— Пока Ваня не привыкнет можете занимать одну комнату, но для него подготовили детскую. — мягко предупредив, позволил Евгений.
— Спасибо.
Алина проводила нас в столовую, где нас ждал накрытый лёгким завтраком стол. Ваня толком не поел только сока напился, а я сама не хотела. Сын раскапризничался, и я с радостью вышла из-за стола, от вида еды мутило. Для отдыха я выбрала детскую. Конечно, подготовить меньше чем за день достойную комнату для ребёнка невозможно, даже если позволяют доходы. Игрушек в комнате было много, но саму светлую лаконичную спальню с двуспальной взрослой кроватью назвать детской было нельзя. Скорей спальня родителей, имеющих ребёнка. С тоской вспомнила о нашей с Антоном. В ней так же то и дело появлялись Ванины машинки, попадающие обязательно под ноги Антону, вещи и прочие детские мелочи.
Я сполоснула сына в душе и уложила в кровать. Прохлада и постель сделали своё дело, Иван быстро пристроился на подушке со своим ушастиком и несмотря на незнакомое место уснул.
Я же лежала без сна. Глядела в каменный потолок и не ощущала усталости. Даже страшно стало, что не смогу уснуть и так ведь сутки без сна и глаза не закрываются. Поняла, что всё бессмысленно и медленно встала с кровати. За плотными шторами были панорамные окна и выход на балкон с видом на Персидский залив. Уже хотела выйти, но вспомнила, что Ваня спит не в своей кроватке. Вернулась к сыну и обложила его тяжёлыми льняными подушками с дивана. Убедившись в безопасности конструкции, я вернулась к дверям ведущим на большой балкон из светлого камня. Очков у меня не было, но хотелось вдохнуть горячий воздух, посмотреть на воду. Отвлечься от столь стремительных перемен и ужасов.
— Куришь? — стоило мне только опереться на широкие перила, позади появилась Аля.
— Нет. Бросила. Давно ещё когда с Антоном начала работать. Ему не нравилось, что я курю. — призналась, на что Аля усмехнулась и встала рядом, прикуривая тонкую сигарету.
Молчание тяготило так же, как и вопросы, жаждущие ответов. Мне бы притормозить, но я неслась без тормозов на скорости под уклоном в девяносто и не собиралась останавливаться.
— Расскажешь, почему Антон не общался с семьёй? Он говорил, что сирота и родни у него нет. — спросила, глядя вдаль на невероятного цвета воду.
— Хм. А какая у Антона фамилия? Была. — цинично добавила.
— Алиев, а что? Я взяла его фамилию. — ладонями я упёрлась в острые рёбра светлого камня, это отрезвляло и напоминало, что я не сплю.
Всё реально.
Больно.
— Мамина. — Аля с грустью посмотрела в голубую даль, выпуская изо рта медленно сизую дымку. — Наверное, стоит начать с того, что у меня нет брата по имени Антон. — неожиданно отрезала, и, выбросив сигарету вниз, уставилась на меня.
— Что ты имеешь в виду? — не поняла её, но остро захотелось курить, до сухости во рту, а у Али нет пачки, в руке только зажигалка.
— Твоего мужа на самом деле зовут Роман. Видов Роман Евгеньевич. Звали то есть. Никак не привыкну к тому, что о нём теперь в прошедшем, хотя странно, я в принципе о нём давно ни с кем не говорила.
— Роман? — несмотря на жару по спине пробежался неприятный холодок, — Что случилось?
— Трагедия или как там? Драма? Хотя нет, всё же трагедия. — пожав плечами сухо и безразлично произнесла Аля.
— Расскажешь?
— Думаешь стоит? Папа просил тебе не говорить, если начнёшь спрашивать. — неожиданно призналась мне и это её поведение напомнило игру кошки с мышкой.
Только вот я не мышка совершенно.
— Пожалуйста. — изобразила наивную мольбу, не показывая желания защищаться и того, что Але я уже не доверяю.
— Ладно. Я вижу, ты нормальная, истерик главное не закатывай после. Папа не любит. — сухо попросила.
— Обещаю. — понятия не имела на что даю обещание и как потом о нём буду жалеть.
