Она хихикнула.
— Мы сейчас серьезны, не так ли?
Я махнула рукой.
— Не говори глупостей, мы никогда не бываем серьезны.
Клэр остановила официантку и заказала нам еще красного вина.
— Может быть, в этом и проблема. Может, нам стоит быть иногда более серьезными. Например, с парнями, я имею в виду. Или с каким-нибудь парнем. Для каждой из нас. Не нас двоих с одним и тем же парнем, это уже был бы любовный треугольник, а они никогда не клеются.
Я закатила глаза, пока Клэр бессвязно несла чушь, к чему, честно говоря, она была склонна. Еще одна черта, которую я любила в ней, потому что ее бредни были адски милыми.
— Клэр.
— Но что, если мы решим стать полигамными, как на том шоу, что показывают на TLC? Где у мужика четыре жены? Мы могли бы разделить его, этого твоего парня. Особенно, если у него, по-твоему, самый красивый член во всей стране. Я имею в виду, мы могли бы разделить его. Ты же не нуждаешься в нем каждую ночь? Не нужно быть эгоисткой. Ты можешь полностью им поделиться.
Она взглянула на свою промежность.
— Хотя, если честно, не уверена, что смогу справиться с таким большим членом. Я та, кого ты могла бы назвать миниатюрной, и да, я миниатюрная и там тоже. Между ног, можно сказать, ничего особенного. Симпатичная, эм, маленькая. Это я. Маленькая Клэр, с маленькими-маленькими сиськами, и крошечной-крошечной попкой, и, о да, это правда, самой маленькой вагиной в мире. — Она похлопала себя между ног. — Ну, то есть, хочу сказать, я люблю свою красавицу, но она крошечная. Последний парень, с которым я спала, был около четырех дюймов максимум, а в толщине как «Ballpark Frank» [3]. У него был такой же изгиб, как у одного из этих соблазнительных хот-догов. И я все время выла «ой, ой, ой, ой», потому что я просто… настолько… маленькая.
Я уставилась на нее.
— Клэр.
Она моргнула.
— Что?
— Ты опять несешь чушь.
Она вздохнула.
— Ох. Ооой. А на чем мы остановились?
— Ты говорила о мистере изогнутом, как хот-дог, члене.
— Нет, до того, как я начала нести чушь.
— О. Мы говорили о члене Зейна.
Клэр замерла и посмотрела за мое плечо с выражением лица, как у оленя в свете фар.
— Этот твой Зейн с идеальным пенисом… у него короткие каштановые волосы, и супер глубокие карие глаза, и линия подбородка, как Белые скалы Дувра [4]?
Я нахмурилась.
— Дааааааааа, — протянула я, начиная врубаться в то, что она подразумевала.
— И, эм, а у него на левой руке есть по-настоящему охрененно-крутая татуировка морского котика?
— Он за моей спиной?
Его голос зазвенел в моих ушах.
— Идеальный пенис, да?
— Привет, Зейн, — выдохнула я, смущенно вспыхнув.
— Знаешь, у меня уже давно уши горят. Вы же не говорили обо мне?
Я отказалась повернуться.
— Нет. Ни слова.
Кончик его пальца коснулся моей щеки.
— Хм. Не уверен, что верю тебе, но оставлю все как есть. — Он скользнул в кабинку рядом со мной. — Не возражаешь, если я присоединюсь?
Я искоса одарила его хорошей дозой неодобрительного взгляда.
— Спрашивает он, уже присев.
Он только усмехнулся мне, подзывая проходящую мимо официантку.
— «Буллит» [5]. Чистый, пожалуйста. Двойную порцию. — Потом обратился ко мне: — Что, неужели ты собиралась сказать «нет»?
Я сделала глоток вина и обдумала варианты. В смысле, собиралась ли я сказать ему, что он не может присоединиться к нам? У меня уже кружилась голова от его запаха, смеси какого-то пряного одеколона, дыма от гриля и намека на кожу от потрепанной мотоциклетной куртки, которую он носил. Зейн даже не прикасался ко мне, а я уже сжала бедра и сидела на руке, чтобы она не ускользнула от меня и не попала куда-то на Зейна, куда-то в высшей степени неуместное для меня прикосновение на публике. Или вообще, учитывая, что я приказала себе больше не спать с ним.
Так что да, я должна была сказать ему, чтобы он убирался.
Для моего же блага.
