да? – вновь отхожу к плите и предпринимаю вторую попытку наполнить тарелки супом.
– Конечно! Как говорила моя тетка, раз берешь мужа, бери целиком!
– Значит, ты у нас теперь будешь госпожа Аверина?
– Звучит, скажи? – хихикает Наташка.
– Еще бы!
– Вообще-то я всегда свадьбу летом хотела сыграть. Ну, знаешь, травка, солнышко, платье с открытыми плечами. Но мы с Олегом посовещались и решили до следующего лета не тянуть. Это ведь почти год ждать нужно! В общем, сыграем сразу, как только будем готовы. Осенняя свадебка получится.
– Ну и правильно, – поддерживаю я. – Осенью тоже очень красиво. Фотографии обалденные получатся.
– Ой, Лин, столько всего еще предстоит сделать, – вздыхает Наташка, хватаясь за ложку. – И платье выбрать, и ресторан забронировать, и с ведущим договориться… Аж голова кругом идет!
– Не переживай, это все очень приятные хлопоты. Уверена, ты получишь удовольствие от процесса.
Подхожу к Дане и надеваю на него резиновой слюнявчик. Самостоятельно есть он научился не так давно, поэтому пока получается грязновато: пища остается не только на одежде, но и на полу. А порой даже на стенах.
– Да я понимаю, просто волнительно немного.
– Платье вместе выберем. Наверняка тебе захочется услышать мнение со стороны.
– Спасибо, Линусь, ты чудо, – Наташка благодарно улыбается. – На а у тебя как дела с твоим доктором? По-прежнему топчетесь на месте?
Это она про Данькиного кардиолога, Светлакова Виталия Андреевича. Ему тридцать четыре. Он холост, учтив и недурен собой.
Поначалу я не замечала знаков его внимания в свою сторону. Мне казалось, что Виталий Андреевич просто хорошо воспитан и проявляет дружеское участие ко всем своим пациентам. Но потом что-то в его поведении стало настораживать: с каждым разом Данины приемы длились все дольше и дольше, а сам доктор начал вести со мной разговоры на абстрактные темы, не имеющие отношения ни к здоровью моего сына, ни к медицине в целом.
Не торопясь и очень тактично, он прощупал почву относительно моей личной жизни, а выяснив, что я мать-одиночка, принялся активно интересоваться всеми сторонами моей личности. Кто я по образованию? Какой мой любимый цвет? Предпочитаю ли я фильмы иностранного производства или люблю отечественные?
В деле ведения светской беседы Виталий Андреевич был напорист и неутомим, и я, стыдно признаться, немного размякла от его пристального мужского внимания. Стала болтать с ним о том о сем. Улыбалась, смеялась и с радостью принимала его оригинальные комплименты.
– Что значит «топчитесь на месте»? – возмущенно уточняю я. – Ты же знаешь, Наташ, мы просто общаемся.
– И флиртуете, – наседает подруга.
– Ну да, немного флиртуем. Но это ни к чему не обязывающий легкий флирт, который просто поднимает настроение нам обоим.
– Знаешь, есть еще более действенный способ поднять настроение, – она хитро мне подмигивает.
– Наташ, – выдаю с осуждением.
– На а что? Ты уже больше двух лет без секса, Лин! Чокнуться ведь можно! Неужели тебе совсем не хочется?
– Хочется, – вздыхаю я. – Но не просто секса, а отношений. Серьезных, доверительных, понимаешь? А Виталий Андреевич – кардиолог моего сына, так что дальше невинного флирта у нас точно не зайдет.
– Батюшки! Какие мы принципиальные! – качает головой подруга. – Ну смотри, Лин. У тебя своя голова на плечах. Но я бы на твоем месте схватила этого доктора за халат, прижала бы его к стеночке и…
– Наташ, к какой стеночке? Я на прием с Даней хожу, – смеюсь я.
– Ну ладно. Но ведь вы могли бы встретиться вне стен больницы. В ресторане, скажем.
– Ты же знаешь, я все время с сыном. И любое свободное время трачу на работу.
– Слушай, Лин, не сочти за грубость, но на правах подруги дам совет. Ты – мама, и свой материнский долг выполняешь на двести процентов. Но, помимо этого, ты еще и молодая, красивая девушка. Не стоит забывать о своих потребностях. У тебя есть все шансы наладить личную жизнь, выйти замуж и нарожать еще кучу детишек. Обещай, что не будешь отвергать возможности, которые подкидывает жизнь? – Наташка смотрит и говорит очень серьезно.
– Но ведь у меня няня только на четыре часа, да и…
– Ой, ну няню можно и на подольше вызвать, – перебивает она. – В крайнем случае я могу с Даней вечером посидеть. Ты же знаешь, нам с ним очень весело.
– Наташ, я прям не знаю... Спасибо большое. Ты лучшая подруга на свете!
– Да знаю я, знаю, – она театрально поправляет волосы. – Повезло тебе со мной.
– В целом все неплохо, но набор массы тела идет медленнее, чем я предполагал, – говорит Виталий Андреевич, заканчивая осмотр.
– Что это значит? – тут же тревожусь я.
– Пока ничего. Наблюдаем. На следующей неделе запишу вас на УЗИ, ладно? – он подходит к столу и пару раз щелкает компьютерной мышкой. – В среду в половину десятого удобно будет?
– Да, кончено, – вынимаю из сумки игрушку и даю ее Дане.
– Хочу отследить динамику изменений. Посмотреть, как выглядит дефект сейчас.
– Хорошо. Тогда до среды? – поднимаюсь на ноги.
– Да, до встречи, – он тоже распрямляется.
Улыбнувшись, направляюсь к двери, и вдруг слышу оклик:
– Ангелина!
Оборачиваюсь и вопросительно приподнимаю брови.
– Ангелина, послушайте, у меня сейчас прием, и пациент уже ждет за дверью, поэтому не буду ходить вокруг да около, – Виталий Андреевич делает паузу, очевидно, собираясь с мыслями, и наконец выдает. – Могу я пригласить вас на ужин? Скажем, в субботу в семь вечера?
– На ужин? – зачем-то переспрашиваю я.
На самом деле я расслышала его с первого раза, просто растерялась.
– Ну да. Знаете, еда, вино, неспешные разговоры…
Я замираю в нерешительности. С одной стороны, мне дико хочется пойти на ужин. Ведь я уже лет сто не была в ресторане! Хочется в кой-то веки накраситься, облачиться в красивое платье, уложить волосы. Наташка права, я очень давно не ощущала себя просто женщиной. Женщиной, которую пригласил на свидание приятный мужчина.
Но, с другой стороны, Виталий Андреевич – врач моего сына. Уместно ли будет наше общение вне стен больницы? Не отразится ли это на Данькином лечении?
Вероятно, все эти вопросы отражаются у меня, на лице,