— Всё случилось, когда мне было одиннадцать. У нас была счастливая семья, мама, папа, я и старший самый лучший брат. — усмехнулась и встала лицом к заливу. — При нашем отце с острым чувством справедливости вырасти таким подонком как Рома можно было только если эта гниль в крови, в подкорку такого не заложить родительской любовью и всем тем, что нам дано было родителями. — она смотрела прямо и начав так бодро резко замолчала.
— Ближе к делу! — практически рявкнула на неё.
Я теряла терпение от слов Алины, и во мне было только одно желание вцепиться ей в волосы и ударить о мраморный борт чтобы не смела такого об Антоне говорить. Я ещё толком ничего не узнала, а уже готова была начать мстить.
— Ближе так ближе. Всё когда-то становится явным и нечестные дела Романа вскрылись. Он сел, и чтобы ты понимала, поспособствовал этому наш отец. Мама колени в кровь стёрла, ползая за ним и умоляя помочь родной, но гнилой кровинке, а я её возненавидела тогда так же, как брата. Даже думала, что это она, это её кровь виновата. Рома должен был отсидеть восемнадцать лет строгого, но якобы умер всего лишь спустя месяц от сердечной недостаточности. Мама, узнав об этом, не прожила и суток. Сердце. У Ромы ведь идеально здоровое сердце, а у мамы были проблемы. И Рома обвинил в смерти мамы папу. Тварь! Рома умер, родился Антон. Алиев Антон Евгеньевич. С фамилией понятно, а вот почему он отчество оставил? Во всём же обвинил папу. Не понимаю…
— Что он сделал? За что восемнадцать лет? — я задыхалась, жара вдруг стала невыносимой, потому что вместе с ней моё тело терзал ещё и озноб, хотелось упасть на пол, так как сил стоять нет.
Ноги не держат, в очередной раз из-под них земля уходит к чёртовой матери.
— Поверь мне, лучше тебе не знать, но я искренне рада, что он сдох. Надеюсь, что сдох. — Аля, не глядя на меня, это всё с ненавистью выплюнула в сторону воды и мягко развернувшись пошла к другим дверям.
Глава 5
За три года до…
— Ты проходи туда, я сейчас.
Я прошла вперёд по чудному коридорчику наливные полы которого были изображены в виде морского дна. Песчаное дно, ракушки, осьминог.
Комната куда меня Антон отправил, оказалась спальней в серых тонах. Я, конечно, не ханжа и далеко не синий чулок, но это мне показалось чересчур, особенно если учесть, что мы даже не целовались. Антон до этого дня вовсе не проявлял интереса ко мне, как к женщине, если не нужно было сопровождать его на каком-то мероприятии. Развернувшись на пятках словно одеревеневшая, я прошла обратным путём в прихожую. Антон шумел на кухне, а я принялась обуваться, стараясь не привлекать к себе раньше времени внимания. В голове судорожно генерировались причины. Соврать, что меня затопили соседи сверху было бы чу́дно, но я жила на последнем и затопить меня могли только голуби, о том, что я могу затопить соседку-истеричку я не подумала.
Не успела.
Антон вышел из кухни с подносом в руках, пицца ещё даже дымилась, а в двух высоких пивных стаканах лопались пузырьки газировки.
— Уходишь? — застал врасплох, другого оправдания своему побегу я не придумала, поэтому сказала как есть.
— Ты знаешь, я, пожалуй, пойду, а то это как-то слишком всё. — уже схватилась за ручку двери и даже опустила её готовая вот-вот выйти в подъезд.
Не все мечты должны сбываться, я и так везунчик.
— Что слишком? Пицца и комедия? Ты же сама хотела. Идеальный вариант сказала. — растерянно произнёс Антон.
Такое у него было лицо сейчас, что я почувствовала себя конченой сукой хотя это было в корне не так.
— Идеальный, но не в спальне же. — промямлила, отпуская дверную ручку.
Нет. Не смогу уйти, когда он так смотрит.
— Оу. У меня просто в спальне дюймов больше, но раз ты смущаешься пошли на диван. — лицо Алиева озарилось радостью, а я одновременно засмеялась и вновь разулась.
Мы смотрели мультик Холодное сердце объедались пиццей пили вредную газировку и до слёз смеялись над забавным снеговиком. И я бы никогда не подумала, что Антон способен устроить такое свидание. Разомлев под конец мультфильма, я почти засыпа́ла несмотря на волнение.
