Эх, была бы мама жива… Но мама покинула нас, когда мне едва двенадцать исполнилось. Не справилась с раком. И с тех пор мы с папой жили вдвоем. Конечно, его небольшая повернутость на моей безопасности и будущем вполне понятна.
Кстати, странно, что на фесте не появились его дуболомы-оперативники, до этого исправно вытаскивающие меня из всяких злачных мест… Может, и появились, кстати, но припоздали чуть-чуть… Лешка меня уже спас.
Я была уверена, что уже из-за одного этого папа на него благосклонно посмотрит. Конечно, он мне другого парня пытался подогнать, придурка Вовку Расщепаева, сына папиного коллеги, тоже генерала, блин. Но я была сильно против, хотя Вовка был внешне очень даже хорош, засранец. Вот только дурак, каких мало, хотя папа его считал хорошим мальчиком. И не знал, что этот хороший мальчик совсем не хороший. Вовку я терпеть не могла еще со школы, нам довелось вместе учиться, он отвечал мне взаимностью, так что тут было без вариантов. Но папу, естественно, переубедить было невозможно. Генерал Расщепаев был на хорошем счету и регулярно выезжал на охоту в Сибирь… Ну, понятно, с кем. А потому дурак Вовка считался дико выгодной партией. Из-за этого, кстати, в том числе , я с папой поругалась и свалила через полстраны на дурацкий фест, где меня едва не изнасиловали в вонючей палатке. Хотя, нет худа без добра. Зато Лешку встретила. Вот приедем в Москву…
Сейчас, вспоминая те свои радужные мысли, я только усмехаюсь грустно. Прошло больше чем полгода после нашего возвращения в Москву… И сейчас Лешка от меня еще дальше, чем был до этого.
Это очень больно и странно, осознавать, что тебя, на самом деле, не рассматривают, как постоянный вариант. Не хотят с тобой просыпаться, засыпать, завтракать, гулять по набережной и… что там еще, у этих розовых дур в их розовых инстах? Я раньше тоже такая была, да. И думала, что прям подарок для любого. Да, подарок. Для всех, кроме того единственного, что так сильно необходим.
Когда он стал мне не просто интересен, а именно необходим? Когда, привезя меня из нашего сумасшедшего приключения в столицу, просто увернулся от поцелуя, сказал что-то типа: «Бывай, Принцеска», а затем развернулся и совершенно спокойно пошел прочь, даже не обернувшись ни разу? Когда не позвонил ни через день, ни через два, ни через месяц? Когда? Или это просто у меня в голове все перевернулось?
Может, я с ума сошла? На нем двинулась? Ну, а как еще объяснить тот факт, что думала о нем постоянно? Вспоминала наши несколько дней вдвоем, наши разговоры, взгляды… Его губы, красивые, четко очерченные. Его глаза светлые, острые. Его широкие плечи и ямочки на пояснице… Голос хриплый: «Лежи, Принцеска…» И улыбку, неожиданную и такую, что сердце заходилось в диком стуке, а низ живота каменел…
Он мог бы запросто работать фотомоделью, настолько привлекательный. Даже в очках этих дурацких. Они , наоборот, делают его чуть утонченней, беззащитней… Зато без очков… Ох, мама моя… Сразу в чертах лица что-то такое хищное проглядывает, что-то настолько опасное… Сразу понимаешь, не человек перед тобой, зверь, дикий и безжалостный. И страшно рядом с таким, и, одновременно, горячо, волнительно. Губы сохнут, сердце стучит, глаза шире распахиваются…
Дура я все же, черт… Наверно, это и называется «потерять голову». Теперь я в полной мере понимаю, что это означает. Ты просто ходишь без башки, безумная и пустая. Потому что его нет рядом, некому наполнить. А он… Он просто где-то живет и не думает обо мне вообще. У него, может, свои дела, работа… Женщина… Стоит об этом подумать, и глаза слезятся от боли. У него ведь запросто может быть девушка. Мы же не говорили ни о чем таком. Или ругались, или трахались все время. И вот теперь… Теперь мне больно. И даже, когда он рядом, больно. Потому что он рядом. Но не со мной. Я смотрю, как не мой Лешка стоит у балконной двери и смотрит на город… И мне больно. И слезятся глаза.
