– Так что? – натягиваю на плечи тонкие лямки кружевной комбинации и, наконец, встаю с расслабленного мужчины, все еще не сумевшего восстановить дыхание. Откидываю назад волосы, ежась, когда обнаженная спина покрывается мурашками от соприкосновения с шоколадными локонами, и неторопливо бреду к окну, давая ему насладиться своим трофеем: молодая, стройная, без излишней худобы к которой так стремятся мои ровесницы, с полной тройкой под полупрозрачной атласной сорочкой. Не думаю, что даже в свои лучшие годы ему доводилось встречать кого-то настолько притягательного, как обновленная Юля Щербакова.
– В понедельник жди. Отдаю тебе Петровича в личное пользование, – вновь становится серьезным и уже приподнимается на локте, пытаясь дотянуться до небрежно брошенной на пол рубашки.
– Шутишь? От твоего Леонида у меня нервный тик, – намеренно приглушаю свет, останавливаясь напротив панорамного окна, и позволяю огням столичных улиц окутать меня золотистым свечением. Я не зря выбрала белый комплект: смуглая кожа и темные пряди на его фоне заставляют мужчин нервно сглатывать выделяющуюся слюну.
Чего вы от меня ждали? Я больше ничего не умею, так что, простите, добиваюсь своего, используя оружие, которым щедро наделила меня природа.
– Зато под юбку к тебе не лезет.
– Да ладно? Неужели ревнуешь? – победно улыбаюсь, прижимаясь спиной к холодному стеклу. Подхватываю указательным пальцем бретельку и от безделья перекатываю ее по плечу. – Я думала, мужчины не готовы делиться женами, а уж любовницы это так…
– Ты знаешь, как я к тебе отношусь, – хмурится, на секунду забывая о галстуке. – Так что Леня не обсуждается.
– Даже, если я скажу, что он постоянно мне хамит? – вру, но даже не думаю покраснеть, когда внимательный взгляд серых глаз застывает на моем расстроенном лице.
Еще одного дня с этим мрачным водителем я не вынесу. Даже его дыхание вызывает во мне отвращение, что уж говорить о молчаливом презрении, которым он окатывает меня при встрече?
– И курит. Как паровоз. А ты ведь прекрасно знаешь, что я не выношу запах табака, – с детства.
Мой папа много курил. Прямо на кухне, ничуть не стесняясь присутствия своей маленькой дочери, уплетающей суп или бабушкины котлеты. И когда он ушел, всякий раз, стоило мне вернуться из школы и уловить в воздухе табачные нотки, я со всех ног бежала в крохотную кухоньку, чтобы уже через секунду смахнуть со щеки соленую слезу обиды. Дымил вовсе не папа – высокий блондин, на пятнадцать лет задержавшийся в дальней командировке – а очередной дружок моей мамы: рыжий сосед по лестничной клетке, оставивший ей на память свою точную копию; водитель автобуса, на котором Лида возвращалась с работы; Айдар – единственный предприниматель в длинной шеренге маминых ухажеров, с чьим приходом мы стали чаще есть фрукты, и Жора, о котором ничего хорошего я сказать не могу. Густое облако серого дыма теперь навеки ассоциируется у меня с потерей.
– Ну, Руслан, – тяну его имя, не забывая хлопать ресницами, и уже замечаю, как все его доводы рассыпаются в мелкую крошку.
– Ладно. Будет тебе водитель, – сдается и натягивает пиджак: сегодня черный, слегка помявшийся на плече. Поэтому и подхожу ближе, старательно проходясь по ткани ладонью – я все-таки сдаю его на руки Свете. Еще не хватало, чтобы она сочла меня ни на что не способной хозяйкой.
Глава 3
Максим
– Уволил? – заметив меня, Костров вскакивает с кресла, подавая куртку, торопливо сброшенную мной перед тем, как зайти в кабинет к Тихомирову.
– Лучше бы уволил, – невесело улыбаюсь и быстро иду к лифтам, под аккомпанемент тяжелых шагов друга за моей спиной.
Семь долгих лет на пути к посту начальника охраны и такой нелепый промах в одном шаге от заветной должности.
– Приставил меня к своей девке. Можешь поздравить, теперь я должен подтирать сопли его безмозглой подружке. Надеюсь, ходить с ней по магазинам в мои обязанности не входит?
