— И победительницей становится, — перебил громкий голос ведущего, — наша нереальная девочка, Женя. Приветствуем. Ну что, Жень, поздравляем! Ты заслужено получаешь звание "Первокурсница факультета…" эм
— Экономический, — говорит в микрофон она.
— «Первокурсница экономического факультета». Скажи напутственные слова, как первая посвященная, своим однокашникам.
Она кивает. Ведущий ей дает в руки микрофон.
— Всем привет! Напутственные слова? Наверное, я должна сказать про учебу, про сессию, про курсовые и зачеты. Но, собака, как же это скучно! Поэтому, ребят, хочу пожелать нам всем халявы, хорошей такой, жирненькой халявы! Хорошего расписания лекций, чтобы оно не мешало бурной студенческой жизни. Крутых вечеринок, добрых преподов, веселеньких зачеток. Ух! Грем, останови меня, — смеется девушка, отдавая микрофон.
— Уау, уау, уау, — тут же начинает говорить ведущий.
— Ой, а можно еще, одно…
— Давай, — вновь передает ей микрофон. — Коротенько только, минут на тридцать.
— Уложусь в двадцать девять, — смеется Швед. — И еще одно, давайте уважать друг друга, и следовать элементраным правилам приличия. Особенно, это касается взрослых мальчиков, Леснов, — на этих словах она делает особое ударение. — Да, Макаров? У меня все, — отдает микрофон ведущему и спускается со сцены.
— Спасибо за такую яркую речь! Да, да, да. Женя права. Уважение, друзья, многое значит в нашей жизни. Ну а теперь…
— Сучка, — цедит Богдан и ставит с грохотом бокал.
— Да ладно? — ржет неугомонный Макс. — Это она? Право слова, эта крошка моя фаворитка. Серый, ты ж сказал, что она уже обливается горючими слезами и зализывает ранки в норке, — продолжал хохотать парень.
- Это она? Да? — напряженно спрашивает Милана у Леснова. Тот лишь кивает в ответ. — Ей пи*дец!
— Не лезь, — жестко говорит Богдан.
— Но Дан, она…
— Я сказал не лезь. Я сам с ней разберусь, — поднялся и двинулся в толпу.
***
Ну и где мне Зою искать? Набрала ее номер — не слышит. Написала сообщение — не отвечает. Сто пудов с кем-нибудь общается. Даже обидно немножко стало. Я неизвестно где, не понятно, что со мной, и вообще так-то вступилась в зале за нее, и сама же стала козлом отпущения, а она рядом не стояла, — начала накручивать себя. — Так, стоп! — тут же остановилась. — Что я несу? Дура!
Вновь принялась оглядывать зал. Народу тьма. Мое внимание привлекла сцена и ведущий на ней. Он вызывал первопроходцев. Я девочка не самого робкого десятка. Ринулась туда. Это шанс по-быстрому отыскать новоприобретенную подругу.
Конкурс был легким: придумывать синонимы к разным словам — пристойным и не очень, пока не останется лучший из лучших. Я, по-моему, единственная была на сцене, кто не употреблял сегодня алкоголь, а потому мозговая деятельность была не заторможена этиловым спиртом.
Я выиграла. И как «удачно» ведущий дал мне микрофон. Хотела просто поздравить с началом нового учебного года студентов и позвать мою потеряшку, а вместо этого, сама от себя не ожидая, выдала про "уважение", да еще Макарова с Лесновым приплела. Чую мне трындец. Я так и не выяснила, что это за фрукт и, что такое КЗМ, но что-то мне подсказывает, что мне это ох, как не понравится.
— Обалдеть! Женька! — ко мне подбежала жизнерадостная Зоя и обняла. — Ты нереально крутая! И не побоялась же на сцену вылезти! — продолжала она, схватив меня за руку, и, оттаскивая в сторону бара.
— А как я тебя еще найти смогла бы? Ты трубки не берешь! — пожурила ее.
— Да? — девушка достала свой мобильник и воззрилась на пропущенные. — Прости. Просто мы там с Мишей и ребятами болтали. Жень, слушай, и я выяснила, что такое КЗМ. И боюсь, тебе это не очень понравится.
— Давай уже, — усмехнулась я.
— Погоди. Ты пиво пьешь?
Я кивнула, а Зоя заказала нам два бокала пива. Повернулась ко мне, всучила один.
— Давай за тебя, за твое посвящение.
