– Ну и хорошо! Мне здесь тоже очень нравится. – Олив уселась в соседний шезлонг, поджав под себя стройные ноги. – Пока никто на массаж не придет, можем поболтать.
– Прекрасно, – согласилась Энди, доставая записную книжку, однако Олив не торопилась начинать интервью. Она поманила горничную, скромно стоявшую у дверей, и сказала:
– Дорогая, не могла бы ты нарушить правила и принести нам нормальные напитки? Говорю сразу, чай не подойдет.
Женщина просияла:
– Конечно, мисс Чейз. Что прикажете?
– Я хочу «Маргариту» с ликером «Патрон», без соли. – Секунду подумав, Олив покачала головой: – Хотя нет, двойную порцию соли. Черт с ними, с отеками. – Она повернулась к Энди: – Хотите «Ширли Темпл»? Впрочем, нет, там искусственные красные красители и всякая химия. Вишневый ликер – это же буквально автоматически рак! Стало быть, вам «Пеллегрино»!
Энди была очарована. Олив заговорщически наклонилась к ней:
– Я кинула Дафну, мою пиар-девицу, она будет в бешенстве. Но, Боже мой, что может случиться? Вы пишете для свадебного журнала. Я же не «60 минут» интервью даю.
– Абсолютная правда, – подтвердила Энди, наслаждаясь общением без записи. Если Олив и дальше будет так пить, она, Энди, сможет узнать обо всем, что хотела. «Ю-эс мэгазин» уже купил права на первые свадебные снимки, но Энди надеялась написать полный очерк и сопроводить его десятками дополнительных фотографий, ведь «Ю-эс» свой четырехстраничный фоторепортаж сляпает наспех – он должен выйти в течение тридцати шести часов после свадьбы.
– Когда вам рожать? Судя по виду, в любую минуту.
Энди засмеялась.
– По ощущениям тоже, но мне ходить еще несколько недель.
Олив с любовным нетерпением поглядела на свой живот.
– Как мне не терпится забеременеть! Кто у вас будет?
– Пока не знаю, – отозвалась Энди. – Решили заранее не узнавать. Хочется сюрприза в конце этого… процесса.
На лице Олив возникло странное выражение. Что-то подсказало Энди, что нужно сменить тему, но актриса ее опередила.
– Ну что, с чего начнем? – спросила она. – Вы хотите услышать о моем детстве? С самого зачатия?
Энди засмеялась. Олив очень отличалась от других знаменитостей. Энди брала интервью у Харпер Холлоу и Мака, сильно задравших планку своей славы (по мнению Энди); у известной стилистки; у ведущей собственного телешоу; у печально известной женщины-шеф-повара, осыпавшей своих подчиненных нецензурной бранью; у молодой кантри-певицы, собиравшейся замуж за старого поп-певца; у теннисистки номер один в мировом рейтинге; у звезды реалити-шоу, которой удалось выйти за пределы франшизы «Домохозяек» и сделать свое имя всемирно известным брендом; у оскароносной испаноговорящей актрисы со сногсшибательной фигурой. Многие из них пользовались всеобщей известностью, большинство оказывались просто сумасшедшими и все без исключения были красивыми и яркими, зачастую на грани эпатажа. А сейчас перед ней сидела Олив Чейз, достигшая вершин славы и успеха, и казалась такой… нормальной. Потрясающей красоты тело, роскошные волосы, гладкая кожа, заразительный смех – но чтобы обезоруживающе милая? Готовая рассказать что угодно без своего пиар-агента? Сразу взявшая тон лучшей подруги? Такого Энди не ожидала.
– Давайте начнем с того, как вы познакомились, – предложила Энди, занеся ручку над бумагой и молясь про себя, чтобы Олив не отделалась общими словами.
– Ну, это легко. Мы познакомились, как все сейчас знакомятся, – по Интернету!
Энди с трудом сдержала охотничий азарт: она еще нигде не читала о том, что Олив знакомится онлайн.
– Вряд ли многие знаменитости знакомятся в Сети. Вы не боялись, что ваши личные данные попадут… в желтую прессу?
Глотнув «Маргариты», Олив в раздумье отбросила назад свои шелковистые волосы и кивнула.
– Конечно, опасалась, но я должна была что-то придумать! Вы не представляете, со сколькими актерами, спортсменами, мужчинами-моделями, музыкантами, владельцами хеджевых фондов и просто законченными придурками я общалась! Порой мне кажется, я лично знаю всех идиотов Северной Америки и половину дураков Европы! Я сидела дома поздно ночью, как всегда, одна и просматривала сайты знакомств для обычных людей. Сколько там хороших парней! Интересных, обаятельных, которые сочиняют стихи, любят удить рыбу на блесну, строят дома своими руками или преподают в университетах. Я написала одному человеку из Тампы, который растит троих детей, – его жена умерла от рака яичников. Представляете?
Энди покачала головой.
– И я тоже! Я никогда не встречала подобных людей – только мужчин, которых распирало желание похвастаться, какие они талантливые, красивые, богатые и влиятельные. Но я с этим покончила. В итоге я создала профайл, где очень откровенно рассказала о себе, ни словом, правда, не упомянув, что я актриса. Поскольку фотографию я не разместила, то не ожидала, что кто-нибудь откликнется, но письма так и посыпались. Вы бы удивились! Клинт был одним из первых, с кем я начала общаться, и мы сразу понравились друг другу. Совпали, понимаете? Иные дни мы писали друг другу по десять – двенадцать раз. Спустя две недели стали общаться по телефону. Узнавали друг друга самым органичным, что ли, образом, потому что ни внешность, ни деньги, ни статус никак на это не влияли.
– В этом есть своеобразная привлекательность, – почти не покривив душой, сказала Энди.
– Он влюбился в меня настоящую, а не в какой-то там образ, созданный массмедиа.
– А как вы встретились в первый раз? – осторожно спросила Энди, стараясь не показывать своего интереса. Она не знала, почему Олив рассказывает ей подробности, которыми ни с кем еще не делилась, но ей очень хотелось, чтобы так и продолжалось.
– Надо вспомнить. Мы тогда говорили по телефону по пять-шесть часов в день. Клинт уже знал, что я живу в Лос-Анджелесе и планирую стать актрисой, и захотел приехать ко мне. Это было рискованно: нас могли засечь папарацци, к тому же я боялась, что при виде моего дома Клинт оробеет. Поэтому я сама поехала в Луисвилль.
– Вы поехали в Луисвилль?
– Поехала. Летела коммерческим рейсом, с пересадкой в Денвере, девять часов в дороге. Я не разрешила Клинту встретить меня в аэропорту, боясь папарацци. Он приехал сразу в гостиницу.
– Не тот ли это чудесный, знаменитый старинный отель в Луисвилле, который недавно…
– О, я остановилась в «Мариотт», – засмеялась Олив. – Ни пентхауса, ни президентского люкса, ни специального дворецкого, ни особого отношения. Псевдоним и старый номер в «Мариотт».
– И?
– И все было прекрасно! Не поймите меня превратно – туалет там ужасный, но наша первая встреча была чудесной. Я попросила Клинта подняться в номер, чтобы меня не узнали внизу. Он еще пошутил, что я тороплю события. Но когда он постучал в дверь, я вдруг как-то сразу поняла, что все будет хорошо.
