Немного волнуюсь, как я справлюсь с беременностью и ребёнком. А вдруг из-за токсикоза я не смогу ходить в университет? Или с утра нужно будет сдавать анализы и придётся опаздывать на первую пару – как на это посмотрят преподаватели?
Получается, у нас будет брак по залёту. Все говорят, что такие союзы недолговечны, потому что мужчин нельзя принуждать к женитьбе. А вдруг и у нас так получится? Отгоняю от себя эту крамольную мысль. Глупости! Когда двое женятся по любви, то какая разница ждут они ребёнка или нет? Но червячок сомнения сидит во мне и периодически шевелится, напоминая о своём существовании.
Всё время витаю в облаках. Настолько волнуюсь, как всё пройдёт, что Дима скажет, как отреагируют на новость его родители, что не могу сосредоточиться на лекциях и постоянно получаю замечания. Кажется, выходные никогда не наступят. Но календарь движется неумолимо, и Дима с родителями возвращается.
Встречать их в аэропорт мама меня не пускает. На улице снова намело снега, движение по дорогам затруднено.
- Мам, ну мне очень надо. Мне не терпится с Димой поговорить.
- Успеешь. Тебе сейчас вредно мотаться по заснеженной трасса. Мало ли что! Тем более, вечер, темно уже.
- Ну почему ты меня не понимаешь? – я в отчаянии!
- Понимаю, доченька, но стараюсь быть благоразумной. Молодые-горячие часто делают глупости, о которых потом всю жизнь жалеют.
- Мамуль, я его так люблю, так люблю! Я еле дожила до сегодняшнего дня!
- Знаю, моя хорошая. Но всё равно потерпи до завтра.
Сержусь на маму, но на рожон не лезу. В чём-то она права – темно, холодно, снежно. Такси наверняка возьмёт двойной тариф, а у нас с деньгами всё хуже.
Дима прилетает, они удачно добираются до городской квартиры, присылает мне сообщение, и мы договариваемся встретиться на следующий день на занятиях в университете. Не могу решить, дотерпеть до конца пар и сообщить ему наедине в спокойной обстановке или сказать сразу при встрече?
Утром долго кручусь перед зеркалом, навожу красоту. Сегодня я должна быть сногсшибательной! Потому что… потому что есть шанс, что, узнав о ребёнке, Дима сразу сделает мне предложение. Или не сегодня?
- Да красивая, красивая уже! Поторопись, а то опоздаешь!
Как у мамы всё просто. Жизнь – будто бухгалтерия. Дебет, кредит, приход, расход, налоги. Шаг в сторону приравнивается к побегу. Иногда мне кажется, что в голове у неё компьютер вместо обычного мозга, и он непрерывно выполняет какие-то вычислительные действия. А что у неё вместо души, я никак не могу определить. Порой она кажется такой живой и эмоциональной, но в другие моменты превращается в рациональную вредину. Разве у такой может быть сердце и душа?
Наконец выбираюсь из дома. Автобус, будто назло, едва плетётся. Нервничаю. Вдруг я приеду поздно и мы не успеем до пары уединиться в укромном уголке и поздороваться, как следует? Права была мама – надо было меньше перед зеркалом крутиться, а лучше выйти заранее. Снег-то почистили абы как, вдоль дороги сугробы, движение по одной полосе в каждую сторону.
Влетаю в корпус за минуту до звонка. Дима стоит в вестибюле с ребятами и что-то увлечённо им рассказывает. Заметив меня, прерывается и, расплываясь в улыбке, идёт навстречу. Я тут же бросаюсь ему на шею. Как же я соскучилась! Никогда больше не отпущу его так надолго!
Дима касается моих губ – сначала слегка, затем настойчивее. И всё тут же отступает на второй план. Я даже звонок на пару не слышу.
- Хватит лизаться уже! – голос вахтёрши тёти Люды доносится будто издали и возвращает меня в реальность. – Идите уже на занятия. Совсем стыд потеряли.
Мы хохочем и бежим на второй этаж на лекцию. Как можно незаметнее проскальзываем к своему месту. Нестеров что-то усиленно выводит на доске, не глядя на студентов, а затем поворачивается и выдаёт:
- Иванова, как я вижу, объект ваших мечтаний соблаговолил почтить нас своим присутствием, – в аудитории раздаются тихие смешки. – Надеюсь, вы тоже мыслями вернётесь к нам?
