Он не спеша разделся. Поглядел на сброшенные вещи. Вздохнул — и пошел и развесил все на плечики в шкафу в спальне. Нет никакого желания завтра утром тащиться домой и переодеваться. Значит, надо сохранить одежду в презентабельном виде.
А вот трусы и носки можно оставить валяться на полу. И ступить в теплую, почти горячую воду с колющими пузырьками.
Пристроился затылком на бортик, потянулся за телефоном. Надо предупредить Алену.
Павел: Не жди, домой не приеду, переночую в офисе. Очень много работы, ничего не успеваю.
Алена: Завел себе любовницу — имей смелость признаться.
Паша даже не вздохнул. Он не удивился. Ничему уже не удивляется.
Павел: Ален, ну какая любовница. Добиваю документы и ложусь спать. И ты ложись.
Алена: Одна? Кто-то обещал мне супружеский долг!
Павел: Завтра, ок?
Ответа он не дождался. Положил телефон на бортик, голову пристроил снова туда же. Взбил ногой воду.
Как так вышло, что он, здоровый тридцатитрехлетний мужик, при мысли о сексе, не испытывает ничего, кроме раздражения? Ранняя импотенция? Павел принял сидячее положение, посмотрел сквозь прозрачную пузырящуюся воду на свой пах. Да все как обычно там, вроде. Уже не встает по каждому поводу и без повода, как в двадцать, но биомеханика функционирует исправно. Только вот с мотивацией у нас проблемы. Сильнейшие. А ведь он женат на вполне привлекательной женщине. По крайней мере, так считает сама Алена, ее подруги и сколько-то там тысяч подписчиков в инстаграм. А то, что Паша с такой красоткой сексом заниматься не хочет — так это он импотент, факт.
Павел вздохнул и снова погрузился по плечи в воду. И тут зазвонил телефон.
— Павел Валерьевич?
— С утра был я.
— Оу… А вы еще в офисе?
— Да, — Паша поднес руку с часами к лицу. Ого, он тут уже полчаса мокнет. — Что-то нужно?
— Да! Мне нужен плюшевый медведь.
От неожиданности Павел, начавший было садиться, плюхнулся снова в воду.
— Вы же сказали, что в офисе? — раздалось в трубке растерянное.
— Я в офисе.
— А что там тогда у вас булькает?
— Вода там булькает, — совершенно серьезно ответил Павел. — У генерального директора есть, знаете ли, некоторые бонусы и преференции. В том числе, и персональная ванна в офисе.
— Так вы что же… — голос трубке стал свистящим. — Вы со мной сейчас… голым разговариваете?
— Зачем же голым? — Павел повернул руку. — На мне часы. Но они, — поспешил успокоить, — water resist.
В ответ ему донеслось что-то невразумительное, междометьями.
— Инга, я буду у вас через десять минут. Там и решим по медведю.
Спустя двенадцать минут Павел Валерьевич Мороз явился в «обезьянник».
— Какого медведя надо, уточните?
Инга смотрела на явление господина генерального, открыв рот. Не каждый день, знаете ли, вам доведется видеть директора крупной сотовой компании, в офисе той же компании… в пижаме. С влажными после ванны волосами. И стаканчиком кофе в руке.
— Я…. эм-м-м… не имела в виду… буквально, — Инга махнула рукой в сторону офисного кресла, и Павел, приняв это как приглашение, невозмутимо на нем устроился. — Знаете про эффект плюшевого мишки?
— Нет, — с каким-то почти видимым удовольствием ответил господин Мороз и глотнул из стаканчика. — Хотите кофе?
— Нет, спасибо. Мне добрый человек чаю сделал.
Паша протянул руку и потрогал чайник.
— Плохой этот ваш добрый человек, совсем за вами не следит. Чай уже остыл.
— Черт с вами, давайте ваш кофе, — Инга нервным движением выхватила из его рук стаканчик и сделала глоток. Черт. Негигиенично. Ну и черт с ним! — Эффект плюшевого мишки, он же эффект резиновой уточки — это мнимый собеседник. Для мозгового штурма.
— Мнимый? — вскинул брови Павел.
— Короче! — не выдержала Инга. — От вас требуется слушать и задавать вопросы.
— Какие? — методично уточнил Паша.
