…В то время Карина была никому не нужна. Она не знала, как ей жить, поэтому приходилось выживать самой, как получалось.
Лев уехал в Польшу и полгода не давал о себе знать. На тот период она проживала в общежитие, хоть это радовало, какая никакая, а крыша была над головой.
Люди за глаза где-то как-то ей сопереживали, по общежитию ходили слухи, что Лев её бросил. Она гнала эту мысль от себя и как можно дальше, сохраняя гордость, говоря всем охочим до сплетен, что муж на заработках…
…Как-то Карина с коляской шла по фойе общежития.
Навстречу ей, откуда не возьмись, выскочила любительница сплетен, пожилая комендантша.
Та, разглядывая с ног до головы, с любопытством спросила:
– Ну, как там Лев, устроился в Польше?
Карина кивнув, поспешила сказать, что тот устроился барабанщиком в ресторан. Комендантша неприминула вставить, говоря, пусть и вас перетащит, мол, нельзя же малому без отца, а то, дескать, найдёт кого-то; спеша заверить что мужик без бабы жить не может…
…Карине тогда было очень трудно: купоны, талоны и эти ещё любители сплетен со своими подковырками со всех сторон жужжали «дождёшься, бросит».
Она старалась держаться, как могла, наверно потому что любила мужа и не хотела о нем думать, как о предателе. Так они жили три года, изредка общаясь по телефону. Лев в Киев не приезжал, пересекая границу, тут же возвращался назад. Раз в месяц передавал ей то деньги, то вещи с продуктами…
…Однажды это было в августе 1992 года, она решилась ему позвонить, чтобы поставить наконец-таки вопрос ребром.
В тот день Карина пришла с сыном на переговорный пункт. Там ей дали поговорить с мужем вне очереди. Та плача рассказала Льву, что её с сыном выселяют из общежития, умоляя, чтобы тот как можно скорее приехал и забрал их к себе, жалуясь, что в магазинах ничего нет, что она уже устала бегать по городу в поиске продуктов, часами стоять за ними в очередях.
Тот, успокоив жену, сказал, что через месяц приедет за ними. Карина плача, но, все же где-то как-то радуясь, целуя Сашеньку, на ухо шепнула, что папа хороший скучает, скоро приедет. Однако Лев не приехал, через постороннего человека передав деньги на дорогу, сказал, что встретит…
…Карина с сыном, ждали того дня, когда они приедут в Польшу. И вот, наконец, этот день настал…
…Они приехали в Варшаву рано утром. Показалось, что сразу попали в какую-то сказку. Всё вокруг было необычным, даже лица на первый взгляд казались спокойнее, люди были уверенными, улыбчивыми, модными и стильными в нарядах преобладали яркие цвета; казалось, что здесь не могло быть проблем. Это радовало и обнадёживало, мелькнула мысль, что чёрные полосы тоже когда-то обязательно заканчиваются…
…Лев суетясь у вагона, в нетерпение ждал жену с ребёнком; заметив их на выходе, радуясь, подхватил на руки Сашу, целуя, обнимая то его, то Карину. Казалось, что Лев был искренне рад их видеть.
Наняв носильщика, они, дружно неугомонно болтая, поспешили к выходу.
Карина верила, что с сегодняшнего дня перед ней открывались большие перспективы, ведь это Польша.
Её уже не мучили мысли, что ещё недавно брали штурмом мозг, доканывая, напоминая обо всех мелочах жизни, ей уже не надо было думать о том, где искать деньги на еду, не надо толкаться в очередях. В Польше есть все, и эта проблема с этого момента снята.
Оказавшись в квартире Льва, Карина окончательно успокоилась, теперь она дома. Тот неустанно рассказывал о том, как и чего он здесь добился, с не меньшей гордостью показывая, как живёт, говоря, пусть съёмная квартира, но «своя», сам себе хозяин. Для начала даже очень хорошо. Сейчас он самодостаточный человек, получает 250–350 долларов + чаевые. Это нормально.
Лев и Карина были рады, что теперь вместе. После того как сын уснул, они занялись любовью.
Карина была счастлива, считая, что все плохое осталось в прошлом наконец-то семья вместе: она, муж, сын…
…Целый месяц они жили, душа в душу. Карина моментально влюбилась в Польшу. Гуляя по площадям и улицам Варшавы она отовсюду черпала её энергетику, впитывая фибрами души кажущееся благополучие; всматриваясь в лица прохожих, находила их симпатичными доброжелательными и гостеприимными.
Радушие было и на лицах соседей. Те старались проявлять к ним уважение, интересуясь их проблемами, наблюдалось даже желание им помочь, пусть только на словах, но так приятно, что кто-то проявлял внимание и заботу. Карина чувствовала себя где-то как-то полячкой. Она свободно ходила по городу, не чувствуя себя в чем-то ущемлённой…
…Так и в тот день, она решилась прогуляться с сыном по вечерней Варшаве, чтобы удивить мужа, встретив того у ресторана.
Карина не знала, что в это время тот обнимался с певицей, Ольгой.
Стоя у ресторана, она укачивала сына, тот плакал; чтобы не привлекать к себе внимание отошла в сторонку. И каково же было её удивление, когда увидела выбегающего из ресторана Льва и Ольгу, те, воркуя как голубки, были настолько заняты собой, что не заметили присутствия Карины.
Молодая женщина была ошеломлена. Парочка целуясь, остановив такси, в обнимку села в машину о чем-то шумно разговаривая, тут же уехала в неизвестном направлении. Карина глядя им вслед, не могла сдержать слёз, кажется, мир рушился на глазах.
Плетясь улицами ярко освещённого города, не видя всей его красоты, она отметила, что тот моментально стал серым, мрачным и злым; задыхаясь, глотая слезы, пробормотала:
– Сволочь, предатель…
Ей было горько обидно и не только за себя, но и за сына, едва передвигая ноги, заставляла себя идти домой. Карина не знала, что ей делать, как быть в данной ситуации. Могла ли она себе представить такое ещё пару часов назад? Ведь муж с ней мило щебетал по телефону, с заботой расспрашивал, чем они занимались, ели ли, отдохнула ли, пока Сашенька спал. Дорога домой стала дорогой в ад…
…В это время, Лев и Ольга находясь в номере мотеля, занимались любовью.
Не с того не с сего Лев сказал, что ему срочно надо домой, говоря, что душа не на месте, да и Каринка наверняка сходит с ума.
Ольга с презрением выдавила:
– А ты не боишься, что я сойду с ума. Две сумасшедшие женщины – это много… – нежно целуя в губы.
Он, смеясь, оделся и ушёл, но на душе «скребли кошки». Было непонятное предчувствие чего-то нехорошего, сердце колотилось, как ненормальное, словно хотело ему что-то «по-свойски» сказать, о чем-то предупредить. Поймав такси, нервничая, попросил ехать быстрее.
Всю дорогу до дома Лев ехал молча, с тем же тяжёлым предчувствием, казалось, что он был готов ко всему, чувствуя свою вину.
