— Зачем?
— Вдруг голос подведет, — засомневалась Наташа.
— А-а… — протянула Женя.
Но Наташка уже сбегала за бутылкой негазированной минералки:
— Подойдет?
— Давай. — Женя, словно оратор, поставила ее перед собой, налила стакан и набрала цифры на аппарате.
Соединение произошло мгновенно.
— Секретариат президента компании «Северин», — сдержанно прозвучало в трубке.
Услышав имя и фамилию Жени, сухой голос без всяких эмоций произнес:
— Приезжайте, Артур Олегович готов вас принять.
— Когда?
— Секунду.
В трубке заиграла приятная мелодия. Наташа опять сделала большие глаза.
— Вы меня слушаете? — вновь раздался тот же голос. — На завтра у шефа произошла небольшая перестановка встреч, поэтому с утра высвободилось время. Так что приезжайте прямо с утра, к десяти. Пожалуйста, не опаздывайте, у Артура Олеговича следующая встреча уже…
Женя не дала договорить:
— Спасибо, я все поняла, приеду точно.
Отец вот уже час, как терпеливо топтался возле ванной комнаты, не решаясь вмешиваться в утренний девичий туалет дочери.
— Арсений, — бабушка Надя показала глазами на настенные часы, — скажи ей, что через полчаса ее автобус уйдет. Она просила предупредить.
— Дочка, — деликатно постучал в дверь ванной комнаты отец.
— Уже иду. Ты кофе приготовил?
— Уже стоит, — громко ответила за отца бабушка.
— Остыл?
— Такой, как ты любишь.
— Бегу.
С мокрым полотенцем на голове Женя проскочила в свою комнату, не забыв по дороге схватить чашку с кофе.
— Зачем вы так с ней? — на ходу бросила мать — Избаловали совсем.
— Что ты, Танечка, — возразила бабушка Надя, — она не избалованная вовсе, а настоящая бизнесвумен.
— Бизнесвумен, — проворчала мама, неодобрительно поглядывая на дверь, за которой скрылась дочь.
— Что тебе не нравится? Только таких теперь по телевидению и показывают, — с улыбкой поддержал тещу Арсений. — Смотри, какое у нее неприступное лицо.
— А я кто? — заворачивая в пакет бутерброд для перекуса на работе, въедливо поинтересовалась Таня.
— Ты? — Надежда посмотрела на дочь, превратившуюся за последние годы из влюбчивой девчонки во взрослую, вечно озабоченную и недовольную всем женщину. — Ты рядовой чиновник.
— Таких, как я, тысячи. Вот сейчас сяду в автобус, а рядом такие, как я. Никаких «бизнесвуменш».
— Они на собственных «мерседесах» в пробках стоят, — выглянув в окно на улицу, забитую машинами, отозвалась бабушка.
— Я так стоять не буду, — заявила появившаяся на пороге Женя.
Все ахнули.
Новый шерстяной костюм, облегающий стройную фигуру, как нельзя подходил к образу деловой леди, не упуская, однако, все достоинства юности и того, чем девушку наделила природа. А природа не поскупилась. И бедра, и грудь, и рост, хоть в «Плейбой» на обложку!
— Конечно, к твоим услугам вертолет подадут, — поддела ее мать, борясь с заевшей цепочкой на двери.
— Сейчас помогу. — Арсений бросился к жене.
Тяжелая металлическая дверь просела от жары и не давалась.
— Завтра похолодание обещали, на место встанет, — легко поддев тяжесть в тонну веса, сообщил он.
— У нас таких проблем с транспортом не было, — как бы продолжая разговор с зятем, вздохнула бабушка Надежда. — И с дверьми тоже. Ногой вышибить было можно. Разве броня от чего-нибудь спасти может? От воров и бандитов невозможно защититься. Тот, кто нападает, всегда в выигрышном положении.
— У вас вообще проблем ни с чем не было, — заявила Таня, — все проблемы достались нам… — Она махнула рукой.
Не дождавшись лифта и чертыхаясь на бездельников-соседей, вечно занимающих лифт, она понеслась пешком вниз.
Бросив перед выходом последний взгляд в зеркало, дочь спокойно вышла следом.
— Проездной не забыла? — прокричали ей хором вслед два голоса.
Женя с упреком взглянула на домочадцев: «Разве я что-нибудь забываю?»
Весь ее вид говорил о том, что она собранная, настойчивая и что у нее все получится. Вызванный мамой лифт распахнул перед ней двери.
— Доброе утро, Женечка. — Пожилой сосед, недавно купивший иномарку, из недр кабины похотливо пожирал ее взглядом — Спешите? Может быть, подвезти. Вам куда?
— Правду говорят, что матери больше любят сыновей, чем дочек, — с юности жаловалась Наташа подруге. — Вот если бы я парнем была, то мать бы со мной так не обращалась.
В душе Женя была готова с ней согласиться. С детства ей тоже не хватало нежности и тепла мамы, которая, к удивлению Надежды, оказалась сухой и строгой матерью.
Занятая работой и своими делами, она уделяла Жене не много внимания. Резкие перемены в стране и в жизни, неудачный старт в любовных делах отразились на характере Тани.
Арсения, сильного мужчину, с которым ее свела судьба, она уважала и считалась. Офицер, умеющий брать на себя ответственность за все, с решительным характером, стал в жизни потерявшейся Танечки опорой. Да и постаревшей Надежде и теперь, и раньше Арсений тоже казался хорошей партией для дочери.
Женя с детства росла не похожей ни на мать, ни на бабушку.
Упрямая и целеустремленная, она всегда знала, чего хочет. Ни увещевания, ни уловки взрослых не могли отвлечь ее от задуманного — она четко шла к своей цели.
Броская девочка-подросток, не изнеженная и не заласканная, не превращалась в кокетку. Ей было чуждо глупое хихиканье девчонок по поводу мальчиков.
Правда, когда потребность в познании интимных подробностей была еще велика, она залезала в постель к бабушке Надежде пошептаться «об этом».
Позже, когда глянцевые журналы стали учить девушек не только красить глаза и волосы, но и ублажать мужчин, желание обсуждать эту тему с близкими у Жени прошло. Хоть бабушка и осталась самым близким человеком, но девочка чувствовала, что вряд ли она что-то в этом понимала.
«Шесть способов достичь оргазма!» однажды громко прочла она заголовок в подростковом журнале, вынесенный на обложку. И от звука собственного голоса, прозвеневшего на всю гостиную, поняла: сказала что-то ужасное.
Все в доме отпали. Просто замерли.
— Дай-ка, дай-ка взглянуть, — первой отмерла бабушка.
Кто-то из знающих и многоопытных воспитателей со страниц журнала учил получать удовольствие от секса.
Позже Надежда все же попробовала поговорить с внучкой. Если не она, то кто?
— Оргазм — это чувство. Можно ли описать ощущение первого поцелуя? — стараясь проникнуть в душу девочки, спросила бабушка. — Запаха сирени? Весны? Точно описать словами состояние страдания? Нет, — бабушка покачала головой, — мне кажется, научить чувствовать невозможно!