— Вы умный человек, Павел Валерьевич, должны сами сообразить! На крайний случай, просто повторите последнее сказанное мной предложение с вопросительной интонацией. Понятно?
— Яснее ясного, — кивнул с серьезным видом Паша. — Только можно я все же буду медведем, а не уточкой?
— Можно, — милостиво кивнула в ответ Инга. — Ну что, поехали?
Плюшевый мишка из Павла Валерьевича получился прекрасный, на загляденье просто. Сидел напротив с умным и заинтересованным видом, кивал. И задавал вопросы. Хорошие вопросы задавал, такие, какие надо. Спустя полчаса Инга потеряла к своей плюшевой игрушке всяческий интерес — ее посетила идея. Потом еще одна. И еще. Еще… еще-е-е… А потом…
Она не поверила своим глазам, когда увидела на экране вместо опостылевшего «error» совсем другие замечательные слова. Started… Created… Successfully…
Инга не поверила. Все грохнула и запустила заново.
И снова.
Started… Created… Successfully…
Эта чертова зараза заработала!
Инга резко повернулась вместе с креслом.
Плюшевый мишка, он же резиновая уточка, он же Павел Валерьевич Мороз мирно спал в кресле.
Ну надо же. Спит и ничего не знает. Что чудо такое случилось. Что невозможное — произошло.
Надо разбудить и оповестить.
Инга встала, подошла, протянула руку. И замерла. Господин генеральный директор «Т-Телеком», спящий в кресле, выглядел… беззащитно. Почти трогательно. Как угодно, но только не как «тот-самый-ужасный-Мороз». Темно-синяя пижама вместо делового костюма демонстрировала весьма атлетичное телосложение, волосы у него, оказывается, слегка вьются, а губы, когда не сжаты в одну презрительную неуступчивую линию, — красивой формы. И брови красивой формы. И густые темные ресницы. Надо признать, что Павел Мороз был красивым мужчиной. Но заметила Инга это только сейчас, когда он спал в кресле, в пижаме, нежно прижимая пустой стаканчик из-под кофе к груди.
Она не сразу осознала, что, вместо того, чтобы порадовать работодателя своим триумфом, стоит и любуется им. Есть чем любоваться, кто б спорил. Да не про нашу честь.
Инга легко коснулась плеча. Какая гладкая ткань. Наверное, шелк. Натуральный.
— Просыпайся, Каа. Смотри. Луна заходит.
Внезапно разбуженный, Павел Валерьевич цитату из Киплинга узнал вряд ли. Он несколько раз растерянно моргнул.
Инга обошла кресло сзади, аккуратно положила руки на спинку и развернула в сторону монитора. И тихо-тихо произнесла на ухо господину Морозу.
— Довольно ли света, хорошо ли вам видно?
Узнал ли он это цитату — непонятно. Но выпрямился резко. И не сводил теперь внимательного взгляда с экрана монитора. А потом повернул голову. Его глаза были так близко, как будто свои, в отражении зеркала. Кто говорил, что глаза у него как лед? Они искристые и яркие.
— Получилось? — его шепот был почему-то совсем тихий и хриплый.
— Да, — так же тихо ответила Инга.
Две головы рядом, мужская и женская, два лица близко. Какое-то время они смотрели друг на друга. А потом он снова перевел взгляд на экран.
Покачал головой, будто все еще не мог поверить в то, что видит.
— Вы и в самом деле профессионал экстра-класса, Инга.
И вся магия тут же рассеялась.
Инга выпрямилась, зачем-то закашлялась. Растерла руки. Мороз смотрел на нее из кресла, снизу вверх. Но это никаким образом не ставило Павла Валерьевича в иную роль, отличную от роли самого главного босса. И это Инга вдруг остро почувствовала. Все человеческое, беззащитное и трогательное исчезло. Перед ней снова был руководитель, владелец, биг-босс. Пусть и в пижаме. Мороз даже в пижаме — тот-самый-ужасный-Мороз. Даже не верится, что это он ей чай и бутерброды несколько часов назад приносил.
— Я сейчас ничего больше делать не буду, — Инга поспешила предоставить полный отчет, на всякий случай. — Все равно голова уже не фига не соображает. Завтра обрадую наших, на свежую голову, все, чего еще не хватает, сгенерим — и все. Можно будет разворачивать основной софт. Но это уже наши с вашими сами сделают, без меня. Айтишников своих можете обрадовать.