— Спасибо, — отпила глоток. — Ну так и? Зой, ты-то хоть не томи. У меня это КЗМ таинственное поперек глотки за сегодняшний день стоит! Бесят!
— И это только начало, — услышала я ненавистный голос. Не поворачиваясь к обладателю баритона, я отпила внушительный глоток из бокала и обратилась к Зое, — это то, что я думаю позади меня стоит.
Девушка перевела глаза выше моего плеча и легонько кивнула.
Я выдохнула, поставила бокал на столешницу и повернулась к единственному человеку на планете, которого в данный момент ненавидела всей душой.
— Макаров, ты чего за мной хвостом ходишь?
Он опасно сузил глаза. Схватил меня за руку и потащил прочь от бара.
— Эй, отпусти!
Но он не останавливался и не собирался разжимать свои стальные пальцы. А мне больно между прочим! Вышли из зала, но он всё не отпускал и продолжал меня тащить за собой.
— Макаров, ты долбанутый? — верещала я. Но кто бы там меня слышал?!
Толкнул дверь с надписью «Only staff» и, не обращая внимания на приветствия, доносившиеся в его сторону, продолжил переть вперед. Вновь толкнул дверь и вот мы в маленьком темном помещении. Наконец-то разжал свои пальцы. Потирая затекшее запястье, я оглядывалась вокруг. Полки, еще полки, много полок, на них какие-то банки, пакеты, в углу швабры, с потолка свисает тусклая лампочка Ильича. Подсобка, — заключила я. Перевела взгляд на врага. А именно таковым он являлся в данную минуту. Он стоял, сложил руки на груди и молчал, сверля меня своим гневным взглядом.
— Ну и для чего меня нужно было тащить сюда? Ты хочешь посекретничать? — вредное «Я» вновь высунуло свою мордочку.
— Да, посекретничать, — не меняя позы, проскрежетал он.
— Ну? Так и будешь на меня пялиться? Или душу наконец-то начнешь изливать?
— По-моему, ты забыла свое место. Тебе не кажется?
— Мое место? А какое оно мое место? Ах, ну да! — хмыкнула. — Я уверена, ты сейчас просветишь меня.
— Не зарывайся, Швед.
— Оооо, ты и фамилию уже мою знаешь? Садись, Макаров. Пять. Молодчинка. Дальше что? — усмехнувшись, продолжала я переть на рожон.
Он наконец-то отмер, опустил руки и начал двигаться на меня. Мой инстинкт самосохранения не совсем еще потерялся, и я попятилась.
— Ты чего? Макаров?
Но он продолжал молча переть на меня. Вот, блин. Ни улыбки, ни ухмылки, только плотно сжатые губы и сверлящий тяжелый взгляд.
— Ой, — повернула голову вбок. Дальше отходить некуда, спиной я уперлась в этажерку.
Он подошел вплотную, ухмыльнулся. Положил ладони на полку по обе стороны от моей головы. Пару секунд молчал, разглядывая мое лицо. Его взгляд блуждал, останавливаясь то на парике, то на моих фейковых очках, то спускался к губам. На какой-то безумный момент мелькнула мысль, что сейчас поцелует. И самое смешное от этой мысли на долю секунды кислород задержался в легких. Бред!
— Ты… ты, что делаешь? — возмутилась я, когда он протянул руку и быстрыми движениями стащил с меня парик и очки.
Вновь пристально посмотрел мне в глаза.
— Страшно?
— Ну…неприятно, — созналась я.
— Запомни это чувство, Ниф-Ниф.
— Кто? — отвлеклась от мерзкого холодка, что пробежал по моей спине.
— Запомни. Потому что теперь оно будет тебя преследовать каждый день прибывания в университете, в общежитии и…
— Макаров, тебе не кажется, что это чересчур? — перебила поток угроз. — Ведешь себя как баба! Мальчику место не уступили, малыш обиделся. Ути-пути, — проговорила я ехидным голоском, внезапно разозлившись.
А ибо не загоняйте собаку в угол, ее поведение становится непредсказуемым от страха. И да, на данный момент я испытывала неприятное чувство, которое приблизительно можно было назвать страхом. Я не понимала, что у него в голове. От него пахнет алкоголем, не сильно, чуть-чуть, но пахнет. А еще парфюмом. Вкусным таким. Но Макаров явно не трезв. Мы находимся в каком-то бункере, и кто его знает, что у него на уме и, что он может со мной сделать.