Но я не хотела этого делать. Мне нравилось, как он заполонял весь бар, когда сидел рядом со мной, как я чувствовала себя маленькой, безопасно и надежно в его присутствии. И он действительно потрясающе пах.
Но опять же… я подумала, что бы он сделал, если бы я сказала ему уйти.
— Я имею в виду, что не видела Клэр шесть месяцев, и у нас вроде как девичник. Она здесь всего на… сколько, Клэр, два дня? — сказала я, проверяя реакцию на отказ на себе и Зейне.
Подошла официантка с виски Зейна, он передал ей двадцатку и отмахнулся от сдачи.
Его взгляд скользнул от меня к Клэр и обратно ко мне, изучая. Улыбка появилась на его губах.
— Девчачий вечер, да?
— И нет, прежде чем ты спросишь, — сказала я, — мы не пойдем домой вместе с тобой.
— Нет? — спросила Клэр, и я была на девяносто девять процентов уверена, что она просто подыгрывала, но с Клэр ты никогда не знаешь… у девушки была тайная безбашенная сторона.
— Нет, не пойдем, — настояла я.
Зейн опрокинул стакан с Буллитом, сделав большой глоток, а затем встал.
— Пф, я не участвовал в подобном дерьме с момента выпуска из ВМС США. Две девушки одновременно звучит намного веселее, чем есть на самом деле. — Он наклонился и поцеловал меня в уголок рта, а затем приложил губы к моему уху, шепча. — Кроме того, все, чего я действительно хочу, это еще раз вставить свой идеальный пенис в твою идеальную киску.
Ах. Теперь от него пахло еще и виски, если бы я поцеловала его, он был бы на вкус как этот напиток, а для меня нет ничего более пьянящего, чем вкус хорошего виски в мужском дыхании.
Стоп. Идеальная киска? Он думал, что моя киска идеальна?
Тем не менее, он уже удалялся, его узкая задница была вылеплена до художественного совершенства в паре темных джинсов. Эти длинные сильные ноги. Черт. А эта задница? Я упоминала его задницу? Что она была примерно такого же размера, формы и твердости, как пара шаров для боулинга, обернутых в джинсы?
Он подошел к бару, допивая по дороге виски. Барменом была женщина, высокая, тонкая и красивая, узкая черная майка, демонстрирующая яркий узор татуировок. Она взглянула на Зейна и почти подбежала, чтобы обслужить его, наклонившись над баром, чтобы предоставить ему хороший обзор на ее блузку и сиськи, которые были большими, искусственными и удивительными. Она хихикнула, наклонившись еще ближе, когда он что-то сказал ей. Зейн одарил ее яркой кокетливой улыбкой, подталкивая стакан в ее сторону. Бармен ответила еще одним елейным хихиканьем, взяла стакан и наполнила его совершенно абсурдным количеством Буллита. А потом, вместо того, чтобы просто сказать ему, сколько он должен, она взяла на себя труд распечатать счет… чтобы, очевидно, могла написать на нем свой номер.
Ублюдок даже не старался, а она уже из кожи вон лезла, чтобы его подцепить.
Зейн оплатил счет, в очередной раз не обременившись сдачей. Взял счет, на котором она написала свой номер, спрятал его в руке, отошел от бара и направился в угол, откуда все еще мог видеть меня, но, очевидно, не смотрел. Я могла видеть его через плечо Клэр. Боже, каков ублюдок. Он просто стоял там, выглядя сексуально, потягивая виски и играя со счетом от горячей барменши.
Я задала вопрос, чтобы заставить Клэр разговаривать, и она как поезд без тормозов, радостно болтала о ее новой работе, как не напряженно и весело работалось, как у них было то, что она назвала библиотекой спасенных котов, где можно было оплатить кошку, чтобы та тусовалась на вашем столе весь день, и как каждая кошка приходила со своей собственной коробкой, в которую они пытались поместиться. Это звучало потрясающе, но на самом деле я не слушала. У нас с Клэр было полное взаимопонимание, когда она просто давала свободу своему рту, а я слушала только вполовину, пока смотрела на людей. Ей не нужно было, чтобы я отвечала, ей просто нужен был кто-то, кто позволил бы ей говорить, а мне нужен был кто-то, кто понимал бы, что мне нравится быть рядом с человеком, которому я доверяю, не разговаривая все чертово время. Таким образом, наше соглашение работало на нас обоих.
