Увы, Киллер не обладал даром красноречия, и даже чтение с листа ему не давалось, однако он блестяще справился с ролью второго плана, стоя рядом со Змеем, словно большой симпатичный ребенок. Таким образом, он стал непревзойденным мастером пробуждения жалости в прохожих.
Иногда Сен-Жюст и его деловые партнеры (он упорно отказывался называть их работниками) читали монологи из классики. Время от времени, так как Сен-Жюст внимательно следил за новостями в прессе и на телевидении, они произносили зажигательные речи для вдохновения народа, увеселения народа и всегда с целью освобождения народа от лишних денег себе во благо.
План был прост. Доходы тоже распределялись просто: шестьдесят процентов Сен-Жюсту, остальные сорок распределялись между партнерами, перед этим из общей суммы вычитались расходы на оплату разрешений от городской администрации, покупку новых мегафонов и ящиков.
Вам может показаться, что пламенные речи на перекрестках много не принесут. Однако загляни вы в бухгалтерскую программу на ноутбуке Сен-Жюста, то удивились бы, обнаружив, что его банковский счет всего за три месяца вырос с нуля до семи с половиной тысяч долларов. К Рождеству он собирался расширить труппу до пятидесяти человек, ведь в это время горожанам не терпится покаяться. В рождественский репертуар предполагалось включить знаменитые проповеди.
И все это виконт проделал, не замарав рук презренной торговлей.
Кроме того, он удвоил свои накопления, играя на бирже. Начальный капитал Сен-Жюст занял у Мэгги, причем без ее согласия. К своему огорчению, он все еще от нее зависел, так как жил в ее квартире, но ведь он только в начале пути и пределов его фантазии относительно способов выманивания денег из милейших горожан Нью-Йорка не наблюдалось.
Сен-Жюст представил, как выиграет главный приз и на конкурсе «Лицо с обложки», и на конкурсе костюмов. Ему безумно нравилась идея, что можно заработать, просто изображая себя, любимого, — Идеального Героя.
Жизнь все-таки прекрасна!
— Вот они где! — Стерлинг указал на угол, где Змей с мегафоном в руке возвышался на своем любимом ящике цвета красного дерева с золотыми гвоздиками по краям.
— О чем сегодня будем говорить? — поинтересовался он у Сен-Жюста.
— О жадности, — Сен-Жюст поправил несуществующий шейный платок. — Когда биржевые ставки падают более чем на двести пунктов, эти речи действуют магически. А вот и Мари-Луиза! Она-то мне и нужна.
— Привет, Вик! — махнула ему Луза. При знакомстве он представился виконтом, она сократила это до «Вика» и, к сожалению, продолжала его так называть. — Как поживает Билл Гейтс от мира попрошаек?
Сен-Жюст улыбнулся девушке, которая, по каким-то неясным причинам, ему нравилась. Она была молода, слишком молода, и не в его вкусе. Но он ничего не мог с собой поделать. Ему нравилось ее опекать, даже принимая во внимание тот факт, что она таскала с собой большой нож и, вероятнее всего, умела с ним обращаться.
Маленькая хрупкая Мари-Луиза подняла искусство украшения себя на новый неизведанный уровень, проколов в двенадцати местах уши, а брови, ноздрю, подбородок, пупок и — как Сен-Жюст однажды разглядел, когда она открыла рот, — язык.
Когда он впервые увидел Мари-Луизу, ее волосы торчали розовыми сосульками. Этого же стиля она придерживалась и теперь, только цвет менялся. Сегодня ее прическа была пурпурной — глубокий и соблазнительный цвет. Это великолепие обрамляло нежное лицо ангела, при виде которого Боттичелли зарыдал бы и возжелал немедленно запечатлеть его на холсте.
Она была лесной феей, миниатюрной Венерой, уличным сорванцом, которому следовало быть герцогиней, и нежной розой, терзавшей себя пирсингом.
Это дитя с серьезными глазами, капризным ртом и пухлой нижней губой выглядело воплощением хрупкости, что пробуждало в Сен-Жюсте все его героические наклонности.
Он фыркнул, подумав о дамочках из писательской гильдии, которые утверждали, что он не романтичен.
— Приветик, Стерлинг, опять тут подвисли? — Мари-Луиза игриво ткнула его локтем под ребра.
— Подвисли? У меня что-то подвисло? Да, Сен-Жюст? — Он попытался заглянуть себе за спину. — У меня там что-то висит? Сен-Жюст, почему ты мне ничего не сказал? Я тут хожу, а у меня что-то висит. Нехорошо с твоей стороны не сказать мне об этом!
— Я тебе потом объясню, Стерлинг, — Сен-Жюст подавил улыбку и постарался взглянуть на Мари-Луизу с упреком.
Она потрепала Стерлинга по щеке.
— Ладно тебе. Все на скутере катаешься? Ну, ничего, скоро идеи Вика принесут нам кучу бабок и у тебя будет сверкающий « мерс ». Мы наверняка зарегистрируем товарный знак «Веселые Нищие…», да, Вик?
Сен-Жюст оперся на трость, сложив руки на набалдашнике.
— Кажется, в твоем тоне я слышу непривычный сарказм.
Мари-Луиза пожала хрупкими плечами, майка поднялась вслед за ними, приоткрыв нижнюю часть ее маленькой, но красивой груди.
— Понятия не имею, может, это ПМС. Или я просто увидела свои оценки за семестр. Дело дрянь.
В свободное от пирсинга и подделки документов время Мари-Луиза училась в Нью-Йоркском университете.
— И, конечно, это все из-за придирок преподавателей, — сочувственно заметил Сен-Жюст.
— Да нет, я сама виновата. Мало денег — нет времени учиться, потому что я хотела подзаработать, — она задумчиво почесала нос. — Можно, конечно, подделать табель, если это что-нибудь даст, но я не собираюсь, — Мари-Луиза дернула плечом. — Некоторые так поступают, но не я. Это нечестно.
— Забавно, а снабжать людей поддельными документами, по-твоему, честно?
— Эй, не зарывайся, я это сделала один раз, по просьбе кузена. Стерлинг показался мне честным малым, а тебе я помогла за компанию. Я редко этим занималась, только ради ирландских ребят, у которых кончалась виза. Но после 11 сентября это стало никому не нужно, так что я работаю в твоих уличных концертах, но ведь этим не прокормишься.
— Именно поэтому я и просил тебя прийти, Мари-Луиза. Как насчет того, чтобы сменить украшения, наряд и прическу?
— Он у тебя что, поддает? — шепотом уточнила она у Стерлинга. — Если он надумал стать моим сутенером, то пусть поищет кого другого.
— Прости, дорогая, — Сен-Жюст тростью отодвинул девушку от покрасневшего Стерлинга. — Надеюсь, это все объяснит, — он протянул ей газету.
Мари-Луиза прочитала, посмотрела на Сен-Жюста и ухмыльнулась. Сияющие глаза, белые зубы. Да, Сен-Жюст был доволен.
— Ты прикалываешься, да? Ты на меня посмотри повнимательней.
Он забрал у нее газету, аккуратно сложил и спрятал в карман.
— Ты когда-нибудь слышала о молодой леди Кейт Мосс?
— О модели-то? — Мари-Луиза склонила голову набок. — Она просто анорексичка. А я — нет! И наркотиками не балуюсь.
