Натали Фокс - Особенный мужчина

Этот человек — любовник Хелены, однако он не проявил ни малейшего беспокойства, когда Фрэн сообщила ему, что Хелена попала в больницу. Да, поначалу он не поверил, что она ее сестра, но ведь он ждал свою секретаршу и должен, кажется, понять, что с ней действительно что-то случилось. Но нет, он по-прежнему спокоен, холоден как лед. Фрэн понимала, что должна возненавидеть его за бесчувственность, но ненависти не было… Как ни странно, она ощутила даже смутное облегчение оттого, что Джордан Перри не испытывает к ее сестре таких сильных чувств, какие Хелена питает к нему. Фрэн совсем запуталась.

Одно было совершенно ясно: Джордан Перри не такой, как все, он особенный и… опасный человек.

— Если вас насторожило то, что я упомянула ваш гормональный препарат, — начала Фрэн, не в силах больше выносить давящее молчание, — так это Хелена рассказала мне, что на дискетах записаны результаты исследований, проведенных с этим новым лекарством, но это все, что она сочла нужным сообщить. Больше я ничего не знаю, уверяю вас. — Она покосилась на руки Джордана, все еще сжимавшие ее плечи. — Теперь уберите руки, или мне придется вызвать службу безопасности отеля.

Джордан нехотя отпустил ее, и Фрэнке досадой обнаружила, что вся дрожит. Она бросила на него сердитый взгляд из-под густых ресниц. Джордан подошел к бару.

Фрэн не знала, как поступить. Повернуться и уйти или все же попытаться вразумить его? Но зачем? Он же получил свои драгоценные дискеты, не так ли? А о ней пусть думает что хочет, какая ей разница? Пожалуй, все-таки лучше уйти, решила она и направилась к двери, но не успела сделать и двух шагов, как Джордан Перри ледяным голосом приказал ей остаться.

— Вы никуда не уйдете, пока не объясните мне кое-что.

Фрэн резко повернулась. Что он себе позволяет? Перри стоял к ней спиной. Фрэн невольно задержала на нем взгляд. Под хрустальной люстрой его черные волосы отливали синевой. Спина у него широкая, а бедра, скрытые пиджаком, кажется, узкие. Трудно понять, какая у мужчины фигура, если он в костюме: костюм, как и борода, лучшее средство маскировки. Интересно, что из себя представляет настоящий Джордан Перри? Может, он такой и есть, каким кажется сейчас: грубый, заносчивый, уверенный в том, что все должны плясать под его дудку?

— Я действительно сестра Хелены, — спокойно сказала Фрэн. — И она действительно попала в аварию. Мне незачем вас обманывать.

Хелена рассказала мне, как важно для вас получить эти дискеты до начала конференции, и попросила меня привезти их вам. По правде говоря, я жалею, что она дала мне это поручение. Вот уж не ожидала, что меня тут будут обвинять во лжи и еще Бог знает в чем… — Ее голос дрогнул и прервался. Перри уловил внезапную перемену в ее интонациях и внимательно посмотрел на нее. Чтобы скрыть смущение, Фрэн проглотила подступивший к горлу комок и резко бросила:

— Приехав в Париж, я оказала вам огромную услугу. К вашему сведению, «Перри Фармасьютикалс» не центр вселенной. У меня тоже есть дела, я отпросилась с работы, все бросила, а вы мне даже спасибо не сказали.

Благодарности она так и не дождалась, но Джордан Перри неожиданно предложил ей выпить что-нибудь и добавил:

— Сядьте, а то еще хлопнетесь в обморок. Вы очень побледнели.

Побледнела? Что ж, ничего удивительного. Фрэн опустилась на ближайший стул. Похоже, до него наконец-то дошло, что так с женщинами не обращаются. Угрюмо уставившись на свои колени, обтянутые джинсами, она пожалела, что не переоделась, прежде чем прийти сюда. В таком виде она и на женщину-то не похожа. Джинсы вообще не внушают мужчинам должного уважения.

— Что будете пить? — повторил он. Фрэн подняла на него глаза.

— Ой, извините, я задумалась. Алиготе, пожалуйста.

— А что вы обычно пьете дома? — подозрительно спросил он. Уголок его рта едва заметно дернулся. От злости или нетерпения?

— Уж во всяком случае, не коктейль Молотова[4], если вы на это намекаете! — огрызнулась она и тут же пожалела о своей резкости. В его глазах мелькнуло удивление, и Фрэн устало вздохнула. — Простите… Но меня не каждый день обвиняют в промышленном шпионаже. Алиготе — это белое вино. Правда, я всегда разбавляю его минеральной водой «перье», иначе вообще не могу пить французские вина.

— Они вам не нравятся? — Он смотрел на нее как на сумасшедшую.

Фрэн почувствовала, что краснеет. Прямодушие нередко подводило ее. Ей совсем не хотелось пускаться в сомнительную дискуссию о ее алкогольных пристрастиях. Вот черт, надо было попросить апельсинового сока.

— Мне кажется, я слишком молода, чтобы оценить их по достоинству. Вкус к ним развивается со временем. У меня мало опыта.

В ответ Джордан слегка приподнял темные брови.

— Возможно, вы предпочитаете немецкий рейнвейн? Это вино нравится даже подросткам.

Смеется он над ней, что ли? Фрэн сочла за лучшее не заострять на этом внимания.

— Хорошо, пусть будет рейнвейн.

— Водой разбавить?

Нет, все-таки он над ней издевается. Фрэн утвердительно кивнула и стала смотреть, как он наполняет стаканы. Себе наливает виски, ей — вино. Он в самом деле считает меня не слишком умной, вскипела Фрэн, видя, что он взялся не за ту бутылку. Ладно, сейчас я ему покажу.

Фрэн взяла предложенный стакан и подождала, пока Джордан усядется напротив. Их разделял простенький журнальный столик со стеклянной поверхностью; он плохо сочетался с остальной мебелью.

— Может, у меня и неразвитый вкус, мистер Перри, но с головой у меня все в порядке. Я могу отличить мозельское от рейнвейна. — Она поставила на столик нетронутый стакан и уже хотела встать, но Джордан остановил ее.

— Прошу прощенья. — Он поднялся и потянулся за ее стаканом. — Простите великодушно. По рассеянности я открыл не ту бутылку. Честно говоря, мои мысли заняты другим.

— Ничего страшного, — смутилась Фрэн. Не надо было цепляться. Интуиция подсказала ей, что он не лжет. Вид у него и в самом деле какой-то отрешенный. — Мозельское мне тоже нравится, — поспешно добавила она. — Просто я думала… Ладно, неважно. — Она чуть было не сказала о своих подозрениях: что он хотел посмеяться над ней, но прикусила язык — она и так уже достаточно наговорила.

Джордан снова сел.

— Очевидно, вы неплохо разбираетесь в винах. — Он впервые улыбнулся, блеснув ровными белыми зубами. Другими они и быть не могли: в нем все — совершенство.

Фрэн отрицательно покачала головой и, как всегда, ответила честно:

— Вовсе нет. Просто вечерами я работаю в винном баре и знаю, что рейнвейн не разливают в зеленые бутылки. — Она кивнула в сторону бара.

Джордан рассмеялся, и у Фрэн мурашки поползли по спине: когда он улыбается или смеется, то делается совершенно неотразимым. Счастливая Хелена… Фрэн отпила глоток вина. Что это я? — одернула она себя. Счастливая? Готова поклясться, что в рабочее время он сущий тиран, зато после работы, вероятно, вознаграждает свою секретаршу за все ее труды. От этой мысли Фрэн бросило в жар.