перенести.
– Да как обычно, – говорю, намеренно умалчивая о дневном “визитере”. – Маришка вернулась из отпуска.
– Правда?
– Угу, – киваю и устраиваю ладошку на мужской щеке, почему-то неожиданно подмечая, что он гладко выбрит. – Я тут подумала… может, нам с Лясей собраться в отпуск, – поворачиваюсь в кольце мужских рук и, привстав на цыпочки, тянусь к губам жениха, запечатляя на них легкий поцелуй.
Руки Славы тут же приходят в движение, и ладони уже смело перебираются на попу, ближе прижимая меня к себе.
Самое ужасно, что в нашей паре, по крайней мере, с моей стороны, эти движения, объятия и поцелуи воспринимаются просто как что-то само собой разумеющееся. Словно я просто позволяю хорошему, благородному и отдающему всего себя отношениям мужчине любить себя. Не более. Можно было бы списать это на время, привычку, но надо быть откровенной хоть с самой собой: времени еще прошло слишком мало, чтобы пресытиться. Да и с самого начала наших отношений, с самого первого свидания я просто все пустила на самотек, смирившись с тем, что бабочки в моем животе летать и кровь в венах закипать от страсти уже не будут. Проверено.
– А это неплохая идея, Лан. Ты и так слишком много работаешь. Да и Ляське будет полезно поплюхаться в море.
– Вот и Маришка то же самое сегодня сказала, – приподнимаю один уголок губ в улыбке. – А ты…?
– А у меня процесс, ты же знаешь. Да еще и не один. Не думаю, что получится урвать хотя бы недельку.
Ну да, чего и следовало ожидать.
– Правда, вот на эти выходные, – прикасается губами к виску Слава, – родители позвали на дачу. Решили устроить пикник. Поедем?
– А я могу отказаться? – смотрю в невероятного цвета голубые глаза жениха. В таких можно и утонуть.
– Думаю, что нет, – смеется он. – Уж больно они хотят познакомиться с Алексией.
– М-м-м… – тяну многозначительно, не зная, как бы деликатно поинтересоваться: эта вечеринка только для своих, или они еще и добрую половину родственников пригласят, включая звездного племянника. – Кто там будет? – решаюсь в итоге спросить прямо.
– Ты так из-за Рыся напряглась, да? – посмеивается Слава, а у меня сердце остановилось.
– На что ты намекаешь?... – сиплю просевшим от волнения голосом.
Не мог же Леша ему рассказать? Ну, не мог!
– Да нет, ты не подумай ничего, Иланчик, – целует в лоб Слава. – Просто я же понимаю, как это выглядит впервые. Он личность известная, и вполне логично, что девушки перед Лехой тушуются и теряются.
Я, кажется, даже выдохнула со свистом. В таком напряжении стояла все эти секунды.
Слава отпускает меня из захвата и, подкатывая рукава белой рубашки, пробегает голодным взглядом по моему голому телу, прикрытому только тонким комплектом нижнего белья.
– Но на самом деле он мужик нормальный. Без короны, – усмехается и отводит взгляд Слава. – И я думаю, что все-таки его не будет. У него скоро начинается в НХЛ предсезонка, и наша звезда опять умчит в Штаты. Он тут так… – неопределенно машет рукой. – Пролетом, можно сказать.
– Да?
– Точно тебе говорю.
– Хорошо, – пожимаю плечами, немного расслабившись, – тогда я, конечно, не против.
– Вот и отлично. Ну, давай, я пойду на кухню, соображу для нас ужин. А ты в душ и приходи.
– Хорошо, – заладила, как попугай.
И только Слава выходит из спальни, как слышу задорный хохот Ляси, которая снова нашла к кому пристать со своими тысяча и одним "почему". Улыбаюсь этой милой непосредственности дочурки и иду в душ.
Так уж повелось, что чаще всего готовит в нашей паре Слава. И готовит потрясающе. Даже ужин на скорую руку у него шедевральный.
После ужина Алексия, умаявшись за день, потирая глазки, клюет носом. И приходит время жениху ехать домой.
Да, у нас странные отношения. Мы помолвлены, но при этом и недели не прожили вместе.
Я в свое время попросила Славу с этим повременить, а он и не возражал, так как ехать от нас до его работы утром далеко, а чтобы переезжать нам с дочуркой к нему, нужно найти время и приготовить детскую для Ляси. Поэтому вот… пока что так и живем.
Закрываю за Славой дверь и иду в спальню. Снимаю с пальца помолвочное кольцо и заползаю под пуховое одеяло. Сна нет, и еще добрую половину ночи я кручу в голове образ Рысева. Его взгляд, тембр голоса, который словно обволакивает. Вспоминаю даже аромат парфюма, который за какие-то считанные минуты словно въелся в кожу.
Он изменился. Очень.
Повзрослел. Возмужал.
Рысь уже не тот парень, который, расточая улыбки, разбивал сердца. Уже мужчина, который одним взглядом способен поставить на колени.
И это пугает.
В частности, и то, что мое тело сегодня вполне однозначно на него среагировало.
Ни на кого до этого за долгие пять лет.
Только на него.
Не понимаю, что происходит у меня в голове. Да и вообще с моей, мать его, головой. В силу профессии привыкший действовать и принимать решения едва ли не моментально, сейчас испытываю полный ступор. На льду зазеваешься – выползать будешь на четвереньках. А здесь уже семь дней. Семь! В голове каша.
Выхожу на балкон и вдыхаю полной грудью свежий утренний воздух. Ну, насколько он вообще может быть свежем в бетонных джунглях.
Город просыпается. Даже такой маленький, с населением в пару сотен тысяч человек, но страдает заторами на дорогах и жуткой загазованностью.
Именно сейчас, в этот момент мне очень не хватает своего Нью-Йоркского дома, с собственной террасой и бассейном.
К хорошему очень быстро привыкаешь.
И еще пять лет назад, когда уезжал, подписав свой первый контракт с национальной хоккейной лигой, думал, буду скучать по родным пенатам. Ни черта. Со временем появились друзья, связи, и я поймал ритм жизни “большого яблока”. И если не считать, что порой не хватает русского бесшабашного менталитета, остальное меня вполне устраивает.
Устраивало.
Я так думал.
Но, судя по тому, что произошло в моем мозгу после всего одной встречи с Иланой, это не так. После ресторана, когда, повернувшись, я увидел ее. Эти огромные серые глаза, которые когда-то влюбленно смотрели на меня. Это подействовало подобно удару со всей дури клюшкой по голове. Вот там-то
