Джемре понимала, что нужно найти работу и собиралась снова пойти в местную больницу, где работала раньше, но откладывала каждый день. Петь ей почему-то больше не хотелось. Необходимо найти возможность зарабатывать, а что она еще умела, кроме как ухаживать за больными?
«Прощай, медсестра», — слова Дженка больно отозвались в ее сердце.
Ее мысли витали где-то далеко. Там, где Умут. А может, где Дженк? Нет! Она не будет думать о Дженке. Не хочет. Будет гнать из головы любую мысль о нем. Он решил начать новую жизнь со своим сыном. Без нее. Даже ни разу не позвонил, а сама она не решалась набрать номер, лишь то и дело заглядывала в телефон. Что она там хотела увидеть? Он же должен позвонить, хотя бы для того, чтобы сказать, как поживает племянник. Интересно, они еще в путешествии или уже вернулись? И Дамла тоже не звонит. А Недим ничего не говорит о нем.
Как он?
Ведь он приедет когда-нибудь, чтобы привезти Умута к бабушке и тете?
Из раскрытого окна подул ветер, выводя девушку из задумчивости. Неожиданно налетел сильный порыв, раскачивая ветки деревьев в саду, которые в свете уходящего солнца рисовали на стене дома причудливые тени.
Ветер.
Дженк был ее ветром. Вроде бы он рядом, но удержать его в руках никак не получалось. Ветер мог быть теплым и ласковым ветерком, который легко обдувал лицо и тело, будто лаская. Но, как только Джемре начинала привыкать к теплу, резко менял свое направление и становился холодным, колючим северным ветром, от которого пробирала дрожь. Или превращался в бушующий ураган, сметающем все на своем пути… Прямо как Дженк…
Девушка встала и закрыв глаза подставила лицо ветру.
«Дженк, где ты? Что ты делаешь? Приезжай, я скучаю… Я жду тебя».
========== Глава 5. Планы ==========
Блистательный Дарио Гравиано красив, словно голливудский актер, умен и проницателен, имеет в этой жизни все, о чем другие могли бы только мечтать — деньги, любовь женщин, уважение мужчин. Но его жизнь не была усыпана розами, как могло бы показаться с первого взгляда.
Отец Дарио поднялся с самых низов, пройдя дорогу от обычного мелкого воришки до падрито. Дона Марко Гравиано уважали и боялись, завидовали и ненавидели. На пути к славе и деньгам не бывает все чисто и гладко, не обойтись без потерь и жертв. Когда Дарио было всего пять лет, на их виллу напали. Мать убили в перестрелке на глазах у мальчика, а отец получил ранение и исчез на несколько лет, будто сквозь землю провалился. Близкий друг семьи скрывал Дарио и его старшую сестру в Швейцарии.
Сын своего отца до мозга костей, Дарио всегда держался особняком. Однокурсники его побаивались и старались не ссорится, на всякий случай. Никому не удалось приблизиться к нему настолько, чтобы хорошо узнать. Только немногие близкие люди, которых Дарио действительно любил и ценил, знали, какой он на самом деле, только им он дарил тепло своих глаз и своей души. Дженк был его единственным другом и товарищем во время учебы в Америке. Дарио ни перед кем не раскрывался, держась со всеми холодно и бесстрастно, зачастую вел себя непредсказуемо. Многим казалось, что у него нет ни сердца, ни чувств. И он выглядел очень опасным, хотя как могло быть иначе — кто знает, что может быть в голове у сына сицилийского мафиози. Холодный блеск его стальных серых глаз проникал как будто в самое сознание, а пронзительный взгляд вызвал внутреннюю дрожь у каждого, кто попадал в зону его пристального внимания.
Дженк же, напротив, на людях всегда казался веселым, задиристым, хоть и немного нагловатым, про него говорили, что он душа любой компании, окружающие любили его и восхищались. Харизмой и обаянием Дженк очень походил на свою мать, никого не оставляющую равнодушным. Про его внутренний ад, скрытый ото всех глубоко в душе, знал только Дарио. Такому странному союзу удивлялись все. Дженк и Дарио — две противоположности, совершенно не похожие по характеру и поведению, их объединяло наличие у каждого темных секретов прошлого и сила воли нести этот груз, скрывая свою боль глубоко в душе. Все, кто знал друзей, считали их воинами без страха и упрека, готовыми в любой момент кинуться в бой.
