И снова раздражающий писк телефона. Недержание у неё, что ли?! Едва не зарычав, я захлопнула крышку ноутбука. Свою-то работу я сделаю, главное, чтобы он сделал свою.
Данил соизволил отложить мобильный.
– Что там у тебя?
Сделал, чёрт его подери, одолжение! Взяв себя в руки, я уже хотела ответить. Но сделать это помешал телефон, на сей раз мой.
– Хорошо, что ты позвонил, – приняв вызов, я встала и отошла дальше от стола.
Мельком заметила, что сводный брат смотрит на меня. Мирон заканючил, напомнил, что я обещала быстро вернуться.
– Извини, – вздохнула я. Телефон Данила снова запищал. Я повернула голову. Это ведь он специально! Не хотел бы отвечать, не стал бы. – Я скоро приеду. Раз обещала тебе, что вечер мы проведём вместе, значит, мы проведём его вместе, – тихонько улыбнулась, слушая сына.
Покосилась на Данила и поймала на себе его взгляд.
– Может быть, поужинаем? – снова покосилась на братца.
Тот стал неожиданно мрачным. Сын особым энтузиазмом к идее не воспылал, но я продолжила:
– Мы с тобой давно нигде не были.
Сын опять заканючил. Что-что, а кафе были ему не по нутру. Куда больше он любил пикники на природе, хотя в последнее время как раз с этим у нас не складывалось из-за моей занятости.
– Договорились, – сказала я в ответ на его предложение съесть по большому бутерброду с колбасой. – Буду через, – посмотрела на время, – час. Жди. Постараюсь не задерживаться.
– Я соскучился, мам, – сказал он напоследок.
– И я тоже, – я улыбнулась. – Люблю тебя.
Я убрала телефон и вернулась к столу. Данил не сводил с меня взгляда.
– Показывай, – приказал он, открыв мой ноутбук. На экране появились фотографии, и он уже почти подтянул ноут к себе, но я снова захлопнула крышку.
– Рабочий день закончен, – заявила я, не обращая внимания ни на его приказной тон, ни на прожигающий взгляд.
– Рабочий день будет закончен, когда я решу.
– Твой – возможно. А мой закончился сейчас. Прости, но меня ждут.
Я убрала ноутбук в сумку. Утром пришлось попросить Оливию передать его курьерской доставкой. Благо, что я всё-таки не оставила его в Штатах, иначе пришлось бы труднее. Данил встал. Я вскинула голову. Хватило с меня нашей утренней схватки. Проверять себя на прочность больше не хотелось. Его телефон вновь запищал, только теперь он и не подумал взять его.
– Кажется, она очень тебя хочет, – я взяла со спинки стула жакет.
Идя к двери, я чувствовала на себе его взгляд. Что-то подсказывало: завтрашний день проще не будет. Но первый я, кажется, выдержала.
* * *
– Спасибо, – поблагодарила я водителя очередного такси.
– Помочь вам донести вещи?
Я отрицательно качнула головой. С собой у меня были только рюкзак и небольшой дорожный чемодан. Улетая, я никак не рассчитывала, что останусь дольше запланированного. Но жизнь часто преподносит сюрпризы.
Отпустив водителя, я повернулась к дому. Нашла нужный балкон.
– Мам, а что это за дом? – Мирон нетерпеливо глянул на подъезд.
Проще бы было оставить сына с няней в гостинице, а потом вернуться за ними. Но вместо этого я дала Оливии отгул до утра. Именно этот момент мне важно было разделить с сыном. Только с ним и ни с кем больше.
– Это наш дом, – я протянула ему раскрытую ладонь.
Сын вложил в неё свою. По-взрослому внимательно посмотрел на возвышающуюся перед нами трёхэтажку в стиле лофт.
Бровки его сдвинулись.
– То есть мы тут будем жить?
– Да, – я выдвинула ручку чемодана. – Что не так?
Мирон мотнул головой.
– Он похож на завод. Разве тут можно жить?
Подступившие горькие воспоминания отступили. Я кивнула сыну на подъезд. Можно ли тут жить? Хороший вопрос. Один раз я уже приводила эту квартиру в порядок после нескольких лет простоя. Пришло время повторить.
* * *
Лифта в доме не было. Пришлось подниматься по лестнице, а заодно и тащить чемодан. Мирон забегал вперёд и ждал меня на каждом пролёте.
– Сюда, – показала я на нужную дверь, а затем отперла ее.
Пропустила сына вперёд.
– Ух ты! – не успела я отдышаться, как услышала его удивлённо-восхищённый возглас. – Мама! Мама, смотри! Мам!
Смотреть не было необходимости: я знала, что вызвало у него столь бурные эмоции. И действительно: приподняв край чехла, сын разглядывал колесо. Брошенный рюкзак валялся тут же, среди покрывшихся пылью старых журналов у его ног.
– Мама…
Глаза Мирона горели. Не помню, когда в последний раз он был таким взбудораженным. Подойдя, я кое-как сняла с мотоцикла чехол. От поднявшейся в воздух пыли запершило в горле. На глазах выступили слёзы. Только ли от пыли?
Коснулась руля мотоцикла, кожаного сиденья.
– Ничего себе! – с придыханием ахнул Мирон. Присел, разглядывая железного монстра со всех сторон. Подскочил, подбежал с другой стороны. – Чей он, мам?
– Он… Да так, – я заставила себя отвернуться. – Можешь считать, что твой. Пойдём, – показала ему в сторону кухни.
Мирон не послушался. Да я и не настаивала. Проверила сделанный в приложении заказ и, убедившись, что курьер с нашим ужином скоро будет, сняла со стола защитную плёнку. Такую же – со стульев и со столешницы. В воздухе висели пылинки, окно было мутным.
Из коридора послышался топот. Через несколько секунд вбежал Мирон.
– Мы будем тут жить? – с ходу воскликнул он. – Правда?
– Да, – ответила я и грустно улыбнулась. – Мы будем тут жить.
В дверь постучали. Забрав заказ, я поставила пакет на стул. Отвернулась буквально на минуту, чтобы сполоснуть тарелки, а когда снова посмотрела на сына, тот уже уминал сладкий рулет.
– Мирон! – начала я строго, но тут же поняла – не могу. Тёмные глаза, длинноватые волосы, чёрная футболка с кармашком-машинкой. Как же они похожи! – Положи, – всё-таки выдавила через силу. – Сначала ужин, а потом сладкое, – поставила тарелки на стол. Глянула строго.
Наверное, я мазохистка, раз из всех возможных квартир выбрала