– Не знаю. Меня она на дух не переносит, так что таскать за собой пакеты ни разу не заставляла. Да и возил я ее нечасто, чаще Димка Игнатов ей занимался. Да ладно, это ведь лучше, чем стать безработным! – хлопнув меня по плечу, Леня достает сигарету, но так и не доносит ее до рта. – Черт, может выкинуть? Так я никогда не брошу.
– Дай. Мне сейчас не повредит.
Дождь, зарядивший еще поздней ночью, так и не прекращается. Аккуратно выстриженные кусты вдоль высотного здания, где вовсю кипит работа, не выдерживают порывов ветра и то и дело клонятся набок, усеивая асфальт недавно распустившейся листвой. На улице немноголюдно, и те «счастливчики», что были вынуждены отправиться по делам, невзирая на разыгравшуюся стихию, сейчас жмутся друг к другу под пластиковой крышей автобусной остановки.
В чем-то Ленька прав — мне хотя бы не нужно трястись в переполненной маршрутке, обивая пороги предприятий, готовых предложить мне работу. Кто знает, может, Руслан Сергеевич перебесится и все же решит дать мне второй шанс? Сам факт, что спустя месяц тишины, он все же вызвал меня к себе — о чем-то да говорит.
– Квартиру снял? Можешь остановиться у меня, Карина не будет против, – глядя в хмурое небо, мужчина стирает со лба холодные капли и отступает под навес над главным входом. Он выглядит старше своих лет: рано поседел, рано отрастил брюшко и рано изуродовал свое лицо пушистыми усами, которые постоянно пачкает соусом, поедая жирное буритто. Всего лишь сорок два года, а на вид не меньше пятидесяти.
– Квартиру, — хмыкнув, выпускаю облачко дыма. – Скорее клоповник. Я на мели.
Стоило боссу узнать о моей связи с его любимой племянницей, корпоративную двушку, что я занимал последние лет пять, меня попросили освободить. Дали лишь час на сборы, предварительно хорошенько поработав над моей внешностью – из современной новостройки я уходил изрядно помятым.
– Давай займу?
– Не надо. Жены у меня нет, так что вполне обойдусь и этой халупой. Забросишь меня в продуктовый? А потом по этому адресу, – протягиваю ему мятый тетрадный листок и игнорирую насмешливый взгляд своего товарища.
– На окраине? Да, Бирюков, не завидую я тебе.
Я не коренной москвич. Приехал в столицу, когда мне едва исполнилось двадцать, и первое время только и делал, что выживал, хватаясь за любую работу, что могли предложить студенту-заочнику. Грузчик, курьер, официант и криворукий бармен – я перебрал множество профессий, прежде познакомиться с Леней. Именно он и помог молодому зеленому провинциалу попасть в штат сотрудников солидной кампании.
– Садись давай. И отвези в гараж. Хочу посмотреть, какую ласточку Руслан купил для своей подружки.
В окно я стараюсь не смотреть. Столько лет прожил в мегаполисе, а стоило лишь на три недели вернуться домой – в небольшой тихий городок в шести часах езды от Столицы – и все эти небоскребы больше не радуют глаз. Если бы не нужда в деньгах, я бы вряд ли прыгнул на поезд, прихватив с собой лишь пару рубашек.
– Странно, что он доверил ее тебе, – не отвлекаясь от дороги, бросает мой друг, постукивая пальцем по кожаному рулю.
– Почему?
– Да брось, Макс. У тебя три дня ушло, чтобы его племянницу в койку затащить, а Ника девушка благоразумная.
– А эта, значит, развязная?
Я ни разу ее не видел. В прессе об их романе никогда не упоминали, а в офис свою любовницу Тихомиров не приводил.
– Конечно. Девчонке двадцать два, а она со стариком связалась. Уж явно не по любви.
– Откуда знаешь? Сергеич мужик неплохой…
– Только Юлию Константиновну это вряд ли волнует – лишь бы деньги давал. И наглая, каких поискать, – произносит и брезгливо передергивает плечами. Неужели настолько все плохо? – Знаешь, жить становится страшно. У самого дочь растет... Как представлю, что однажды она подойдет и скажет: « Папа, зачем учится, если можно податься в эскорт и жить себе припеваючи?» — мне хочется застрелиться.
