Серена затянулась сигаретой, выпустила дым и стала наблюдать за тем, как он плавно поднимается к потолку и растворяется в воздухе.
— Сейчас подумаем, — протянула она. — Дети и вы сами, само собой, будете есть со мной, в столовой. Они всегда со мной обедают, и я не вижу никаких причин менять этот обычай, а вы?
— И я, сеньора, — согласилась с ней Сара.
— Хорошо. Что касается всего остального, лучше подождать, что скажет Джейсон. Это он вас нанял, не я. Хотя, — в глазах ее заблестели искорки, — за мной последнее слово — останетесь ли вы или нет.
Сара вспыхнула, и Серена тут же наклонилась к ней и коснулась пальцами ее руки, словно ребенок, который просит прощения за плохое поведение.
— Вы конечно же останетесь. — Серена снова откинулась назад. — Вы мне нравитесь. Мы ровесницы, и давай без формальностей. Неплохо, если в доме будет кто-то еще, кроме этой стервы Ирены. Ты уже видела нашу дорогую Ирену?
Сара еще больше покраснела.
— Это жена сеньора де Кордовы?
— Да.
— Я… э-э-э… мы встретились, когда я приехала.
— Старая корова! — поморщилась Серена.
Сара нервно сложила руки в замок. Ей совсем не хотелось быть втянутой в подобную дискуссию. Семейные дрязги не имеют к ней никакого отношения. Ее единственная забота — дети.
Она с облегчением вздохнула, когда в дверях появилась миловидная испаночка, одетая в цветастую юбку и белую шифоновую кофточку. Прямые черные волосы коротко подстрижены и походили на мягкую пушистую шапочку.
— Серена, милая, как ты? — улыбнулась она во весь рот, подошла поближе и поцеловала подругу. — А вы, должно быть, сеньорита Винтер! — воскликнула гостья. Все в ней было как-то чересчур, с перебором: наигранная радость, слишком широкая улыбка, слишком громкие восторги. — О, вы такая юная! О чем только Джейсон думает, Серена?
Сару покоробило подобное обращение, и она вскочила на ноги, заявив:
— Сеньор де Кордова любезно предоставил мне это место.
— Да ладно тебе, милочка, — снисходительно улыбнулась гостья. — Не стоит быть такой трепетной!
Сара натянуто улыбнулась, припомнив слова монашек о терпении и сдержанности.
— Мисс Винтер, — пришла ей на выручку Серена, — это сеньорита Долорес Диас. Ее отец с Джейсоном — партнеры по бизнесу, а Долорес — моя подруга.
Сара вежливо поприветствовала девушку, но ей отчего-то показалось, что дружба испанки с Сереной — всего лишь повод для частных посещений этого дома. Разговор плавно перетек на другие темы, Сара почувствовала себя лишней и обрадовалась, когда объявили, что обед подан.
— Ты же останешься, Долорес? — спросила Серена.
— Спасибо. С удовольствием. — Гостья расплылась в улыбке, и Сара, поджав губы, последовала за молодыми женщинами в столовую. После необъятной гостиной она показалась Саре маленькой и уютной. В центре располагался полированный стол, для каждого — отдельная салфетка, серебряный прибор, тарелки китайского фарфора и сияющий хрустальный фужер.
Не успели они войти, как в комнату через выходившую в сад террасу ворвалось трое детей: перемазанные грязью маечки и шортики, всклокоченные волосы, на чумазых лицах хитрая улыбка, глазенки выжидательно уставились на Сару в надежде, что та завизжит или рухнет в обморок.
Но бесенят ждало глубокое разочарование: не Сара, а Долорес задохнулась от возмущения и отвращения.
— Серена! Они же не сядут за стол в таком виде! — выпучила она глаза.
Серена неодобрительно поглядела на детей и попросила слугу отвести их к Констанции.
— О нет! Только не это! — возмутилась Элоиза и сердито залопотала по-испански.
— Надо было раньше думать, — безразлично отмахнулась от нее Серена.
— Я сама позабочусь об этом, — предложила Сара. — Если вы скажете мне, куда идти.
Серена удивленно посмотрела на нее и пожала плечами:
— Как хочешь. Макс тебя проводит.
Детям совсем не понравился такой поворот событий, и они бросали на гувернантку презрительные взгляды. «Почему они ко мне так относятся? Они же меня даже не знают!» — в который раз подумала Сара.
Ванная была явно перестроена для детских нужд: три раковины, три ванны — две розовые и одна голубая — и три набора полотенец. Такой же мозаичный пол, как и в ванной Сары, только душа не наблюдалось. Очень красиво.
Сара захлопнула дверь и поглядела на ребятишек.
— А теперь давайте проясним кое-какие вещи, — заявила она. — Я сюда не напрашивалась, меня нанял ваш дядя, чтобы я научила вас писать и читать, и в том числе хорошим манерам. Насколько я понимаю, работа предстоит не из легких. — Она посмотрела на каждого в отдельности и, убедившись, что все взгляды обращены на нее, продолжила: — Если вы думали, что эта дурацкая выходка шокирует меня, то, скажу вам, зря надеялись. Так ведут себя только пятилетние детки, с которыми мне приходилось иметь дело, а из всех вас только Мария попадает под эту категорию. Вы — явно нет, — обратилась она к Рикардо и Элоизе.
— Вам придется придумать что-нибудь поинтереснее, — выпалила Элоиза.
— Не скажете почему? — выдохнула Сара. — Вы же меня совсем не знаете. Зачем вам все эти глупости?
Рикардо повернулся к ней спиной, направился к раковине и принялся стаскивать с себя одежду. На мгновение Саре показалось, что он хочет доказать, что отличается от девчонок, но не тут-то было. Мальчишка разделся догола и повернулся к ней лицом.
Девочки залились краской, захихикали и отвернулись.
— И что ты собираешься делать дальше? — покачала она головой.
— Nada![5] — направился он к двери, всем своим видом показывая, что собирается выйти.
— Погоди-ка! — остановила его Сара. — А ну, быстро оденься! Это совсем не смешно!
Рикардо пожал плечами и привалился спиной к двери.
Девочки застыли в ожидании.
— Значит, одеваться не собираешься? — спросила она еще раз, и Рикардо покачал головой. — Отлично. Как хочешь, я препятствовать не буду. Однако голые мужчины к столу не допускаются, и не важно, большие они или маленькие.
Она наполнила раковину водой, намочила полотенце, подошла к Рикардо и, развернув ребенка к себе спиной, начала вытирать его. Мальчишка сопротивлялся, но Сара была ловкой и сильной и легко справилась с ним.
Затем, взяв Рикардо за руку, девушка потащила через коридор в его спальню.
Сара уложила лягающегося ребенка в кровать и накрыла простыней.
— Если к ужину проголодаешься и наденешь на себя что-нибудь, уверена, что тебе дадут поесть.
— Ненавижу тебя! — У мальчика брызнули из глаз злые слезы.
— Да и ты мне тоже не слишком-то нравишься, — парировала Сара и вышла из комнаты, но потом открыла дверь и, просунув голову, добавила: — А если вдруг решишь встать и выйти из комнаты до ужина, знай — рука у меня тяжелая!
