поднимается….
Жуткая волна боли накрывает меня. Снова тошнит.
Буквально через минуту меня разворачивают, переворачивают и становится очень холодно. В нос ударяет сквозняк.
Хочется отругать Бэйса. Ну, я же болею! Дверь бы хоть закрыл!
Цепляюсь за одеяло, не в силах открыть глаза, возмущенно бормочу нелестные слова в его адрес.
Его голос уверяет меня, что все в порядке.
— Дверь закрыта.
Кто-то ходит вокруг моей постели. Что-то говорит. Хочу, чтобы он ушел. И вернули одеялко!
— Ххолодноо, — отвечаю ему, только сейчас понимая, что голос не тот.
Это точно Ян?
— Ян? — рычу, пытаясь открыть глаза и выискать его в этой темной бездне. — Где Ян?
Перед глазами все кружится и я снова уплываю во тьму.
Моя рука цепляется за что-то и тянет на себя. Чья-то рука?
— Ян! — взываю к нему желобно изо всех сил.
— Тебя только посмотрят…
Не его голос. Чужой. Далекий. Где мой Ян? Он меня бросил?
Ощущаю неприятные прикосновения. Кто-то задирает мне майку и я сопротивляюсь изо всех сил. Меня удерживают против воли, стягивая одежду. Я верчусь юлой, не подпуская к себе этих людишек, пока не ощущается легкое покалывание в руке, распространяющееся по всему телу онемением.
Но меня больше всего беспокоит, что Яна нет.
Еще холоднее становится. Теперь не только снаружи, но и внутри. Сковывает безмерный страх, расползаясь по моему телу, парализуя, не давая дышать.
— Отпустииии, — рычу я, проваливаясь в темную бездну.
Догадываюсь в последний момент, что мне сделали какой-то укол. Седативный?
Пытаюсь держаться за реальность, будто за край пропасти, но меня все сильнее затягивает на дно.
Я все еще чувствую на себе неприятные пальцы, но мне уже все равно. Пусть делают, что хотят, только побыстрее.
Уже не так холодно. Все стирается, вращаясь безмерной спиралью…
Я больше не вижу и не чувствую ничего и никого вокруг. Только серость окружает меня и я плыву в этой массе вперед, растекаясь вместе с его течением. Я и есть это течение.
Проходит несколько минут и я снова открываю глаза, ощущая какую-то тряпку на своем лбу. Скидываю ее в сторону. Я уже человек. Не река и не серая жижа чего-то непонятного и это неимоверно радует.
Значит, получше…
Уже вечер или ночь. На тумбочке лампа светит желтым светом. За окном темень.
Бэйс спит в кресле…
Меня накрывает облегчение. Он рядом. Фууух.
Снова засыпаю, отмечая, что меня все-таки накрыли одеялом.
В больнице?
Смутное ощущение, что комната была другой. Глаза уже закрыты, открывать не хочется.
Проснусь и посмотрю. Уже не сильно важно.
Глава 49
Испытываю приятное ощущение. Тепло, уют, приятное томление, уверенность в том, что теперь все будет хорошо.
Я просыпаюсь с улыбкой на губах, испытывая безмятежность и легкость. Под ладонями чувствуются приятные, прохладные простыни.
Мне что-то снится неимоверно увлекательное, о чем я сразу же забываю, но просыпаться все еще не хочется. Приоткрываю глаза, замечая, что день уже в самом разгаре. Дневной свет из окон слепит меня, несмотря на то, что висят жалюзи.
Сладко зеваю и оглядываюсь. Руку в сгибе локтя простреливает легкая боль, стоит только шевельнуться. Кошусь на руку и наприятно удивляюсь.
— Катетер. Блин, — шепчу гневно.
Я в больнице. Лежу на койке в одноместной палате, где из предметов интерьера, только кресло напротив, в котором спал ночью Ян. Или мне это приснилось?
Какая-то темная жидкость через пластиковую прозрачную трубку наполняет мой организм, от чего мне совершенно не по себе.
Морщусь.
Ненавижу катетеры. Не пошевелиться.
Оглядываю палату в поисках каких-нибудь зацепок присутствия Яна. Увы. Никаких лишних вещей.
Возможно, он уехал поспать. Со вчерашнего дня же сидел со мной, в кресле не особо поспишь.
Как только мне стало полегче его скорее всего отправили в гостиницу.
По ощущениям мне намного лучше, нет тошноты, легкая слабость и усталость. Значит, все самое страшное позади. Даже чувствуется немного бодрости.
Я неспешно изучаю обстановку во дворе через окно, отмечая, что в этой стране очень даже неплохая больница мне попалась. Снаружи выглядит достойно и внутри чистенькая, ухоженная, беленькая палата…
Тумбочку бы только не помешало. Хоть кресло для Яна нашли.
Плетеное. С улицы принесли?
Через десять минут моего неспешного разглядывания палаты, тихонько приотворяется дверь и внутрь крадучись входит Ян с чашкой чая в руке.
Он осторожно ступает, опасаясь, видимо, меня разбудить, и тихонько прикрывает за собой дверь.
А нет, судя по тому, с какой бережностью он несет чашку — там скорее боязнь ошпариться.
Мы встречаемся с ним взглядами, когда он уже преодолевает полпути до кресла, задевая меня скользящим взглядом.
Бэйс замирает, всматриваясь в меня. Я же в это время отмечаю его усталый вид. Синяки под глазами, сухость губ от недостка отдыха и витаминов.
Ну, вот. Довела мужика… Даже на отдыхе заставила со мной возиться.
— Привет, — шепчу я хрипло.
В душе нарастает чувство тревоги.
Хочется пить. Только сейчас отмечаю сухость во рту.
На его губах расплывается шаловливая улыбка, моментально рассеивающая всю мою тревожность.
Он все еще стоит в дверях, но уже не сильно заботится о круже в руке, поглядывая в пол и улыбаясь. Выдыхает. Его тело заметно расслабляется от покинувшего его напряжения: чуть сгорбливается, плечи уплывают в низ.
— Блин, я так боялся за тебя, — снова выдыхает мужчина, поглядывая на меня.
Так сильно переживал? С чего бы? В последнее наше общение до моей эпопеи с туалетом, он вообще уехать хотел…
— Все так плохо было? — осторожно уточняю.
Мне казалось, что я отравилась… ну, может, заразу какую подцепила. Но, не в первый же раз.
Сколько раз спасалась.
— Не с тобой, —
