Жан-Пьера не тронула ирония Ролана. Он всегда считал кузена безнадежным циником. Ролан Делакруа сидел у окна, и в утреннем свете блестели его черные как смоль волосы. Это был рослый, крепко сбитый, мускулистый мужчина. Его красиво вылепленное лицо, казалось, могло принадлежать мифическому герою: прямой нос, твердые, но чувственные губы и неожиданно голубые, пленительные глаза под изящно выгнутыми бровями. Он одевался просто, но элегантно. Сегодня на нем был черный сюртук. Белая рубашка и черный галстук придавали торжественность его и без того внушительному виду.
— Ну и что ты можешь сказать в свое оправдание, дорогой Жан-Пьер? — продолжил Ролан. Жан-Пьер виновато улыбнулся брату.
— Ты прав, кузен. Я снова выпил лишнего вчера вечером.
Ролан проворчал что-то в ответ, поднося к губам чашку из севрского фарфора. Жан-Пьер двинулся к столу. В этот момент в столовой появилась дородная темнокожая женщина.
— Вы уже готовы завтракать, хозяин? — спросила она. улыбаясь.
Жан-Пьер покачал головой.
— Пожалуйста, Калли, только кофе. И больше ничего.
— Да, хозяин.
Калли вышла из комнаты. А Жан-Пьер со смущенным видом занял свое место и убрал со лба прядь спутанных волос. В душе он радовался. Его хитрость удалась. Ролан подумал, что он в тяжелом похмелье. Хотя на самом деле Жан-Пьер чувствовал себя вполне нормально. Он даже специально намазал мылом глаза, чтобы они покраснели, так ему было проще разыграть это представление.
— Ну и какие же у тебя планы на сегодняшний день, кузен? — беззаботно спросил Жан-Пьер. Ролан печально улыбнулся и ответил:
— Не беспокойся, дорогой Жан-Пьер. Я недолго буду злоупотреблять твоим гостеприимством. Сегодня утром я закончу дела с Морисом Миро, приглашу его, Эмили и Филипа на ленч, а затем сяду на речной пароходик и отправлюсь домой.
— Понятно, — кивнул Жан-Пьер.
Он знал Эмили, бывшую невестку Ролана. Хотя она вступила в новый брак после гибели Жюстена, Ролан по-прежнему считал ее родней, помогал ей и Филипу, своему юному племяннику.
Калли вернулась в столовую с подносом. Жан-Пьер потянул носом воздух, когда служанка поставила перед ним чашку ароматного кофе. Он сделал глоток крепкого напитка, сдобренного цикорием, и спросил:
— А могу ли я поинтересоваться, в какое время ты встречаешься с Морисом?
— Не раньше одиннадцати, — ответил Ролан, пробормотав слова благодарности Калли. Негритянка поставила перед ним завтрак — жирную луизианскую колбасу и дымящийся кус-кус, африканское блюдо из крупы, баранины и овощей.
— Тогда все складывается отлично, — с облегчением сказал Жан-Пьер.
Ролан, задержав у рта ложку, удивленно приподнял бровь.
— То есть?
Жан-Пьер нерешительно взглянул на него.
— Дорогой кузен, я хотел бы, чтобы ты оказал мне услугу сегодня утром.
— В самом деле?
— Ну, ты понимаешь, у меня не тот вид, чтобы показываться на улице.
— Вижу, — сухо ответил Ролан.
Жан-Пьер изобразил смущение.
— Дело вот в чем, милый кузен… Ах, тут нечего хитрить, дело касается леди.
— Леди?
— Ну, просто женщины. Моей новой любовницы.
Ролан фыркнул с отвращением.
— Твоей новой любовницы? Мне казалось, в прошлом году ты получил хороший урок. Эмиль Дарси едва не вызвал тебя на дуэль. Вот был бы позор, если бы ты дрался с этим квартероном. — Не дав брату возможности ответить, Ролан с презрением продолжил: — И которой будет эта новая любовница? Восьмой? Девятой? Я потерял счет.
Жан-Пьер смущенно улыбнулся.
— Ролан, какая польза от твоего сарказма…
— А может быть, это доставляет мне удовольствие, — ответил Ролан с неприятной улыбкой, откидываясь на спинку кресла. — Так скажи мне, кузен, какое же затруднение возникло у тебя с этой… женщиной?
Жан-Пьер ответил, взвешивая каждое слово:
— Это очень простое дело, Ролан. Мне нужно, чтобы кто-то встретился с ней в половине десятого на Французском рынке и привез сюда.
Ролан разразился смехом:
— Ты теперь находишь любовниц на Французском рынке!
Жан-Пьер схватился за виски, будто бы у него и в самом деле раскалывалась голова.
— Пожалуйста, кузен, — прошептал он дрожащим голосом. — Тебе нетрудно будет сделать это.
— Но меня продолжает изумлять глубина твоего распутства, — сказал Ролан, нахмурившись. — Забудь об этом новом предмете страсти, кузен. Почему бы тебе не приложить свои старания к чему-нибудь другому, более полезному?
Жан-Пьер уронил руки на стол.
— Более полезному?
— Да, приступай к работе, приятель.
— К работе? — тупо повторил Жан-Пьер.
— Да, к работе. Постарайся стать полезным хотя бы для одного из банков, которыми владеет твой отец, или в его торговле хлопком…
— Но, Ролан, все предприятия отца прекрасно работают и без меня…
— Это не причина, мой друг. Я говорю о принципе.
— Принцип? — будто не понимая, повторил Жан-Пьер. Ролан только жестом выразил свое презрение.
— Мне нечего и пытаться обсуждать серьезные вещи с таким распутником, как ты.
— Ролан, пожалуйста. — Жан-Пьер изобразил на лице страдание. — Не надо мне читать мораль сегодня утром, умоляю. У меня раскалывается голова, и…
— И ты хочешь, чтобы я поехал на Французский рынок и привез тебе оттуда новую шлюху?
— Она не шлюха, Ролан, она…
— Тогда, прошу, скажи, кто она?
Жан-Пьер лихорадочно соображал, как ему ответить.
— Она… она была некоторое время… ну… связана с Жилем Фремоном.
Ролан подался вперед, и на его губах заиграла сардоническая усмешка:
— С этим развратником?
— Я понимаю. Ты помнишь Жиля Фремона по тому приему, который он устроил на Новый год, — сухо ответил Жан-Пьер. — Вчера в гостях у Жиля я увидел девушку, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы убедить его…
— Ты хочешь сказать, что перекупил любовницу Фремона для собственных нужд?
— Хватит, Ролан, — резко оборвал его Жан-Пьер. — Я знаю, что ты совсем разочаровался во мне, но это не дает тебе права нападать на эту… э… молодую женщину. А что, если я скажу что-то подобное о Каролине Бентли?
— Тогда я убью тебя, — сказал Ролан с улыбкой.
— Так как же? Ролан вздохнул.
— Я все понял. Не буду больше делать замечаний, умаляющих достоинства этой… твоей новой любовницы.
— Благодарю, — натянуто улыбнулся Жан-Пьер. — Но ты согласен поехать в Старый квартал и привезти девушку?
Ролан рассмеялся.
— Едва ли я на это соглашусь.
— Ролан, я прошу. Если ты не поедешь, молодая женщина просто пропадет.
— И кто в этом будет виноват?
— Только не она сама!
Ролан нахмурился и погрузился в раздумье. Наконец он спросил:
— А почему ты сам не привез ее сюда вчера вечером? Что, Фремону захотелось воспользоваться ею в последний раз?
