— Я обращусь в полицию! В посольство! И расскажу всё моим родным! Пусть они в интерпол заявят! — громко выпалила я.
Марина бросила на меня снисходительный взгляд, как на маленького ребенка, которому объясняют элементарные вещи, и покачала головой.
— Лучше этого не делай. Если ты не хочешь исчезнуть, если не хочешь, чтобы твой пустой гроб оплакивали твои родственники, то лучше не рыпайся. Это очень опасные люди. Под ними практически весь Гонконг. И у них очень тесные связи с Триадой.
Я повернулась к китайцу с отмороженным лицом, затем перевела взгляд на Рудову и поняла, что она не шутит, не пугает, не пускает пыль в глаза. Я помнила свои ощущения от Коула и помнила, какой напряженной стояла рядом с ним Регина Лант.
Нет, ввязывать сюда своих родных я не хотела и не имела никакого права. Я сама нашла приключения на пятую точку и должна была сама выпутаться из этой страшной истории.
Закрыв глаза, я попыталась успокоиться. Обвинять Рудову в данный момент не было смысла — что сделано, то сделано, потом с этим разберусь. В данной ситуации эмоции и злость были плохими союзниками. Сейчас мне нужно было понять, как выкарабкиваться из той ямы, куда я, по большому счету, сама себя и загнала.
— Кто меня подарил? — начала я с главного вопроса.
— Ханг. Он очень заботится о своем друге, — улыбнулась Марина.
— Почему я?
— Думаю, ты понравилась Хангу. Он видел тебя в театре, когда ты мне в ответ помахала рукой. Ханг, конечно, целенаправленно за тобой не охотился, но ты позвонила сама. Я спросила у Регины, можешь ли ты приехать, и дело пошло. Думаешь, почему тебе без проблем сделали визу, учитывая, что ты молодая красивая девчонка без опыта работы? Таких обычно заворачивают в визовом отделе, — между тем продолжала бить реальностью Марина.
— Но зачем я этому Коулу?! — искренне не понимала я.
Пусть мне и не была понятна вся эта новая азиатская реальность, но я обратила внимание, что на него с интересом смотрели женщины, а значит, у него с этим проблем не было.
— У него свои предпочтения, — улыбнулась Марина.
— Какие? — от страха я даже перестала дышать.
— Ему нравится трахать русских молодых блондинок. Натуральных.
Я вспомнила девушку, сопровождавшую Коула в театре, а Марина тем временем продолжала:
— Он их меняет периодически на другую масть. Но, скажем так, блондинок он коллекционирует.
— Коллекционирует… — эхом повторила я, непонимающе уставившись на Рудову.
— Ага. Как часы.
— Как часы?
— Да, — кивнула Рудова. — Он знатный коллекционер всяких-разных часов. О стоимости его коллекции ходят легенды.
— А что он делает с девушками потом? — в ужасе спросила я.
— Да ничего, — пожала она плечами.
В голове шумело, и я закрыла глаза. Мне по-прежнему не хотелось верить в эту реальность, наполненную таким цинизмом и грязью.
— В этот раз Ханг решил подарить другу по случаю открытия отеля не часы, а блондинку в его коллекцию. На вечеринке Коул тебя одобрил, и вот ты здесь.
— Одобрил? — непонимающе посмотрела я на нее.
— Ну да. Коул сразу понял, что Ханг ему подарок подарил, и протестировал тебя. Ему не каждая блондинка нравится. Проституток он не трахает. Шлюх и глупых недалеких телок тоже.
Я опустила веки и, вспомнив объектив его темных глаз, теперь понимала вопросы Коула. По большому счету, ему было наплевать на то, почему я выбрала именно французский и почему я приехала в Азию. Он лишь хотел посмотреть, как я держусь в обществе. Не глупа ли я. И теперь я могла объяснить то молчание, когда меня представили Коулу — все ждали, когда он первый заговорит. Также становился понятен взгляд и кивок Ханга — как только Коул произнес “Добро пожаловать в Гонконг”, китаец понял, что подарок принят, и моя судьба была решена.
От страха сердце подступило к горлу, но я сжала кулаки и приказала себе думать, а не истерить. Информация пришла — у меня еще оставалась надежда. Я прошла лишь первый тур. Я бы могла сделать все возможное, чтобы не пройти второй — устроить истерику, покраситься в черный цвет, повести себя неправильно и тогда меня отпустят.