6. Леха
Когда я там над Вадимом, мужем моей бедовой сестры Машки, ржал?
Вот если бы мне кто сказал: «Не надо, парнишка, судьба – она баба обидчивая, так приложит, что даже дышать не сможешь»… Я бы, наверно, еще громче заржал. И не поверил нихрена.
Дурак потому что, что уж тут говорить?
Принцеска лежит за моей спиной, смотрит и молчит. На ней еще не остыла моя сперма, а губы наверняка болят, потому что я нифига не нежничал. Ни в начале нашего общения сегодняшнего, на лавке, где мы трахались, как малолетки, которых не пустили в мотель, ни потом, когда, утолив первый, самый зверский голод, я притащил ее сюда и без разговоров поставил на колени прямо в прихожей. И она встала. Глазами сверкнула и встала. И такое сделала, что при одном воспоминании, сердце начинает бить в грудную клетку с дикой силой. Ну а потом я сделал. Кровать-то не должна простаивать… И вот теперь у нас, как всегда, пауза размером с пропасть.
Я стою, смотрю на город. Она лежит, смотрит на меня. И молчание между нами - провалом черным до самого ядра Земли. Говорить не о чем, да и незачем. Не для разговоров мы здесь. Как-то так повелось с самого начала, как-то так получилось. И теперь не сломишь уже устоявшуюся традицию.
Когда мы расстались у метро, больше чем полгода назад, я не планировал ей набирать. Я, конечно, тот еще дурак, но не до такой степени. Инстинкт самосохранения работает все же. И здесь даже дело не в Савине, хотя и это немаловажный фактор. Холодный, как ледяной мертвец из сериала, генерал, который и безо всякой причины мог мне устроить нереально веселую жизнь, а уж при наличии причины… Да еще и такой… Даже думать не хочется об уровне наказания…
А я, можно сказать, только-только себя свободным почувствовал и живым!
У меня планы были, у меня сестра, в конце концов! Пусть она уже замужем глубоко, но все равно – самая близкая и родная. И я ее хотел бы видеть не только на экране ноута, но и вживую, хоть пару раз в год. До этого мои планы были утопией, из тех мест, где я учился и потом работал, вообще выхода свободного нет.
Ну а сейчас у меня все шансы были получить нормальную работу не за пределами Полярного круга. Упустить такое я не мог, как бы ни больно было от разочарования, что больше не увижу нахальную, дерзкую, но такую сладкую Принцеску. Потому нет, я не планировал набирать. И не планировал отвечать на звонок, если вдруг ей придет в голову блажь позвонить.
Спокойно получил профилактический и даже не особо серьезный втык от генерала, которому Алинка явно не сказала ничего про степень нашего сближения. Если бы сказала, то со мной бы разговаривали не так. И в другом месте. Интересно, есть в конторе тайные подвалы, как на Лубянке? Никогда не задумывался… Да и не стоит про такое даже в мыслях.
Потом свалил в отпуск, да еще и на целый месяц!
Судя по такой щедрости, Савин все-таки выполненной работой был скорее доволен, чем нет. Ну и ладушки.
Сгонял к сестре и очень круто провел время с ней, ее мужиком и многочисленными родственниками и друзьями этого мужика. Все они, без исключения, были на редкость прикольными персонажами, совершенно разными, но очень крутыми.
Один только Витя «Три звезды» чего стоит! Офигенный чел, с характерными зоновскими повадками, правда, уже подстершимися, но все равно узнаваемыми. Я про него не слышал, потому что сидел-то на малолетке, а во взрослой зоне всего ничего пробыл, но такие вещи узнаваемы слету. Да и просветили потом.
Витя «Три звезды» давно отошел от дел, занимался каким-то бизнесом, но, как мне кажется, просто умело стриг капусту, используя свой прошлый опыт. У Вити была жена, нереально красивая женщина, которая , к тому же, офигенно умела делать пиццу. Я вкуснее не ел ничего! Она говорила, что рецепт узнала в маленькой семейной пиццерии на Сицилии, когда летала стюардессой на международных рейсах… Что такая женщина могла делать рядом с Витей, на чем они могли сойтись, вообще непонятно, но спрашивать я, естественно не стал.