Да уж, этот старикан всё запоминает и замечает. Неужели у него и на затылке глаза есть? Какой-то сверхчеловек, а не профессор.
Держимся с Димой под партой руками. Мы так соскучились друг по другу, что теперь едва сдерживаем эмоции, чтобы не наброситься. Нестеров что-то бубнит себе под нос, а я ни слова понять не могу. Как можно слушать эту ересь, когда на кону стоит моё счастье?
- Димка, давай сбежим, – заговорщицки шепчу на ухо, когда звенит наконец заветный звонок.
- Да ты что? Я и так неделю пропустил. Декан опять будет звонить и стучат папе, а я ему слово дал, что этот семестр закончу без троек. Предки обещали мне за хорошую учёбу на день рождения бэху подарить.
Я вовсе не обижаюсь. Разве ж можно прогуливать пары, когда такая машина стоит на кону? Приходится отсиживать ещё целых три часа. Мне словно на стул иголки насыпали – кручусь, не могу найти удобное положение. Чем ближе окончание занятий и предстоящий разговор, тем нетерпеливее становлюсь.
- Машуля, что ты ёрзаешь всё время? Неужели так не терпится? – Дима истолковывает моё состояние по-своему.
Время тянется невыносимо медленно, но всё же оно не бесконечно. Звенит звонок, второкурсники с шумом срываются с мест и толпятся возле выхода, чтобы покинуть аудиторию как можно скорее. Мы тоже в первых рядах.
- Ну что, ко мне? Предки на работе, пара часов у нас есть, – в глазах ловлю знакомый блеск.
- Давай. Только у меня сначала к тебе разговор есть.
- Ох уж эти женщины. Им бы всё языком помолоть. Надо твоему язычку более приятное занятие найти.
Выруливаем с парковки. Дима кладёт руку мне на колено и начинает поглаживать бедро с внутренней стороны.
- Машуль, соскучился по тебе зверски.
Улыбаюсь. Наверное, выгляжу, как дурочка, но я так счастлива, что не получается удерживать в узде свои эмоции.
Дима проводит рукой по внутренней стороне бедра до самого верха ног. Это так сладко...
- За дорогой следи! – ненавижу, когда он отвлекается за рулём, сразу нервничать начинаю. Как я сама ездить буду – не представляю. У нас в автошколе было пока только несколько практических занятий. Инструктор надо мной подтрунивает, что я трусливее зайца и водителем мне не стать. Но я по-прежнему не теряю надежды получить права и устроиться курьером, как сын нашей соседки.
Оказавшись в квартире, тут же набрасываемся друг на друга.
- Дима, подожди, мне нужно сказать тебе кое-что важное.
- А твоё важное не может чуть-чуть подождать? Я сейчас взорвусь!
- Ну дай сказать, а потом уже сможем расслабиться.
Дима отстраняется. Кажется, даже обиделся.
- Говори скорее, нет уже сил ждать.
- Дима, я беременная!
- Что?
- Я беременная, у нас будет ребёнок!
Молчит. Лицо сосредоточенное. Что-то не так?
- А это точно?
- Ну, я пока к врачу не ходила. Но задержка уже две недели. И тест положительный, даже три штуки.
- Но как такое может быть? Я же каждый раз вовремя прерывался… Ты уверена, что это – мой ребёнок?
- Но как такое может быть? Я же каждый раз вовремя прерывался… Ты уверена, что это – мой ребёнок?
- Что? – мне кажется, что у меня проблемы со слухом. Не может мой Дима сморозить такую глупость! – Что ты такое говоришь?
- Маш, ну я же предохранялся, – его голос звучит менее уверенно, даже немного виновато, в нём слышится растерянность. – Как такое могло случиться?
- Не знаю, Дим. И что теперь будет? – получается жалобно, будто я прошу милостыню. Как же мне не по себе от этого разговора! Совсем иначе я его представляла.
- Наверное, надо к врачу сходить и точно всё узнать. Ну и потом уже думать… Сама понимаешь. Ну какие из нас родители?
- Я не буду делать аборт! – бросаю излишне эмоционально.
- Не кипятись. Сходишь к врачу, всё обдумаем, с родителями обсудим. В таком деле нельзя пороть горячку.
- Это да…
Соглашаюсь, а что мне ещё остаётся? Но в душе меня задевает, что он ни одно решение не может принять сам, не посоветовавшись с мамой.