— А если я не понравлюсь? Что тогда? — с надеждой посмотрела я на Рудову.
— Не надо этого делать, — Марина поняла мой вопрос и её голос звучал серьезно. — Если ты начнешь артачиться, либо Ханг заберет тебя себе, либо Коул отдаст тебя кому-нибудь из своих псов. Лучшие перетерпи, — ответила она, и я сжала кулаки от жуткой перспективы. Значит, притворятся тупой блондинкой или стричься налысо смысла не было.
— И где этот Коул берет этих блондинок? Может, я кого-нибудь уговорю вместо себя? — с горечью посмотрела я на Рудову, не понимая, как мне быть дальше.
— Не знаю, — ответила Марина.
— А если под рукой нет блондинки?
— Ну он от них не зависит, иначе бы с такой легкостью не менял, — пожала она плечами. — У него полно баб разных национальностей. Женщины для секса есть всегда. Не все годятся для коллекции.
— Ну да. А меня подарили в коллекцию…
Я смотрела на Марину, и меня в очередной раз накрывала волна эмоций от её предательства.
— Почему ты это сделала? — тихо спросила я, пытаясь сдержать обиду и злость на подругу, вернее, теперь уже на бывшую подругу.
Марина промолчала, но её ответ был уже неважен. Жизнь жестоко наказывала меня за наивность, и теперь нужно было выкарабкиваться из этой ситуации самой.
— Да, лучше бы я тебя не встречала в театре… — горько усмехнулась я.
— Понимаю… — кивнула Марина и, уже стоя у лифта рядом с азиатом с жестоким лицом, добавила: — Мой тебе совет, лучше не рыпайся. Перетерпи, пока ты ему не надоешь.
Рудова зашла в лифт, а я, под присмотром странного жилистого китайца, так и осталась стоять посреди черно-золотой роскоши, не зная, что мне делать.
Я подняла взгляд к прозрачному куполу, через который просматривались звезды, и горько вздохнула. Только за сегодняшний день мне показали две стороны жизни тех, кому пренадлежит этот мир. Одна сторона сверкала роскошью, золотом и красивыми улыбками, пока вторая была вымазана в грязи и цинизме.
“Я что-нибудь придумаю…” — тихо прошептала я и подошла к широкой стеклянной стене. Все еще сжимая кулаки, я рассматривала город в ярких ночных огнях, но теперь он мне не казался ни дружелюбным, ни приветливым.
Глава 7
Я стояла у окна и перебирала разные варианты того, как мне выпутаться из ситуации. То мне казалось, что лучше все же сопротивляться, давить на то, что я на все это не подписывалась, и мы живем не в девятнадцатом веке, когда у женщины не было прав, то, напротив, считала правильным умолять этого Коула меня отпустить.
Но что бы я не придумывала, какие бы ходы для освобождения не рассматривала, перед глазами все еще стояла Марина и говорила “Мой тебе совет, лучше не рыпайся. Перетерпи, пока ты ему не надоешь”.
Я вновь обернулась к лифту — моему единственному пути к отступлению — и удивилась. Сейчас китаец занял другую позицию — у стены, и я, обрадованная, что дорога открыта, направилась на выход.
Нажав на кнопку лифта, я бросила взгляд на китайца. Он никак не отреагировал, и, спустя секунду, я поняла почему — лифт, как и азиат, никак на мои действия не отвечал.
“Может быть, здесь есть еще какой-нибудь выход? Черный, например”.
Я бросила взгляд направо — там виднелась витиеватая лестница, ведущая на второй этаж, где, вероятно, располагались спальни.
“Вряд ли там есть выход из этого аквариума”, - предположила я, но понимала, что сейчас я действовала на инстинктах, логики в моих поступках не было.
Я сделала шаг в сторону лестницы, однако азиат отрицательно покачал головой, и стало понятно, что дальше этого уровня он меня не пустит. О сопротивлении этому, очень сильному на вид, человеку не могло быть и речи.
— Я хочу в туалет, — отбросив стыд, уверенно произнесла я, в ожидании, что он предпримет теперь.