Турок и сицилиец.
У каждого из них были свои секреты и границы, которые оба уважали, не задавая лишних вопросов и всегда понимая друг друга.
***
Дарио откупорил бутылку вина.
— Это из закромов отца. Привез с собой. Сегодняшний вечер я оставил для нас. Мы давно не виделись, и я хотел поговорить с тобой. Мне этого не хватало — наших разговоров. Я часто вспоминал.
Сицилиец окинул Дженка быстрым взглядом. Тот сильно изменился, стал гораздо старше и сейчас на его лице лежала печать какой-то отчужденности. Не хватало задора, огня и постоянного вызова, которые всегда читались во взгляде его друга, будто он прожил целую жизнь за это время. А ведь прошло не так уж много времени.
Разлив вино по бокалам, Дарио протянул один Дженку. Сицилиец сделал большой глоток из своего, причмокнул губами и приподняв бокал до уровня глаз, начал рассматривать темно-красную жидкость на свет. Слегка усмехнувшись, сказал:
— Отец всегда разбирался в винах, а я, как ты знаешь, предпочитаю напитки покрепче.
Дженк тоже сделал глоток, задумчиво глядя куда-то в сторону.
— Дженк, — Дарио перевел на него глаза.
Тот вздрогнул, как будто очнулся из забытья и слегка улыбнулся одним уголком губ, прищурившись.
— Ты лучшее, что случилось со мной в этой жизни!
Дарио поморщился.
— Ой, только не надо драмы! Оставь. Мне не нравится твое настроение. Встряхнись.
— Ты прав, — Дженк сделал еще глоток и поджал губы, оценивая вкус вина, — это с твоего завода?
— Да, — Дарио закурил сигарету, вальяжно развалившись в большом кресле с мягкими подлокотниками.
— Я не сижу сложа руки, — он усмехнулся, — мой бизнес процветает.
— Не сомневаюсь! А личная жизнь? Ты, кажется, так и не женился?
— Нет, не женился. Я не верю в брак, забыл? Зато ты у нас оказался в этом мастер — успел жениться, развестись и снова собрался жениться на сестре бывшей жены.
— Не издевайся, — Дженк заметно погрустнел.
— Прости, не удержался. Ладно, серьезно. Послушай, ты всегда можешь начать новую жизнь подальше от всего. Если бы ты согласился стать моим компаньоном, мы бы с тобой разнесли весь мир в пух и прах к чертям собачьим.
Дженк откинулся на спинку дивана, подперев рукой голову. Иронично блеснув глазами в сторону сицилийца, спросил:
— Ты абсолютно уверен, что уже стал серьезным?
Дарио лучезарно улыбнулся.
— Нет, но я должен был попробовать, как твой друг. Ну так… на всякий случай.
— Ты любишь свою бывшую фиктивную жену? — вновь принявшись внимательно изучать содержимое бокала, задал вопрос сицилиец после некоторого молчания.
Дженк не ответил, но Дарио и не ждал он него ответа.
— Она того стоит? — спросил он снова.
— Она стоит целого мира, — тихо ответил Дженк.
— А есть надежда?
Дженк долго молчал, будто уйдя в себя, прокручивал в голове события последнего года. Как ответить другу на этот вопрос? Такой простой вопрос, на который невозможно дать однозначный ответ.
Дженка кидало из огня да в полымя.
Джемре! Она поддерживала, помогала, хотела вылечить от бесконечной боли, спасала из его темноты, но он был уверен, что она любит его кузена и нет никакой надежды.
Потом, после ранения… Джемре так ухаживала за ним, была такой нежной и родной… Дженку вспомнилась ночь, проведенная в больнице после спасения из холодильника. Тогда у него появилась не надежда, а уверенность в обратном, такая сильная, что он сделал предложение стать его настоящей женой… но в ответ услышал — «нас никогда не было». Ее слова прозвучали как удар грома среди ясного неба, убили, раздавили, уничтожили. Пришла новая уверенность — надежды нет, Джемре его не любит и никогда не полюбит. Она любит другого… Дженк вспомнил их последний разговор. Вновь она казалась ему невероятно близкой, когда смотрела на него таким лучистым взглядом, что вся душа перевернулась. И маленькая искорка надежды зажглась в тот самый момент в его сердце снова…
