неприятных привычках еще она не знает и обнаружит их только в процессе, когда уже нельзя будет никуда деться? Как тогда быть?! Женя почувствовала нарастающую панику. Как актриса она была довольно эмоциональной и легко возбудимой. Довести себя до истерики ей было раз плюнуть.
Саня заметил, что Женька нахмурилась, стала ерзать на месте и нервно накручивать рыжую прядь на палец.
– Ты чего?
– Сань, – выпалила она, – может, зря мы все это затеяли? Вдруг мы будем бесить друг друга и в итоге разругаемся нафиг?
– Бесить скорее всего будем, – подумав, сказал он. – Периодически. Но это нормально. Если обо всем говорить словами и сразу, то проблем быть не должно. Нам же не по пятнадцать лет, мы взрослые люди с мозгами, разрулим как-нибудь.
– Слушай, и правда, – расплылась в улыбке Женя. Ей явно стало легче.
Когда прошли все стандартные самолётные ритуалы: напитки, рыба-курица, постоять в очереди в туалет – Женька стала отчаянно зевать и пристраиваться щекой к иллюминатору. Она встала очень рано и ужасно не выспалась.
– Что ты мучаешься? Ложись нормально! – Саня убрал ручку между их креслами и потянул Женю на себя. Устроил ее голову на коленях и заботливо укрыл ноги пледом. – Спи!
– Сплю, – пробормотала Женя, моментально вырубаясь, и последняя мысль, мелькнувшая в угасающем сонном сознании, была о том, что поехать в отпуск с Саней было все же хорошей идеей. На самом деле хорошей.
– Самолет заходит на посадку, пожалуйста, приведите спинки ваших кресел в вертикальное положение и пристегните ремни, – раздался над ухом у Жени профессионально доброжелательный голос.
Чего? Какие кресла? А, они же летят. А она? Спит. Явно в каком-то неудобном положении, потом что сразу заныла затекшая шея. Под щекой что-то теплое, твердое и живое. Саня. Она уснула на коленях у Сани, точно!
Кряхтя, Женя села ровно, почесала щеку, на которой, судя по всему, отпечаталась ткань Саниных джинсов, и посмотрела на того, кто так любезно предоставил сегодня свои коленки в качестве подушки. Он тоже спал. Темноволосая голова откинулась на спинку кресла, широкая грудь, обтянутая тонкой футболкой, размеренно поднималась и опускалась в такт дыханию. Женя перевела взгляд ниже и вдруг покраснела. О черт. Черт, черт, черт! Саня ее убьет!
Очевидно, она очень сладко спала – буквально до текущих слюней. Ну или всему виной сухой воздух в самолете, из-за которого невозможно нормально дышать носом и пришлось открыть рот. В общем, какие бы ни были на то причины, сейчас на Саниных светлых джинсах красовалось влажное пятно, как раз в том районе, где лежала Женя. Практически возле ширинки. Она туда что ли лицом во сне уткнулась? Позорище.
– Сань, – потрясла она друга за плечо, тот что-то невнятно замычал, но просыпаться не стал. – Саня! Подъем!
Карие глаза на секунду приоткрылись, но тут же закрылись обратно.
– Никого нет дома, – пробурчал он.
– Сань, мы садимся!
– Я рад за вас.
– Саня! – Женька еще раз потрясла его за плечо, потом, поняв, что это бесполезно, применила запрещенный прием: пощекотала беззащитно приоткрытую шею. Саня мгновенно дернулся, распахнул глаза и хрипло выдохнул:
– Женька, убью!
Щекотку он ненавидел.
– Лучше ремень пристегни, – посоветовала Женя. Спинку кресла она ему подняла сама. – А теперь можешь спать дальше.
Но Саня уже проснулся и, потянувшись за ремнем, неизбежно посмотрел на себя и…
– А это, блядь, что такое?!
– Это я тебя обслюнявила, – затараторила Женька виновато. – Прости, пожалуйста!
– Ты? И что же ты там, стесняюсь спросить, пыталась обслюнявить? – Саня ошарашенно изучал пятно на самом интересном месте.
– Это во сне, я не специально! Сань, прости-прости-прости!
Он еще немного понаслаждался ее чрезвычайно смущенным и виноватым видом, а потом не удержался и мягко, насмешливо фыркнул.
– Жень, ты так распинаешься, как будто и правда что-то непотребное совершила. Подумаешь, напускала мне слюней в ширинку – думаешь, ты первая?
– Саня!
– А что Саня? Давай все по-честному! Теперь я тебя обслюнявлю!
С абсолютно серьезным лицом Саня схватил Женьку и сделал вид, что пытается ее облизать, явно метя в зону декольте. Женька хохотала и отбивалась, применяя защитную щекотку, Саня не сдавался и зловеще шептал «око за око!»
В разгар веселья пришла стюардесса и неодобрительно покашляла.
– Молодые люди, – сухо сказала она, – сядьте, пожалуйста, каждый на свое место и пристегнитесь.
Как школьники, застигнутые врасплох директором, они молча расселись на свои кресла, переглядываясь, словно заговорщики.
– Сань, тебе сколько лет? – с показным упреком спросила Женя, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех. – Вот что она теперь о нас подумает?
– Да хоть что, – широко улыбнулся Саня. – Тебе не пофиг?
– Ну, такое, – замялась Женя. Она не то чтобы очень сильно зависела от мнения окружающих, но совсем на него забить – это казалось почти невозможным.
И тут Саня потянулся к ней и неожиданно укусил за плечо. Небольно, но слюняво, оставив на футболке большое мокрое пятно.
– Ты дебил?! Саня! Ты что творишь?
– Я тебя обратил, – серьезно и торжественно сказал он. – Один мой укус – и тебе тоже станет феерически похуй на мнение окружающих. Не благодари!
Женя несколько секунд ошарашенно смотрела на него, а потом не выдержала и расхохоталась.
– Сань, я иногда смотрю на тебя и думаю: как же скучно я живу!
– Поэтому ты и взяла меня с собой в отпуск! – незамедлительно отозвался он.
– Ага, и уже сомневаюсь в правильности своего решения!
– А поздно пить боржоми! Куда ты от меня теперь денешься? Лучше посмотри в окошко, там, между прочим, уже Вену показывают. Красиво, правда?
– Жарко, – с удивлением заметила Женя, когда они вышли из аэропорта. Двадцать пять градусов тепла шли в комплекте с ослепительно ярким солнцем, гревшим от души, и спина под рюкзаком моментально взмокла.
– Вот и прекрасно, – с энтузиазмом заявил Саня, который тут же напялил свои модные солнечные очки и, несмотря на мятую футболку, сразу стал похож на кинозвезду на отдыхе. – Летом и должно быть жарко! А
