все еще отказываюсь останавливаться.
— Тоби, ты не можешь…
— Такова жизнь, Джоди. Мы ввязались в какое-то опасное дерьмо, нас отправили в самую гущу гребаных зон военных действий. Просто так оно и есть.
Она качает головой, не в силах переварить то, что я ей говорю.
— Продолжай, — подсказываю я, зная, что у нее есть еще как минимум несколько животрепещущих вопросов для меня.
— Тебе это нравится?
Уголок моего рта приподнимается в усмешке, и мои пальцы сжимаются на ее горле. — Демон, — выдыхаю я, наклоняясь ближе и касаясь своим носом ее носа. — Мне это чертовски нравится. И знаешь ли ты что я думаю? — Она снова качает головой. — Я думаю, тебе тоже.
— Тоби, — визжит она, когда я засовываю руку ей под юбку и обхватываю ее киску через ткань нижнего белья.
— Ты промок насквозь, Демон. Ты знаешь почему, не так ли? — Спрашиваю я, потирая ее клитор, ее соки покрывают мои пальцы, несмотря на барьер между нами.
— О Боже, — стонет она, откидывая голову назад. — Тебе чертовски нравится знать, что я настоящий плохой мальчик. Что я не просто играю в игру, чтобы цеплять девушек, но что я и есть этот человек. Я человек, который в буквальном смысле защитит тех, кого я люблю, ценой собственной жизни, и я заставляю тех, кто причиняет им боль, пожалеть, что они вообще родились. И это тебя заводит, не так ли, Джоди, — рычу я, проводя губами по ее подбородку, пока не прикусываю ее ухо.
— Прости, что не рассказал тебе всего раньше, но я знаю, ты понимаешь. Ты хороший человек, Джоди, и ты тоже хочешь видеть хорошее в других. Поэтому я показал тебе хорошую сторону себя, опасаясь, что ты сбежишь, если слишком рано обнаружишь плохую.
Она хнычет, когда я продолжаю тереть ее, ее бедра двигаются в такт со мной, чтобы получить больше.
— Прости меня, — умоляю я.
— Тоби, — стонет она. — Ты играешь нечестно.
— В любви и на войне все средства хороши, детка. Я могу быть плохим, но я также могу быть чертовски хорошим.
Моя грудь вздымается, когда желание наполняет каждый дюйм моего тела. Я никогда ни на кого не хотел претендовать так, как на Джоди. Моя потребность в ней подобна другому зверю, живущему внутри меня, который никогда не успокоится, пока я не овладею ею, слушая, как она выкрикивает мое имя, и чувствуя жгучую боль от ее ногтей, впивающихся в мои плечи.
Она резко сглатывает в моих крепких объятиях, все ее тело дрожит от потребности в освобождении.
Она стонет в ту же секунду, как я убираю руку, но это ненадолго, потому что я запускаю пальцы в ее нижнее белье, и жар ее жаждущей кожи обжигает мою.
— Блядь, Тоби.
— Скажи мне, что ты не собираешься уходить, Джоди. Пожалуйста, — бесстыдно умоляю
