— Он даже не смотрел на меня, — быстро вру, вспоминая, как Никольский мазал по мне глазами и задерживался взглядом на самых интересных частях моего тела.
Костя склоняется к моей шее и проходится по ней дорожкой из поцелуев, слегка прикусывая кожу. В любой другой ситуации я бы уже стягивала с него одежду, но сейчас я на таком взводе, что совершенно не могу сконцентрироваться на своем парне, который томно дышит и водит ладонями по моему телу.
— Кость, поставь, пожалуйста, чайник, — прошу, аккуратно снимая с себя его руки.
— Хорошо, зай.
Парень наконец‑то уходит на кухню. Мне же снова становится не по себе за то, что я пришла на интервью в таком виде. Это, конечно, был самый настоящий позор — явиться к министру в сексуальном наряде, который приготовила для своего парня.
Мессенджер на компьютере издает звук входящего сообщения. Тут же хватаюсь за мышку и открываю.
«У меня нет возражений по тексту интервью. Спасибо, Алена, и было очень приятно с вами познакомиться».
Фух, ну слава богу нет никаких правок.
«Спасибо, взаимно».
Я уже порываюсь закрыть диалог с министром и открыть с Яной, как от него приходит новое сообщение.
Глава 5
Естественно, это была наша не последняя встреча. Ведь министерство экономики — мое профильное. В нашей газете кроме меня никто про него не пишет. Ну разве что Паша иногда залезает на мою поляну. Но Паше можно, Паша супер‑опытный журналист, и иногда я смотрю на него, приоткрыв рот.
«Я в пуле министерства экономики) Так что я буду на всех ваших пресс‑конференциях)».
Почему‑то меня снова охватывает волнение. Наверное, потому что я еще никогда не переписывалась с министром. Телефона Савельева‑то у меня не было. Паша вот с министрами переписывается уже, как с друзьями. Возможно, однажды я стану таким же профессионалом, как мой коллега, и переписка в чиновником после 11 ночи будет для меня чем‑то обыденным.
Но сейчас у меня капец, как дрожат пальцы, когда я нажимаю на кнопки клавиатуры.
«Замечательно. Я рад, что вы в нашем пуле».
А на это что ответить?
— Зай, чайник закипел! — кричит из кухни Костя.
— Иду!
Никольский все еще онлайн. Ждет от меня ответа?
«Еще раз спасибо за интервью, Ярослав Викторович».
Быстро закрываю мессенджер, чтобы он увидел, что я не онлайн, а интервью отправляю Яне по почте. Надеюсь, Никольский ничего больше не скажет, потому что все‑таки мне нужно прийти в себя после сегодняшних адреналиновых горок.
Ухожу на кухню к Косте, чтобы даже не слышать звук пришедшего в ответ сообщения, если оно все‑таки будет.
— Я заварил чай и сделал бутерброды, — говорит Костя, когда я появляюсь. — Опять у вас пустой холодильник. Две девушки живут вместе, называется.
— Аня вечно на диетах, а мне некогда готовить.
Я беру в руки бутерброд с колбасой и сыром и с огромным наслаждением откусываю большой кусок.
— Я не ела ничего с двух часов дня, — произношу, прожевав.
— Надо было хотя бы доставку заказать или мне в магазин зайти. Почему ты не сказала, что нет продуктов?
— Забыла. Я была так взволнована, что не могла вообще ни о чем думать. Кость, прикинь, я взяла интервью у министра! Его только назначили, и первое интервью — мне! Обалдеть можно, правда?
Я снова захожусь восторгом. Черт, да я отмечу сегодняшний день красным цветом в календаре!
— Угу, — безразлично соглашается парень.
— Кость, ты что, не рад за меня?
— Очень рад, — так же безэмоционально отвечает.
Ему по фиг. Я решаю больше не делиться с ним своим восторгом и ухожу в поедание бутербродов. Но градус моего хорошего настроения стремительно падает вниз. Я не понимаю, почему Костя не может просто порадоваться за меня. Неужели это так сложно? Мы вместе два года, у нас серьёзные отношения, а он ведёт себя, как эгоист.
— Зай, я за тебя рад, — говорит, придвигаясь ко мне на стуле.
Видимо, Костя все‑таки понял, что ведёт себя слишком безразлично к моему успеху. Берет меня за руку, переплетает наши пальцы и подносит к губам тыльную сторону ладони.
— Правда рад? — уточняю неуверенно.
— Да. Ты большая молодец, и я тобой горжусь.
Кажется, что он даже искренен.
— Но давай все‑таки договоримся, что если мы решили куда‑то пойти, то мы туда пойдём. Ведь на это интервью не обязательно должна была ехать именно ты. Тебя могли подменить коллеги.
Нет, он все‑таки не понимает, насколько это для меня важно. И отдать интервью с министром кому‑то из коллег? Ни за что.
— Да, ты прав. Извини, — соглашаюсь, просто чтобы уже прекратить этот разговор.
Иногда проще сказать человеку то, что он хочет услышать, чем спорить и ругаться.
В зеркале в ванной на меня смотрит, если не стриптизерша, то, как минимум, роковая женщина‑вамп с остатками красной помады на губах и смоки‑айс с пышными наклеенными ресницами. Выдавливаю на ватный диск средство для снятия макияжа и принимаюсь все это стирать, превращаясь в обычную девчонку.
Душ помогает окончательно привести мысли в порядок и утихомирить адреналин, гуляющий по крови. Если отбросить в сторону восторженные эмоции, то впереди меня ждет очень много работы по налаживанию доверительного контакта с новым министром. Ведь сегодняшнее интервью на самом деле ничего не значит. Министры раздают интервью направо и налево, уже через пару дней Никольский забудет о нем.
Как говорит мой редактор Яна, успех журналиста, как и олимпийского чемпиона, длится ровно один день. Олимпийский чемпион слезает с пьедестала и ему надо начинать пахать по новой, чтобы забраться на этот пьедестал во второй раз. Так и у нас в профессии. Сегодня ты взял интервью у министра и уделал всех конкурентов, а завтра выйдет новая газета, и об интервью во вчерашнем номере уже никто не вспомнит. Новость живет один день.
