Они прибыли в Эстраду к вечеру. Некоторое время они ехали по землям имения, в сторону побережья. Извилистую линию берега омывали голубые волны Атлантического океана. Тони от всей души радовалась окружающей красоте, но предстоящая встреча с вдовствующей графиней не вызывала в ней особого энтузиазма. Когда они стали приближаться к дому делла Мария Эстрада, у нее перехватило дыхание.
Перед ними в розоватом свете заходящего солнца стоял небольшой, изящный, явившийся прямо из сказки замок с башенками, окруженный рвом.
— О, Поль! — воскликнула она. — Не может быть, чтобы…
— Ну, конечно, может! Это и есть замок Эстрада. Тебе нравится?
— Но ты мне никогда не говорил… Я, конечно, и сама должна была догадаться, что нас ожидает что-либо в этом роде. — Она подумала о незнакомой Джанет, которой так хотелось красиво пожить. — Очень жаль, что Джанет не видела всего этого. Она бы тогда ни за что с тобой не поссорилась.
— Видишь ли, — произнес Поль задумчиво, — красивые виды сами по себе для Джанет, да и для меня, особой ценности не имеют.
Тони взглянула на него и нахмурилась.
— Что ты хочешь этим сказать?
Поль саркастически фыркнул:
— Наверное, тебе не приходило в голову, что содержание этого замка в наше время требует очень больших денег!
Тони поморщилась.
— Ты сказал это, как торгаш, Поль.
— Я понимаю, я и хотел так сказать.
— Неужели, если бы этот замок принадлежал тебе, ты продал бы его?
— Ну, может быть, и нет, если бы у меня были доходы, как у дяди Рауля. Я не сентиментален, Тони.
Она не ответила. Она подумала, что во многих отношениях Поль еще не стал взрослым. Что касается ее самой, то внутреннее чувство красоты, присущее ей, не давало ей постичь рассуждения человека, который мог отказаться от такого чуда ради денег, которые он истратит на приятное времяпрепровождение. В любом случае, подумала она, взгляды ее и Поля на то, что означает хорошее времяпрепровождение, безусловно не совпадали.
Машина ехала по длинной дорожке, посыпанной гравием. Перед величественным фасадом она расширялась, превращаясь в площадку. Естественно, перед мостом теперь не стояла стража, но Тони с ее ярким воображением было легко представить себе, каким казался замок в старину уставшему путнику, появившемуся в этой местности. Замок сзади и по бокам был окружен холмами, служившими естественным укрытием, а перед ним расстилалось море.
Машина проехала по мосту, и они оказались во внутреннем дворе замка. Поль выключил мотор и с подбадривающим видом повернулся к Тони. Она почувствовала волнение, но быстро вышла из машины, не позволяя себе задумываться над тем, что ее здесь ожидает. Вокруг никого не было, и Тони вопросительно посмотрела на Поля.
— Сейчас сиеста, — объяснил Поль. — Днем здесь тихо.
— Понимаю, — кивнула Тони и нагнулась, чтобы взять из машины свою сумку. Она вдруг заметила, что за ней наблюдает молодая девушка, еще совсем ребенок, стоящая у огромной дубовой двери. Тони подумала, что ей, должно быть, лет четырнадцать. Потом она вспомнила это, видимо, Франческа, дочь графа.
— Поль, — сказала она тихо, глядя на него и кивая головой в сторону девочки. Поль оглянулся и, вынув чемоданы из багажника, посмотрел на девочку.
— Здравствуй, Франческа! Ты разве не собираешься подойти и поприветствовать нас?
Франческа лениво пожала плечами и сделала несколько шагов в их сторону. Теперь Тони могла рассмотреть ее получше. Девочка была смуглой, с длинными черными волосами, заплетенными в одну косу. На ней были короткая широкая юбка, белая блузка и босоножки. По виду это могла быть молоденькая крестьянка, такая же, как многие другие, которых они встретили по дороге из Лиссабона. Она была очень хорошенькой, но выражение ее лица было по-детски недовольным, и у Тони возникло предчувствие, то Франческа может оказаться более опасной, чем ее бабка. Она, казалось, привыкла вести себя, как ей вздумается, а так как она была единственным ребенком в доме, то, по всей вероятности, была очень избалована.
Отбросив эти мысли, Тони взглянула на нее и улыбнулась, но ответной улыбки не последовало. Вместо этого Франческа положила рук на бедра и сказала с вызовом:
— Ты должен был приехать еще вчера! Ее английская речь была правильной. Тони посмотрела на Поля, чтобы увидеть его реакцию. Он пожал плечами и сказал:
— Я отчитываюсь здесь только перед своей бабушкой и думаю, Франческа, что твое замечание неуместно. Как я вижу, твои манеры не стали лучше.
Франческа только поморщилась в ответ и отвернулась. Тони почувствовала себя неловко, поняв ее состояние, и Поль сказал:
— Франческа, будь добра, скажи Жозе, что мы приехали и что нужно внести в дом наши вещи, и скажи также Луизе… А прежде чем ты мне сейчас нагрубишь, я хочу предупредить тебя, что в этом случае все расскажу твоему отцу, понятно?
Франческа пожала плечами.
— Должна тебя разочаровать: отец в отъезде.
— Но он вернется, — сказал Поль спокойным тоном, — так что иди и делай то, о чем тебя просят.
Франческа собралась было возразить, но затем повернулась и пошла в дом.
— Восхитительно, — сказала Тони сухо. — Это что, образец приема, который меня здесь ждет?
Поль усмехнулся.
— Нет, конечно, Франческе не нравится, когда я сюда приезжаю. Она жуткая собственница, и когда ее отец в отъезде, как это часто бывает, она хочет командовать бабушкой. Так как мы с ней единственные внуки, то ей не нравится, когда я встреваю в дела.
— Понятно, — сказала Тони. — Я полагаю, когда ее отец здесь, ты ей не очень мешаешь. Поль кивнул головой.
— Что-то вроде этого. Когда Рауль дома, для нее никого больше не существует. Она обожает отца. И ужасно ревнива. Может быть, это от того, что она живет без матери.
— Она не знала матери?
— Мать умерла, когда ей было только три года. Естественно, она была слишком маленькой, чтобы помнить ее. К тому же, ее воспитывала няня а матери ее только показывали. В португальских семьях высшего общества так принято. Тони удивленно подняла брови.
— Они многое теряют. Если у меня будут дети, я буду сама за ними ухаживать. Поль рассмеялся.
— Но ведь не все женщины так уж интересуются своими детьми, ты сама знаешь.
— Да, я знаю, — Тони вздохнула— Но не правильно, когда женщины перекладывают свои обязанности на плечи других. Я, наверное, старомодна.
Поль улыбнулся.
— Может быть, и так. Может быть, это даже хорошо. Я уверен, что бабушка тоже так думает. Она никогда не могла примириться с Элизой.
— Элиза? Это жена твоего дяди?
— Да, она была француженкой. Но мы об этом еще поговорим. А сейчас войдем в дом.
